Названные цифры говорят сами за себя. Хотя это ещё не всё. Из потребляемого мяса и мясо-продуктов на долю местного производства приходится лишь 31 килограмм, далеко не полностью мы обеспечены и своими молоком и молокопродуктами. Объяснять происшедшее тем, что Приангарье отвернулось от животноводства, обвинять в том руководителей хозяйств было бы не совсем справедливо. Балом правят реформы, а не региональное начальство и местные директора.

«Но животноводство в отличие от зернового хозяйства в зимний период даёт людям работу, они получают зарплату, что очень важно сегодня , — говорил на заседании коллегии департамента АПК генеральный директор СХ ОАО «Белореченское» Гавриил Франтенко. — Я вообще удивляюсь, как можно вести сельское хозяйство, выстраивать севообороты, не имея кормовых культур. Мы производим 77 тонн молока, реализуем его в Иркутске и Ангарске. К 14-16 часам нашего молока нет уже в продаже. Проблем со сбытом не знаем. Перспективы в развитии этого производства могут быть очень большие».

Казалось бы, вот путь развития села, почему бы им не воспользоваться. Но не так всё просто. Заниматься молочным животноводством при годовом надое до трёх тысяч килограммов молока — только убытки плодить. Более-менее рентабельным производство молока становится при продуктивности в пять тысяч килограммов. Условие более чем жёсткое. Как выйти на такие рубежи, тема особого разговора. Но сейчас хотелось бы в самом сжатом виде ознакомить с ситуацией в отрасли, о чём шёл обстоятельный разговор на заседании коллегии.

В течение четырёх месяцев этого года произошла некоторая стабилизация в отрасли. Как заявил начальник отдела животноводства Иван Лобыцин, скота и птицы реализовано на 7,3% больше, чем за тот же период прошлого года, правда, молока на один процент меньше, но продолжает увеличиваться производство яиц. Это общие показатели. Раньше не всегда расшифровывали динамику изменений по категориям хозяйств, и провалы сельхозорганизаций порою нивелировались «успехами» личных подсобных хозяйств (ЛПХ). Сегодня ситуация в Иркутской области меняется. Наибольший вклад в стабилизацию вносят коллективные хозяйства, поскольку именно они увеличили валовой надой более чем на пять процентов. А вот личные хозяйства сдают позиции. У них сокращается производство молока в связи со значительным сокращением поголовья.

Конечно, общие цифры — это как средняя температура по больнице. На коллегии аграрников была представлена «температура» каждого «пациента». Назывались 11 районов, которые увеличили поголовье крупного рогатого скота к аналогичному периоду прошлого года, а 12 районов имеют больше коров или сохранили прежнее количество. Сохранить корову в преддверии посевной, нарастить количество молодняка в эту пору в нынешней экономической ситуации дорогого стоит. Пример показывают сельхоз-предприятия Усольского, Черемховского, Зиминского, Куйтунского, Иркутского, Ольхонского и Тайшетского районов. Заведующий отделом Иван Лобыцин связывает некоторую стабилизацию с реализацией национального проекта «Развитие АПК». В названных районах, за исключением Ольхонского (что делает ему только честь), большую роль играют интеграционные объединения. На необходимости дальнейшего развития кооперации, создания интеграционных объединений акцентировали внимание и директор департамента агропромышленного комплекса Александр Скворцов, и зам. директора Игорь Егоров.

Не отрицая значимости этих процессов, генеральный директор СХПК «Усольский свинокомплекс» Илья Сумароков рассказал о том, что делает его предприятие, дабы выжить в самых сложных условиях. Уже который год оно занимается модернизацией своих цехов. Нынче на реконструкцию направлено 150 миллионов рублей, из которых лишь десятую часть составляют деньги областного бюджета. Только что закончена реконструкция маточника на тысячу голов — обошлась в пять миллионов. Очень дорого, но без этого добиваться нормальной работы невозможно. Что подразумевается под выражением «нормальная работа»? Например, суточные привесы на откорме составляют теперь 600 граммов. Это прекрасный результат, и он считается одним из лучших в России. Однако не только интересы собственного предприятия волнуют генерального директора.

«Мы много говорим: национальный проект, кто-то придёт, кто-то не придёт, кредит, — рассуждает Илья Сумароков. — Но как можно брать кредит, если я не буду знать, за какое время он окупится. При той цене, по которой принимают мясо наши мясокомбинаты, капитальные затраты на строительство свинарника за 20-30 лет окупить невозможно. Нет подхода к этому делу. Нет механизма, стимулирующего производство мяса, молока. А если у меня нет уверенности, что, вырастив свинью, я продам её по соответствующей цене, неужели я буду строить свинарник? Мы обманываем себя. Настало время, когда нам нужно серьёзно относиться к материальным стимулам».

Область сейчас пытается с помощью бюджета устанавливать ценовой механизм. Для этого разработана и используется система договоров между хозяйствами и областью. Но было бы правильнее, по словам Ильи Сумарокова, организовать дело так, как делается везде и делали мы сами раньше. Почему не перейти на гарантированную реализационную цену? Надо чётко сказать: минимальная цена молока, грубо говоря, — 15 рублей. Продашь дороже — твоё, если дешевле продашь, то эту разницу вернёт государство. Такая система существовала у нас раньше. «Мы продавали мясо государству, нам платили за каждый килограмм гарантированно 9,87 рубля, а на рынке меня не интересовала цена, там государство регулировало, — говорит Илья Сумароков. — А я спокойно планирую, сколько произвести, сколько продать. Такой порядок надо нам вводить по мясу, молоку и по зерну. Во всех развитых странах устанавливается минимальная закупочная цена. Гарантированная! Государство гарантирует 4000 рублей за тонну зерна! Если мы свой механизм не создадим, если материального интереса не будет, то все наши пожелания так и останутся пожеланиями».