– Какое напутствие дал вам министр, назначая на должность начальника иркутского главка?

– Сказал, что регион непростой. Просил, чтобы я его не подвёл.

– По уровню зарегистрированной преступности Иркутская область и Хабаровский край, где вы в последние годы возглавляли региональное управление внутренних дел, занимают близкие позиции. Можно ли расценивать ваше назначение как повышение?

– Находясь в федеральном кадровом резерве, мы не выбираем регион, в котором хотим работать. Министр спросил, готов ли я отправиться в регион с большим объёмом работы и ответственности. Иркутская область и Хабаровский край действительно во многом схожи. По площади Хабаровский край на третьем месте в стране, а Иркутская область занимает четвёртую строчку. Областной и краевой центры приблизительно равны по населению. В том и другом регионах много леса и существует проблема незаконных рубок. И здесь, и там требуется защита водно-биологических ресурсов. Даже самолёты делают и в одном, и в другом регионах. Но Иркутская область мощнее, если сравнивать по наличию крупных, известных компаний, которые вносят большой вклад в развитие государства. Конечно, моё назначение можно расценивать как повышение. Но в первую очередь – как повышение ответственности. Здесь больше объём работы, больше населения в области, больше сотрудников в подчинении. Министр, напутствуя меня, просил работать засучив рукава, применяя весь опыт, который я накопил за годы службы в органах внутренних дел, прежде всего находясь на должности начальника УМВД по Хабаровскому краю.

– На должность начальника полиции области в регион назначен бывший руководитель Управления уголовного розыска из Хабаровска. Собираетесь менять всю команду?

– Нет, предпочтение при формировании руководящего состава будет отдаваться своим действующим сотрудникам. Предыдущий начальник полиции – генерал-майор полиции Корниенко – пошёл на повышение, возглавил главк в Кемерове, а здесь требовался кандидат. Основываясь в первую очередь на профессиональных качествах потенциального руководителя, я не исключаю возможность приглашения специалистов из других регионов, но не надо видеть в этом систему. Будем растить своих. По руководителям территориальных органов в Иркутской области укомплектованность больше 95 процентов. На сегодняшний день только в Слюдянке нет начальника территориального органа, но уже подобран кандидат.

– Вы успели составить мнение о коллективе, которым руководите семь месяцев, и условиях работы сотрудников?

– Конечно, я уже объехал часть районов вверенной мне области. Был в Ангарске, Шелехове, Усть-Орде, Усолье-Сибирском, Заларях, Бохане, Братске. На этой неделе собираюсь посетить северный куст. Иркутская область – третий регион, в котором мне довелось нести службу. Я начинал работать в Алтайском крае, сюда приехал из Хабаровска. Иркутск географически расположен примерно посередине. Где-то чуть лучше, где-то чуть хуже, но в целом личный состав несёт службу в достойных условиях и с поставленными задачами справляется. Хотя предела совершенству нет.

– Это вы ещё в дальние районы не успели съездить: в Чуну, Тайшет, северные территории, где от одной деревни до другой 100 километров. А с кадрами и техникой там сказать, что сложно, – это ничего не сказать.

– Я прибыл сюда из региона, который ещё больше по территории, так что мне эта проблема знакома. Пока самая дальняя северная территория Иркутской области, где я побывал, – город Братск. Но в течение года планирую объехать всю область, ознакомиться со всеми территориальными органами. И до Ербогачёна долечу, до самой северной точки, там тоже полицейские служат. Моё мнение: коллегам в северных районах надо помогать, прежде всего в материально-техническом плане. Они действительно служат в сложных условиях. И у меня вызывает большую тревогу малочисленность сотрудников полиции в тех краях – их и по штатному расписанию мало, да ещё и некомплект. В Нижнеилимском районе, в Тайшете порядка 20 процентов вакансий, в Бодайбо кадровый некомплект составляет 30 процентов. Я уже дал распоряжение, чтобы никто из руководителей служб и территориальных органов не удерживал тех, кто пожелает работать на севере.

