Повелитель
мелодий

Валентин
РАСПУТИН

Накануне
великого праздника Рождества
Христова скончался Георгий
Васильевич Свиридов — может быть,
последний великий русский
композитор. Ушел из жизни человек,
который по радостному и
самоцветному таланту, по мудрости
сердца — тот самый русский человек
в его развитии, который ожидался,
говоря словами Пушкина, лет через
двести, о котором мы все мечтали.

Осиротела
Россия. Потеря только одного
человека, а вдруг такое горькое и
глубокое сиротство! Словно бы
обрушилась опорная духовная стена,
которая проходила по всей России.
Словно холодный пронизывающий
воздух ворвался к нам, словно
сбилось с хода и онемело само
надорванное сердце русского
искусства, словно душа этого
искусства, которая передавалась от
самого достойного самому
достойному, изойдя из него, этого
великого бесценного человека, в
котором она находила пристанище.
Вероятно, по воле всего сонма
великих нашей великой русской
культуры душа эта теперь оказалась
бесприютной, осталась бесприютной
навсегда.

Три
источника питали творчество
Георгия Васильевича Свиридова:
народные напевы — он был родом из
Курской глубинки; просто лирика —
Пушкин, Блок, Есенин; и духовное
звучание Земли Русской. Он, будучи
непревзойденным повелителем
мелодий, виртуозно перебирал эти
клавиши, извлекал чудные звуки,
которые отзывались в нас
родственной связью, связью, без
которой мы не могли жить. Излишне
говорить, что такие таланты, как
Георгий Васильевич, не уходят
совсем. Сегодня его музыка звучит
по всей России как торжественный и
скорбный реквием по ее великому
сыну. Но эта музыка будет звучать и
завтра, и послезавтра, и десятки
лет, ибо бесконечна любовь ее к
нашей земле, будет звучать до тех
пор, пока будет жива Россия. Сказано
же: "Плачь, Русская земля, но и
гордись!"

Владимир
СКИФ

Памяти
Георгия Свиридова

Музыка
поля открытого,

Снег и
метель в Рождество

Стали
дыханьем Свиридова,

Трепетной
музой его.

Музыка
века пробитого

Стала на
все времена

Сердцебиеньем
Свиридова,

Болью,
лишающей сна.

Господом
—

вечность
отпущена,

Тихая
радость и грусть,

Слово
высокое Пушкина

И
деревянная Русь.

Век и его
потрясения

Переступили
порог

С
песенным даром Есенина,

С тайною
блоковских строк.

В небе
звучит оратория,

Как
Маяковского бас.

Годы
листает История,

Время не
жалует нас.

Возле
народа несытого

Над
полоненной страной

Нежное
сердце Свиридова

Пело
скрипичной струной.

Возле
мальчишки убитого,

Возле
московских оград

Русское
сердце Свиридова

Билось,
как будто набат.

И над
полями-заплатами

Горестной
русской земли

Музыка
пела, и плакала,

И
затихала вдали.

Сердце
горело и таяло,

И,
догорев в Рождество,

Бренную
землю оставило…

Вот и не
стало его.

Смотрит
держава зарытая,

Как,
забирая в щепоть,

Чистую
душу Свиридова

В небо
уносит Господь!

1998