– Как бы вы оценили 2016 год для компании в целом? Каковы ключевые показатели, позволяющие сделать такую оценку?

– На мой взгляд, в 2016 году общество в целом отработало хорошо. В апреле состоялся Совет директоров, на котором был представлен отчёт по итогам года. Была отмечена очень хорошая работа компании в прошедшем году, и я думаю, что общее собрание акционеров также даст нам высокую оценку. Мы нарастили выпуск продукции. Производство тепловой и электрической энергии в 2016 году было в большем объёме, чем в 2015 году. При этом рыночные цены продаж тоже были чуть выше, чем в 2015 году, себестоимость нам удалось сдержать, и мы обеспечили снижение затрат почти на 2%. Удалось сэкономить на издержках. Поэтому результаты, на мой взгляд, позитивные.

– Чем объясняется рост чистой прибыли компании за 2016 год по сравнению с 2015 годом?

– Как я уже сказал, произошёл рост производства тепловой и электрической энергии, причём рост производства электрической энергии в теплофикационном цикле. Электроэнергия может производиться на тепловых станциях в разных циклах. Синхронно или одновременно с производством тепловой энергии, когда затраты распределяются на два товара – тепло и электроэнергию. Либо в конденсационном цикле, когда производится только электрическая энергия. Второй способ имеет более высокую себестоимость, потому что все затраты идут на один продукт. С учётом того, что производство тепловой энергии выросло, доля электроэнергии, произведённой в более дешёвом теплофикационном цикле, тоже повысилась. Я говорил уже о повышении рыночных цен, однако подробнее остановиться хочу на третьем факторе, влияющем на рост чистой прибыли. Он является для нас приоритетным, постоянным и базовым. Мы стараемся находить неэффективные издержки и исключать их из затрат. Себестоимость была снижена в том числе и благодаря устранению неэффективных издержек.

– Были ли итоги, которые бы вы отнесли к отрицательным?

– Отрицательных результатов, которые бы требовали пристального внимания, на мой взгляд, нет. За исключением одного. К сожалению, по-прежнему практически ничего не меняется в отношении должников, неплательщиков. Отношение к ним в обществе осталось прежним, эта тема не проработана и в части правоприменения. Я каждый год ожидаю, что будет дана должная оценка поведению должников и их попросят изменить своё отношение к расчётам за нашу продукцию. К сожалению, этого не происходит. Совсем недавно было опубликовано интервью Полномочного представителя Президента России в СФО Сергея Меняйло, который отметил, что проблема платежей за электроэнергию никуда не ушла и в прошлом году состоялся очередной прирост долгов. Власти отмечают проблему, выказывают озабоченность, но отношение тех, кто на ситуацию может повлиять, кардинально не изменилось. Когда энергетики начинают ужесточать какие-то требования или хотя бы просто вводить ограничения поставок неоплачиваемого товара, нас стараются унять. Это неправильно, это беспокоит. Ни в какой иной отрасли экономики страны нет такого.

– С точки зрения энергетиков, какие меры должны приниматься в отношении должников?

– Немедленно отключать. Правительством, властью должен быть акцептован наконец и в отношении энергетики Гражданский кодекс Российской Федерации – один из высших по статусу правовых актов страны. В случае, если покупатель по договору не оплатил полученный товар, то поставщик вправе немедленно прекратить действие договора поставки. Это действующее федеральное законодательство. В конце концов, надо исполнять законодательство собственной страны. В отношении энергетики пока получается, что существуют неформальные ограничения. Правительство и власти на всех уровнях государственного и муниципального управления должны прийти к решению, что «нет оплаты – нет товара». Причём это должно быть немедленно. Тогда, поверьте, порядок наступит мгновенно. Мы это уже проходили – когда был период массовых неплатежей, существовавшее тогда РАО «ЕЭС России» просто взяло практику отключений. Платёжная дисциплина стала восстанавливаться очень быстро. Надо просто применить то, что прописано в федеральном законодательстве, и реализовать имеющийся практический опыт.

– Реализация тепловой энергии, если исходить из бухгалтерской отчётности, остаётся убыточной. Чем это объясняется, может ли изменить сложившуюся тенденцию планируемая реформа теплоснабжения?