– А кто захочет из Иркутска или Ангарска отправиться на край света – в Ербогачён, Бодайбо? Условия создать надо, хотя бы квартиру предложить.

– Хотелось бы отметить, что у сотрудников, проходящих службу в отдалённых районах области, выше коэффициентные надбавки к заработной плате, а также за стаж в органах внутренних дел. Кроме того, в адрес губернатора было подготовлено письмо с просьбой. Выступая в Законодательном Собрании области, я говорил о необходимости в том, чтобы власти пошли нам навстречу с выделением жилых помещений для сотрудников. В частности, этот вопрос мы обсуждали недавно с главой Бодайбо. Предварительно могу сказать, что мы нашли понимание. Конечно, там есть нужда и в медиках, и в педагогах – этих специалистов тоже надо привлечь и расселить. Но оказание помощи полиции в предоставлении жилого помещения, на мой взгляд, является приоритетным. Кроме того, будем предлагать служить в северных районах выпускникам Восточно-Сибирского института МВД России. Надеемся, что нам удастся снизить там остроту кадровой проблемы.

– Что можете сказать об оперативной обстановке в Иркутской области? Какие видите слабые места в полиции региона? И как собираетесь их устранять?

– В регионе несколько лет подряд отмечается снижение количества зарегистрированных преступлений. За четыре месяца этого года оно составило в целом 8 процентов. На 9 процентов сократилось число убийств, на 18 – краж, в том числе хищений транспортных средств – на 22 процента, а квартирных краж – на 40. Но настораживает увеличение числа преступлений, связанных с информационно-телекоммуникационными технологиями. Это прежде всего мошенничества, хищения денег с банковских карт и счетов. К сожалению, в этом году имеем уже рост на 20 процентов. Такая тенденция характерна для всех регионов. Мы создали самостоятельное управление по борьбе с киберпреступностью. Начальник назначен, будем укомплектовывать подразделение, учить сотрудников. Подобного рода преступления раскрывать непросто. Даже если ловим преступника, возместить украденные деньги, к сожалению, удаётся не всегда. Их перечисляют со счёта на счёт, сразу снимают, порой средства уходят за границу. Я проводил оперативное совещание по этим проблемам: задачи поставлены, сроки обозначены. Ожидаю результат. Много делаем, конечно, по профилактике мошенничества, пытаемся достучаться до каждой семьи, особенно до пожилых людей, которые чаще становятся жертвами аферистов.

– Какие, на ваш взгляд, нерешённые социальные проблемы влияют на криминогенную ситуацию в регионе? Ваш предшественник генерал Калищук говорил, например, что такого чрезмерного, неконтролируемого пьянства, как в Иркутске, он нигде не видел.

– Уровень бытовой преступности в регионе действительно очень высокий. Особенно много убийств, причинения тяжкого вреда здоровью во время совместного распития спиртного. Влияет также большое количество пенитенциарных учреждений: после освобождения многие здесь остаются и совершают преступления. Но не совсем правильно искать причины в алкоголизации населения. В субъектах, где я работал, выпивают не меньше. И проблемы в этих регионах примерно одинаковые.

– Вы служили в уголовном розыске, руководили работой по охране общественного порядка. Как можете оценить эти службы в Иркутской области?

– Уголовный розыск здесь достаточно сильный. И не только областное управление, но и в территориях. А вот к службе охраны общественного порядка больше вопросов. Особенно в плане профилактики. Бытовые преступления, в том числе некоторые убийства, можно предотвращать на первоначальной стадии, во время вызовов на адреса, если составлять протоколы, привлекать дебоширов к ответственности. Да и в части раскрытия преступлений я вижу отсутствие наступательности. В первую очередь имею в виду участковых, патрульно-постовую службу и ДПС. Будем над этим работать.

– В этих службах сотрудников не хватает, наверное.

