Все мы
родом из совка

Леонид
ЖУХОВИЦКИЙ

Когда год
назад Владимир Путин занял
президентский кабинет в Кремле,
меня это порадовало. В марте я
голосовал за него. А до этого, перед
парламентскими выборами, устно и
письменно убеждал сограждан
голосовать за правых и центристов —
мне хотелось, чтобы будущий лидер
страны получил вменяемый
парламент, а не мафиозную
"стрелку", где "красные
директора" или просто
состоятельные фирмачи, подкупив
парочку фракций, могли без проблем
приобрести выгодный им закон, где
депутаты клыками держались за
собственные безразмерные льготы,
но так и не приняли Закон о земле, в
результате чего эта самая земля до
сих пор безнаказанно
разворовывается, а мы по-прежнему
ввозим мясо из стран, где луг и
пашня принадлежат не чиновнику, а
крестьянину.

Действительно,
о Путине как о личности я не знал
почти ничего. Но то, что знал, давало
надежду. Его ввел в политику Собчак,
рекомендовал Ельцин — значит, не
дурак, не вор, не коммунист, не
слабак.

Жалею ли, что
голосовал за Путина?

Нет, не жалею.
Сегодня, уже зная о совершенных им
ошибках, я бы вновь голосовал за
него. Вы вспомните конкурентов!
Ведь даже Скуратов в своих
четырнадцати костюмах норовил в
президенты, справедливо полагая,
что Кремль лучше Бутырки…

Президент
России — это не царь, не Бог, не отец
родной. Это всего лишь первый
чиновник государства. И требуется
от него максимально хорошо
выполнять свои должностные
обязанности. Кто выполнял бы их
лучше Путина? Я таких сегодня не
вижу.

Вторая война
в Чечне? Но ее начал не Путин, а
Басаев. Была ли у руководителя
страны возможность реагировать на
вторжение иначе? Выбить боевиков из
Дагестана и остановить войска у
порога Чечни? А если через три
месяца взорвут не четыре жилых
дома, а сорок или сто сорок? И как
быть с теми русскими, чеченцами и
прочими, кто оказался под
бандитами, — плюнуть и забыть? Как
быть с заложниками — заранее
вычеркнуть из списка живых? Я
убежден: у этой задачи хорошего
решения не было, приходилось
выбирать между плохим и
катастрофическим. Увы, в большой
политике случай не уникальный.
Когда Саддам Хуссейн полез в
Кувейт, американцам во время
"бури в пустыне" пришлось
уничтожить полтораста тысяч
иракских солдат, виновных лишь в
том, что ими правит самовлюбленный
параноик. Умница Тетчер послала на
далекие Фолкленды целую армаду, и
что-то не помню, чтобы ее за это
осуждали. Чечня — трагический узел,
который придется распутывать
десятилетиями. И не надо требовать
от президента быстрого решения — в
таких делах чем быстрее, тем
кровавее…

Федеральную
реформу я поддерживаю: ведь чем
всевластней губернатор, тем
бесправнее под ним народ, тем
больше простор для коррупции.
Почему в истории со Скуратовым
большинство губернаторов встало на
его защиту? Не потому ли, что
прокурор, на котором висит
обвинение во взяточничестве, не
посмеет возбуждать дела по той же
статье? Правда, Егор Строев
доказывал, что губернаторы
необходимы в высшей власти, ибо
доподлинно знают российскую жизнь.
Но тут выяснилось, что в здании его
администрации снимала офис
фашистская организация. Если самый
авторитетный губернатор не имеет
понятия, что творится рядом с его
кабинетом, что же он знает обо всей
области?

Губернатор
должен заниматься губернией. Иначе
получается горький анекдот: в
Приморье замерзают люди, а
Наздратенко летит в Москву решать
исторические судьбы России. Лучше
бы решал историческую судьбу
местных котельных…

Мне нравится
прагматизм Путина, его спокойная
деловитость, способность брать на
себя решение сложных
государственных проблем. Нравится,
что он крепок и вынослив —
лошадиная работа требует
лошадиного здоровья. Что облетал
полстраны: надо знать, чем
управляешь. Нравится, что молод —
есть время учиться и воплотить
усвоенное в дела.

О Гусинском и
Березовском говорить не стану: у
меня к ним отношение сложное, я его
не раз высказывал — но когда против
предпринимателей возбуждают
уголовные дела, они получают
"арестантскую
неприкосновенность". Вот
окажутся дома и на свободе — тогда и
поговорим.