– Тема назрела очень давно. Мы понимаем, почему была создана и действует до сих пор существующая модель рынка тепла. На протяжении нескольких лет обсуждается вопрос формирования цены на тепловую энергию с учётом рыночных дополнений. Совсем уйти от тарифного регулирования не получится. Производство, передача тепловой энергии – это естественно-монопольный вид деятельности. Государство будет продолжать контролировать его при любой предлагаемой модели, и мы это хорошо понимаем. Другое дело, что интеграция в существующую модель регулирования рыночных элементов точно может улучшить ситуацию. Позвольте привести один пример. Несколько лет назад мы вели диалог с несколькими крупными потребителями энергии. Вопрос с нашей стороны был такой: «Как мы могли бы вам помочь в повышении производства вашей продукции и увеличении вашей доли на вашем рынке?» Наш интерес не был случайным, поскольку в ряде производственных процессов доля электроэнергии весьма значительна. В каких-то случаях энергоэффективность, полученная как за счёт собственной экономии, так и за счёт цены на входящий ресурс, помогла бы предприятию увеличить долю на его рынке. У него появилась бы возможность чуть снизить цену на товар и за счёт объёмов производства, за счёт оборота, нарастить прибыльность. Мы как раз попробовали понять, есть ли эта зависимость или нет. В итоге мы получили довольно интересную обратную связь. Производственники сообщили, что, если произойдёт снижение существующего тарифа на тепловую энергию, они готовы увеличить выпуск своей продукции и при этом до 25% нарастить объёмы потребления нашего тепла. Это нас заинтересовало, но, к сожалению, на тот момент отклоняться от установленного тарифа было нельзя. Поэтому, если появляется возможность работать на договорных условиях и формировать тарифы на тепловую энергию в том числе с учётом рыночных технологий, это точно поможет исключить существующий дисбаланс в тарифном регулировании на тепло. Если посмотреть сравнительные цифры по установленным тарифам на тепловую энергию по России, то разбег будет гигантским. Есть тарифы, которые в 3-4 раза выше нашего. Это издержки ситуации, когда такие цифры закладывались в предыдущих моделях тарифообразования, которых было несколько. Если кто-то исторически получил в базе цифру большую, чем другие, он чувствовал себя лучше. Он всё равно получал прироста больше, чем кто-то, кто был более эффективен. Эти модели били по рукам наиболее эффективным производителям. Переход на новую модель выявит эти перекосы. Тариф альтернативной котельной – как раз тот индикатор, который позволяет потребителю задаться вопросом: «Почему я должен платить деньги, которые мне предъявляют неэффективные поставщики, когда можно построить альтернативный энергоисточник за гораздо меньшие деньги?» Я думаю, что реформа назрела уже давно и плюсы должны быть.

– Возможное строительство гидротехнических сооружений в Монголии способно привести к увеличению стока Селенги зимой – можно ли считать это благом для иркутской гидроэнергетики, как заявляют некоторые эксперты?

– ГЭС – это комплексный объект, который выполняет несколько функций. Во-первых, это гидротехническое сооружение, которое позволяет регулировать сток. Вот в этой функции ГЭС может не вырабатывать электроэнергию вообще. Когда говорят про ГЭС «Иркутскэнерго», всегда почему-то имеют в виду весь каскад. А в логике какого-то контакта с Байкалом, с Селенгой, с Монголией, наверное, разумно говорить только про Иркутскую ГЭС. При этом надо иметь в виду масштабы. Что такое Иркутская ГЭС? Она по мощности в два раза меньше , чем только одна ТЭЦ-10 из трёх наших ТЭЦ в Ангарске. Мы гордимся Иркутской ГЭС, это наша первая гидростанция в каскаде, она позволяет в том числе и уберегать от размытия берега на байкальской территории. По моему мнению, влияние проекта на Ангарский каскад в целом отсутствует. А вот что касается экологии, то наверняка проект окажет непосредственное влияние на экосистемы Селенги и Байкала. Учитывая, что Байкал входит в список всемирного наследия ЮНЕСКО, изменение периода поступления воды в озеро может сказаться на его уникальном живом мире, и вот это должно заинтересовать мировую общественность. Что, собственно, и происходит, поскольку идут общественные слушания, высказываются учёные с мировыми именами. Есть дельта реки Селенги, населённая очень разнообразной фауной, что будет с ней, когда зимой придёт большая вода? Река эта – половина притока Байкала. Озеро встаёт в конце января, поскольку большая масса воды остывает продолжительное время. А если воды будет меньше из-за перераспределения стока по Селенге из весны в зиму? Вполне вероятно, лёд на Байкале встанет раньше. И тут пойдёт большая вода по Селенге. Что нам в итоге ждать? Всё это вопросы к профессиональным биологам и экологам. Повторюсь – с точки зрения энергетики я особого влияния не вижу, а вот учёные должны дать серьёзную оценку экологическим последствиям.