– В ДПС штаты укомплектованы на 94 процента. А служба участковых имеет примерно такой же некомплект, как уголовный розыск, – порядка 12-13 процентов. Нет, дело тут в организации несения службы, контроле, постановке задач. Я на Дальний Восток приехал, отмечал недостатки, спрашиваю: «Почему так?» А мне говорят: «Здесь так исторически было заведено». Я бы не хотел, чтобы и в Иркутске тоже мирились с тем, что «исторически так заведено». Всегда количество бытовых убийств здесь зашкаливало, всегда люди пили и били друг друга, но это не значит, что можно просто констатировать подобное. У нас институт административного надзора есть, он должен действовать. То же самое хочется сказать о преступности среди несовершеннолетних. Она хоть и снижается, но по этому показателю Иркутская область на 71 месте среди регионов страны. Мириться с таким положением невозможно.

– Но вот в борьбе с организованной преступностью в регионе достигнуты большие успехи. Костяк братского преступного сообщества находится сейчас в местах лишения свободы. Заказных убийств стало меньше. 

– Такая тенденция отмечается по всей стране. Урон, конечно, организованной преступности нанесён серьёзный, лидеры криминального мира получили большие сроки. Но эти сроки уже на исходе. И наши сотрудники из отдела по борьбе с организованной преступностью уголовного розыска за этим процессом следят, знают, кто и когда будет освобождаться. Без внимания никого не оставят. Надо ещё сказать, что в борьбе с организованной преступностью нам помимо профессионализма сотрудников УР помогает новая статья Уголовного кодекса об ответственности за занятие высшего положения в преступной иерархии.

– А результаты работы по пресечению экономических преступлений, коррупции вас удовлетворяют?

– Пока могу только сказать, что по преступлениям в лесной отрасли предстоит много работы. В том числе к службе БЭП у меня есть вопросы. Необходимо до конца погрузиться в эту тематику и принимать решения.

– В последнее время несколько крупных лесных ОПГ пошли под суд. Я посещаю эти процессы. В судебных заседаниях главари лесной мафии называют фамилии правоохранителей, которым давали взятки.

– С коррупционерами в органах будем бороться до последнего. Я этого совершенно не приемлю. Служба собственной безопасности нацелена на выявление коррупционеров в наших рядах. Всего с начала года по области возбуждено в отношении сотрудников 28 уголовных дел по фактам коррупции.

– Какой вы, кстати, руководитель? Сильно жёсткий?

– Я не жестокий тиран, если вы об этом. К числу авторитарных руководителей себя не отношу. Всегда хочу разобраться, стараюсь слышать. Принимаю взвешенные решения.

– Вы, конечно, проводили уже приём граждан. Как считаете, есть у жителей региона доверие к полиции?

– На приём к начальнику Главного управления приходят обычно люди, которые уже отчаялись. У них боль, они куда только ни жаловались. Но не всегда проблема в том, что мы недорабатываем: иногда в действиях обидчика нет состава преступлений. А порой после события прошло уже много лет, и даже если признаки преступления усматриваются, доказательная база утеряна. Я сам анализирую такие материалы, ставлю на контроль, сам даю ответы на обращения. Конечно, тяжело подписывать, когда я вижу, что мы не помогли, ожидания человека не сбылись. А уровень доверия к полиции примерно одинаковый в регионах. Существуют различные методики оценки доверия, и статистика неплохая. Но я даже говорить о ней не хочу. Доверие – это оценочный показатель. Уже по тому, что количество звонков на телефон доверия не снижается, видно: люди пытаются найти защиту у сотрудников. Значит, верят, что полицейские помогут.

– Вы говорили о нехватке кадров в органах внутренних дел региона, особенно в северной местности. А что скажете о профессионализме сотрудников?

– Количество сотрудников с высшим образованием повышается: за 10 лет рост составил 7 процентов. Кроме того, сейчас ряды полиции стараемся пополнять в первую очередь выпускниками не гражданских вузов, а учебных заведений системы МВД. Плюс для младшего начсостава, который приходит к нам после службы в Вооружённых Силах, теперь тоже организована подготовка на базе ВСИ МВД России.