Что меня
тревожит в действующем президенте?

Честно
говоря, я весь год с тревогой ждал,
что Путин начнет совершать ошибки —
без них и вообще-то в жизни не
получается, а на таком посту — тем
более. В конце года Владимир
Владимирович эти ожидания
оправдал.

Самая
тяжелая ошибка — гимн. Дело даже не
в том, что это символ испустившей
дух диктатуры — хотя не слишком
приятно донашивать белые тапочки
за покойником. И не в том, что это
пятая перелицовка изначально
холуйского текста: даже меня,
твердокаменного пионера, готового
в любую минуту умереть за Сталина,
неприятно поразило когда-то, что
покойному основателю посвящена
одна строчка, а живому продолжателю
— две. И не в том, что, в отличие от
"Интернационала",
"Священной войны" или "Дня
победы", этот опус никогда не был
в народе любимым. Главная ошибка в
том, что Путину или его советникам в
данном случае изменил прагматизм.
Аргумент, что за Александрова нынче
больше народу, чем за Глинку,
сиюминутен. Конечно, власти не уйти
от популизма. Но полагать, что один
Шандыбин равен одному
Растроповичу, весьма опрометчиво.
За три года до выборов к
Растроповичу прислушается минимум
миллион человек, а к Шандыбину —
собственная жена, да и то в случае
большой удачи. Есть у проблемы и
экономическая сторона: в страну
Растроповича, Плисецкой,
Солженицына, Захарова, Евтушенко
инвесторы охотно станут вкладывать
деньги. А вот государству, где царят
косноязычие, злоба и зависть, ни
пришлые, ни свои капиталы не
грозят…

Само
принятие государственной
символики было актом
бессмысленным. Куда торопились?
Принята символика — но какой
страны? Какую Россию мы строим? О
какой мечтаем? Тут полный хаос
мнений. Сперва надо определиться со
страной, а потом уж с символикой.

И, вообще,
гимны создаются не так. Они растут
из земли, как дерево. Этот же
воткнули сверху — авось,
приживется. Но символика, принятая
путем думского торга не объединила,
а расколола страну. Слишком много
раздражения и злорадства вырвалось
наружу. Коммунист Куваев уже
обещает, дорвавшись до власти,
расправиться с русским гербом. А
честолюбивый спикер Селезнев
утратил обычную осторожность,
хамовато намекнув на маразм и
склероз первого президента России
— может, с медицинской точки зрения
он и прав, но не худо бы Селезневу
помнить, что старый и больной лев
все равно лев, а молодая и здоровая
вошь все равно вошь…

Наверное,
история с гимном не слишком
значительна. Сейчас утверждена
любимая песенка Государственной
Думы третьего созыва. А четвертая
Дума примет что-нибудь свое. Так что
пожелаем Сергею Владимировичу
Михалкову долгих лет и крепкого
здоровья — оно ему понадобится года
через три для очередной
перелицовки текста…

Боюсь ли я
отката в тоталитаризм и зажима
гласности? Не боюсь. Хотя попытки
такие неизбежны: слишком сильно
давят на президента позавчерашние
инструкторы ЦК КПСС, не успевшие
сделать карьеру при большевиках и
не сумевшие при демократах. Ничего
у них не получится — зубы не те и
Россия не та.

Однако
президент не имеет права
транжирить свой авторитет на
схватки с медиа-магнатами и, тем
более, с журналистами. Я не в
восторге от аналитических программ
НТВ: не нравится, когда ведущие
служат не профессии, а хозяину,
когда на "Гласе народа"
слишком старательно подбирают
"народ" и слишком тщательно
"фильтруют базар". Но Путин не
рядовой телезритель, он гарант
Конституции. И для него дело чести —
защитить право любого журналиста
России высказывать любое мнение о
президенте России…

Все мы родом
из Совка, из воровского
тоталитарного режима. Нашей
демократии всего девять лет — даже
не подросток. Мы учимся жить в
условиях свободы, и президент
учится вместе с нами. К высшей
государственной должности его
никто не готовил, со сложнейшим
механизмом приходится осваиваться
на ходу. Безусловно, любой шаг
Путина надо объективно оценивать и
при необходимости жестко
критиковать. Но все же стоит
помнить, что Президент такой же
человек, как и мы, просто заплечный
мешок у него потяжелее.