– Почувствовала ли компания эффект от реализации проекта замены рабочих колёс гидроагрегатов Братской ГЭС, завершившегося в 2016 году?

– Сегодня на Братской ГЭС введены в эксплуатацию четыре колеса. Осталось завершить работы по замене ещё двух, чтобы завершить проект в этой части. Несмотря на то что из-за маловодья Министерство природных ресурсов России и Системный Оператор довольно рачительно относятся к запасам воды, мы зафиксировали дополнительный рост выработки за счёт коэффициента полезного действия и повышения эффективности работы гидроагрегатов. Это почти 300 миллионов киловатт-часов дополнительной выработки. Тут нужно отметить увеличение выработки на ГЭС – это автоматическое замещение производства более дорогих тепловых электрических станций. Это тоже элемент снижения себестоимости и вклад в снижение выбросов от сжигания минерального топлива. С выходом на целевую программу, завершением монтажа двух колёс из второй уже по счёту проектной шестёрки и восстановлением водности у нас есть планы получать в год до 600 миллионов киловатт-часов выработки без увеличения расходов воды – только за счёт прироста КПД.

– Есть ли уже эффект от замены рабочих колёс на Усть-Илимской ГЭС? Как продвигается этот проект?

– Сегодня у нас в процессе монтажа третье рабочее колесо Усть-Илимской ГЭС. Прирост на первых двух мы тоже уже увидели, хотя проработать они успели немного. Порядка 30 миллионов киловатт-часов дополнительной выработки уже получено. Эти колёса установлены на тех гидроагрегатах, что работают у нас в базовом режиме, в результате в целом повысилась надёжность работы станции. Считаем, что проект идёт успешно, так, как мы его и задумывали.

– При каких условиях может быть реализован проект по реконструкции гидроагрегатов Иркутской ГЭС?

– Он уже начат. В этом году мы сделали первый шаг к реконструкции Иркутской ГЭС. Уже проведено комплексное обследование, выполнена довольно глубокая аналитика, мы провели предварительные переговоры с разными поставщиками, машиностроителями. Сверили ещё раз понимание технической стороны вопроса и экономику. Вынесли вопрос на рассмотрение совета директоров, получили одобрение и сейчас готовимся к реализации проекта. Конкурсные процедуры начнём в этом году, а когда приступим к технической реализации, будет зависеть от конкурса и проектировщиков.

– Велика ли потребность в модернизации генерирующего оборудования ТЭЦ? За счёт каких механизмов она может быть произведена, позволяет ли их сегодня использовать существующая система регулирования энергетики?

– Модернизация подразумевает изменение чего-либо по сравнению с предыдущими решениями. В таком аспекте модернизацию генерирующего оборудования на ТЭЦ мы не планируем. Всё существующее оборудование наших станций уже неоднократно доказало свою работоспособность. Два года экстремального маловодья мы прошли абсолютно достойно и без единого сколько-нибудь значимого инцидента. Станции готовы к любым дополнительным нагрузкам. Эту зиму мы прошли с очень большими резервами на ТЭЦ. Это, с одной стороны, хорошо, а с другой – заставляет задуматься о будущем. Избыточные резервы тоже не хороши, так что будем решать и этот вопрос. Резюмируя, скажу, что оборудование ТЭЦ находится в полностью устраивающем нас состоянии. При этом мы постоянно не только ищем неэффективные издержки, но и поддерживаем оборудование в работоспособном состоянии. Отопительный период закончился недавно, а ремонтная кампания началась ещё до его завершения. То оборудование станций, которое не было задействовано в завершении отопительного сезона, в соответствии с утверждённым графиком уже было выведено в ремонт. Эта тщательно организованная работа есть и будет.