– В 2014 году к охране общественного порядка вернулись народные дружины, появился соответствующий федеральный закон. Как считаете, есть польза полиции от таких помощников? И как в нашем регионе организована работа дружинников?

– К сожалению, в Иркутской области дружинников очень мало. Около полутора тысяч на регион. В некоторых городах их вообще нет, а в областном центре всего 14. Такое положение не может нас устраивать. С февраля нынешнего года мы начали этой работой заниматься. Она должна быть совместной с органами местного самоуправления. Я провёл совещание, все документы с предложениями ушли в адрес регионального правительства. Надеюсь, что администрация Иркутска начнёт взаимодействовать по этому вопросу с Межмуниципальным управлением МВД России «Иркутское», и точно так же будет выстроена работа в каждом населённом пункте. Заинтересованность должна быть у обеих сторон. Местная власть обеспечит условия для дружинников, а мы их обучим и будем брать с собой на службу: на рейдовые мероприятия, проверку подучётного элемента, пресечение правонарушений во время массовых мероприятий. Это будет большая помощь полиции. Но добровольных помощников надо стимулировать, чтобы от них была отдача. В других регионах, я знаю, им предоставляют дополнительные дни к отпуску, бесплатный проезд общественным транспортом, кое-где и платят. У муниципалитетов есть свои возможности: подарки, премии, конкурсы на лучшего дружинника и лучшую народную дружину. В Иркутской области этой работой практически не занимались. Теперь будем.

– А в целом как у вас складываются взаимоотношения с правительством и Законодательным Собранием региона, органами местного самоуправления?

– У нас хорошие, конструктивные отношения. Нас слышат. Идёт совместная работа. В качестве примера могу привести хотя бы работу по установке камер видеонаблюдения на дорогах, площадях, скверах, в новых застройках.

– Условия работы полицейских в регионе вы в целом назвали удовлетворительными. Можно конкретнее? В каких районах сейчас строятся здания для территориальных органов, сколько новых автомобилей в год получает полиция региона?

– Сейчас в Нижнеудинске начали строительство нового здания ОМВД с изолятором временного содержания. Надеемся в следующем году завершить строительство. В июне текущего года ожидаем прибытие пяти новых служебных автомобилей.

– Это же так мало.

– Но у нас автопарк укомплектован на 90%. Я начинал работать в милиции в 1992 году, тогда проблема со служебным транспортом стояла так остро, что порой приходилось задерживать преступников и доставлять их в отдел общественным транспортом.

– Почему вы, кстати, пошли в милицию? По стопам родителей?

– Нет, но дедушка был милиционером. Может, от него с генами перешло. Я не сразу определился с профессией. Учился в школе хорошо, в старших классах стал готовиться к поступлению на юридический факультет университета. А потом узнал: кто поступит в вуз, не будет служить в Вооружённых Силах. Мы с другом забрали документы с юрфака и пошли служить.

– Так хотелось в армию?

– Для меня не служить в Вооружённых Силах было совершенно неприемлемо. Срочную службу проходил в Военно-морском флоте во Владивостоке. Дослужился до главного корабельного старшины. Меня приглашали в Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени Макарова, но как-то военным я себя не представлял. К завершению службы я определился – решил пойти в милицию. 11 июня 1992 года уже был милиционером вневедомственной охраны. Окончив в 1998 году Барнаульский юридический институт МВД России, приступил к работе в уголовном розыске. Убеждён, что сделал правильный выбор. Меня эта служба закалила. Это действительно интересно, если отдаваться работе. В моём понимании нет преступлений, которые нельзя раскрыть. Важно с первого дня этим заниматься профессионально, грамотно. И всё получится. Нужно только желание. Ну и удача. Я любил лично участвовать в раскрытии преступлений, мне сейчас этого в какой-то степени не хватает. Я даже думал: вот выйду на пенсию – книгу напишу. Зарисовки кое-какие сохранились. Хотелось погрузиться в эти воспоминания. А дед мой умер уже после того, как я получил звание генерала. Дождался. Он так всем и говорил: «Вот посмотрите, внук будет генералом».