– По объёмам затраты на ремонт будут выше, чем в прошлом году?

– Да, мы планируем, что они будут выше. В 2016 году объём капиталовложений составил 4,21 миллиарда рублей. В 2017 году мы намерены потратить 4,478 миллиарда. Это больше, чем в прошлом году. Хочу отметить, что у нас нет такого подхода, что в следующем году обязательно на надёжность должно быть потрачено больше, чем в предыдущем. В компании есть отлаженная за многие годы система: сначала мы проводим статистическую аналитику по каждой единице базового оборудования, по срокам службы. Далее к этой аналитике добавляется информация, построенная на основе диагностирования. У нас есть разные способы диагностики фактического состояния оборудования. Статистика плюс диагностика дают план. К этому плану мы добавляем развитие новых технологий, новые материалы появляются постоянно, и мы их стараемся применять на объектах. Таким образом, ремонтная программа формируется многими входящими факторами. И вот из этой программы формируется план в рублях. Сама по себе сумма затрат на капитальные ремонты, инвестиции в надёжность не всегда показательна. Наша задача иная – за контролируемые суммы сделать максимально эффективный ремонт. Планы по ремонтам, по инвестициям защищаются у нас не в один заход. Как правило, люди уходят, дополнительно готовят новую аналитику, диагностику, аргументацию и только потом снова защищают проекты по ремонтам и инвестициям. Мы очень тщательно подходим к формированию наших затратных программ.

– Отчётность за первый квартал 2017 года свидетельствует о росте выручки и прибыли. Каким может быть нынешний год для компании, и от каких факторов это зависит?

– И этот год мы постараемся отработать не хуже, чем предыдущий. Даже если будут возникать факторы, препятствующие работе, мы их преодолеем. Наш коллектив способен решать задачи любой сложности. Какие это могут быть факторы? Во-первых, изменяющаяся динамика потребления. Мы очень тесно взаимодействуем со всеми категориями потребителей. В том числе и с неплательщиками. Их мы стараемся убедить рассчитываться, а с добросовестными ведём диалог, пытаясь услышать, чем мы можем помочь с точки зрения развития их бизнеса. Во-вторых, это ресурсы. Мы ожидали, что приточность в водохранилища будет чуть выше, но, к сожалению, пока видим, что последствия маловодья, экстремальной засухи ещё до конца не преодолены. По итогам первого квартала приточность была близка к среднемноголетним значениям. К сожалению, в апреле этот процесс приостановился, поступление воды в реки и водохранилища стало значительно ниже и среднемноголетних значений, и прошлогодних.

Цифры, которые мы планировали по выработке на ГЭС в 2017 году, довольно оптимистичны в сравнении с 2016 и 2015 годами. Пока мы видим, что они, так скажем, недовыполнимы. Будем надеяться, что ситуация изменится благодаря дождям. Напомню, что для Иркутской области весна не показательна, паводковый период у нас – конец лета. Пока же основная наша задача – экономия ресурсов. И модернизация ГЭС с заменой рабочих колёс позволяет на тех же ресурсах увеличить выработку, невзирая на природу.

Если говорить о ТЭЦ, то 60% затрат по этим объектам – расходы на уголь. Мы очень внимательно следим за расходом угля на производство каждой гигакалории и каждого киловатт-часа. С удовлетворением можем констатировать, что удельные расходы топлива находятся на уровне проектных решений. Учитывая, что нашим станциям не один десяток лет, это показательно. Наши мероприятия по снижению издержек позволяют выдерживать тот темп, который задают регулирующие органы. С другой стороны, успешно выполняются задачи, которые перед нами ставят Совет директоров, акционеры. Убеждён, что 2017 год ПАО «Иркутскэнерго» пройдёт достойно.