– Государственных наград вы удостоены, наверное, за подвиги в «горячих точках»?

– Нет, первую награду получил за работу опером «на земле». Хотя такое действительно редко случается. Остальных наград удостоен уже на руководящих должностях.

– Никто из детей не хочет продолжить династию полицейских?

– Сын в старших классах рассматривал вариант – поступать в юридический институт МВД. Он учился в математической школе. Но по моему совету окончил экономический факультет, работает в банковской сфере. Дочь в этом году только заканчивает школу. Одно время хотела, как мама, стать судьёй, даже ходила на процессы. Не знаю, какое решение примет.

– Как вы здесь устроились, нравится ли вам город?

– Устроился хорошо. В Иркутске я раньше не был ни разу. Если честно, имел немного другое представление. Но с каждым днем я всё больше влюбляюсь в Иркутск. Был, конечно, на Байкале, сильные впечатления остались. Сам я сибиряк. Говорят, дальневосточник – это сибиряк, дошедший до Дальнего Востока. Если вспомнить биографию землепроходца Ерофея Хабарова, в честь которого назван краевой центр, так оно и было. Именно в Приангарье он собирал экспедицию, с которой отправился открывать дальневосточные земли. Я, кстати, только когда сюда приехал, узнал, что Хабаров похоронен где-то на территории Иркутской области, возможно, в черте Братского острога.

– Семья, как я поняла, пока в Барнауле. Как супруга отнеслась к вашему переводу в иркутский главк?

– Примерно за полгода до моего назначения она приезжала на Байкал и была в восторге от красоты озера. Сказала, что хочет обязательно посмотреть Байкал летом. Желания иногда сбываются таким причудливым образом.

– А чем вы в свободное время занимаетесь?

– У меня его здесь пока было совсем немного. Чем хорошо, что я пока один, вдали от семьи: работать могу и не спешить домой. Вот сегодня в 7 утра пришёл – а уже вечер, не заметил, как день прошёл. Буду делать всё, что умею, чтобы порядка в области было с каждым днём больше, люди жили спокойнее, преступников становилось меньше.

Биографическая справка

Дмитрий Анатольевич Ильичев родился 17 августа 1971 года в селе Шелаболиха Павловского района Алтайского края. Срочную службу проходил в ВМФ в г. Владивостоке Приморского края.

В июне 1992 года поступил на службу в органы внутренних дел, в 1998 году с отличием окончил Барнаульский юридический институт МВД России. Прошёл путь от оперуполномоченного уголовного розыска Железнодорожного РОВД г. Барнаула до начальника отдела по раскрытию преступлений против личности УУР Главного управления МВД России по Алтайскому краю. В течение пяти лет руководил отделом внутренних дел по Центральному району Барнаула. В июле 2013 года назначен заместителем начальника полиции по охране общественного порядка Главного управления МВД России по Алтайскому краю.

С мая 2018 года по октябрь 2022-го возглавлял УМВД России по Хабаровскому краю.

11 июня 2019 года Ильичеву присвоено специальное звание генерал-майора полиции, в 2020-м – звание «Заслуженный сотрудник органов внутренних дел Российской Федерации».

31 октября 2022 года Указом президента Российской Федерации № 780 генерал-майор полиции Ильичев Дмитрий Анатольевич назначен на должность начальника Главного управления МВД России по Иркутской области.

Имеет государственные награды: медаль «За отличие в охране общественного порядка» и медали ордена «За заслуги перед Отечеством» I и II степеней. Является почётным сотрудником МВД России. Неоднократно поощрён правами министра внутренних дел РФ. Владеет наградным оружием – пистолетом Макарова.

Кандидат юридических наук.

Женат, двое детей: сын и дочь.