Сегодня исполняется шестьдесят лет заслуженному работнику
культуры РСФСР Ландину Геннадию Алексеевичу — кинооператору
Восточно-Сибирской студии кинохроники, которой он добросовестно
отслужил без малого 22 года, а на круг с камерой в руках
прошагал все 33 — счастливые цифры!

В восьмидесятые (о, ужас, прошлого века!), когда студия
находилась в расцвете сил, киношникам часто удавалось
встречаться со друзьями-товарищами на премьерах фильмов,
фестивалях, творческих конференциях, а теперь изредка
да, в основном, на юбилеях.

Об отношении к круглым датам и начался наш разговор
с Геннадием Алексеевичем.

— Конечно радостно, когда помнят, знают, что не напрасно
работал. В то же время грустно, потому что возраст такой,
многих коллег уже нет на свете. Ничего не поделаешь,
наша работа трудная, требующая большого физического
и нервного напряжения.

Корр.: Интересно, как бы выглядел фильм о вас самом?

Сюжет второй: Буду кинооператором

— То, что буду кинооператором, решилось в юности где-то
в классе шестом. Профессия показалась очень интересной,
увлекательной. Толчком стало то, что люблю мастерить
своими руками. Выписывал журнал «Юный техник», в котором
появилось приложение «Кинокамера своими руками». Я ее
сделал за полмесяца: примитивная, узкопленочная, с
ручным приводом, приспособленная для проекции. Мне,
друзьям было удивительно самим снимать и видеть себя
на экране кухонной стены. Увлекся фотографией. После
школы в пятьдесят девятом году понял, что делом надо
заниматься серьезно, пошел на барнаульское телевидение.
Взяли фотолаборантом: мыл банки, склянки, составлял
растворы, снимал вместе с редактором. В то время кинопленка
была в дефиците, поэтому, в основном, использовали фото.
Киносюжет считался событием: как же, живая картинка!
Затем стали снимать только на кино. Я фотографировал
неплохо, меня назначили ассистентом кинооператора, потом
кинооператором.

Работая на студии, думал: надо как-то утверждаться в
специальности. Читал много, но оставаться самоучкой
не хотелось. Услышал об институте кинематографии, начал
активно готовиться к творческому конкурсу, на который
необходимо представить фотоработы. Сложилось удачно,
и я оказался в Москве, однако, по молодости даже не
планировал поступление, зная, что другие пытались по пять-шесть
раз. Для меня было важно понять: что это такое. Не помню,
на каком экзамене срезался, подоспела армия, где возглавил
любительскую киностудию в одном собственном лице. Воспользовался
тогдашней возможностью, пройдя подготовительные курсы
при Доме офицеров, поступать в институт. Снова сдал
экзамены, но по большущему конкурсу не прошел. Пытался
еще в третий раз — тоже безуспешно. И понял, что не
надо идти на дневное отделение: из двадцати мест курса
шестнадцать закреплены за направленными из союзных республик
абитуриентами, на оставшиеся три-четыре пробиться не
реально. Остается заочное обучение, где на сорок вакансий
все идут в равных условиях. Предоставляется шанс побороться.
В четвертый раз сдал все на отлично. Приняли. Учился,
закончил, продолжая работать на алтайском телевидении,
которое в творческом отношении стало не устраивать.

Сюжет третий: В поисках нового

Если раньше снимали серьезные передачи, фильмы, то вдруг
зажали, эфир оказался сугубо информационным, одни сюжеты…
Стало неинтересно, я давай искать новое место. Списался
со студиями кинохроники в Новосибирске и Иркутске. Пригласили
в Иркутск показаться со своими работами. Директором
был Ягудин. Фильмы понравились, но вакансий тогда не
имелось. Продолжал работать на Алтае в ожидании вызова.
Он через месяца два-три пришел. Так попал на Востсибкинохронику.
Благодаря ей, где только ни побывал — от Украины во
многих республиках до Сахалина, причем, по несколько
раз. За границей был только в Монголии.

Корр.: Если не ошибаюсь, ваше имя было связано с тремя
событиями, по крайней мере, на моей памяти, важнейшими
для студии: вы первый и единственный из кинооператоров
не без риска спустились на дно Байкала, вы сняли замечательный
пронзительный фильм «Зона БАМ. Постоянные жители» и
сложнейшую советско-американскую полнометражную картину
«Шторм» на Тихом океане.

— Да, это действительно этапные фильмы, которые помню
до сих пор. Но еще хотелось бы отметить фильм «Асанна»,
для которого я собирал материал как автор-оператор,
а монтировал его Валерий Хоменко. На счет подводных
съемок. Мне всегда надоедало жить по старым меркам,
канонам. Хотелось нового. Директор студии Александр
Иванович Голованов однажды предложил, не могу ли я освоить
подводные съемки. Для меня это было странно, неожиданно,
удивительно, но сказал: «Попробуем». Дальше пришлось
осваивать профессию водолаза. В мои пятьдесят лет бегал
кроссы по три километра. После двух месяцев учебы выполнил
все нормативы. Кстати, сам изготовил бокс для кинокамеры.
Простой, но функциональный и вполне надежный. И сейчас
с удовольствием спустился бы под воду. Там особый мир.
На Байкале он суровый. Это не южное море, здесь нет
такой живности. Состояние полета, как птицы, незабываемо
и притягательно.

Сюжет четвертый: Делай, как я. Делай лучше меня

Корр.: Мне кажется, вам как-то неслучайно везло на ассистентов:
надежные, молодые, но осмысленные, крепкие парни, что
подтверждают их нынешние занятия. Сергей Мурзин — преуспевающий
издатель, Юрий Лыхин — кандидат искусствоведения. Прошу
прощения за сравнение, говорят, собака повторяет своего
хозяина. По логике жизни, ассистент повторяет своего
оператора. Были вам под стать немногословностью, выносливостью,
целеустремленностью.

— Да, это серьезные ребята, с ними приятно работать.
Они мои помощники, правая рука, которой полностью доверяешь.
С меня нагрузка снимается, потому что все умели делать
без слов. Но были и проходные. Прибегали за красивостью,
убегали от трудностей.

Корр.: Я бы условно поделил людей на три категории:
одни умеют хорошо говорить, другие здорово делать, третьи
и то, и другое. К какой из них вы отнесли бы себя?

— Говорить, честно, не очень умею. У меня такое правило:
делай, как я, делай лучше меня. Сам смотрел и ассистентам
меньше рассказывал, больше показывал. Смотри и делай
— вот и все.

Корр.: Поскольку вы не «говорун», а, напротив, внешне
сдержанный, суровый человек, возникает следующий вопрос:
как вам удавалось раскрывать характеры своих героев,
взрослых и детей?

— Может, действительно, с виду суровый, но в душе много
детскости. С ребятами надо строить отношениям по их
правилам, без снисходительности. У меня с ними лучше
получается. Вот и сейчас в яхтклуб дети тянутся. И
собаки. Их где-то около пятнадцати, и они все ко мне
попривыкали. Возглавляет стаю самый большой пес Кузя.
Он до того меня полюбил, мы с ним такие друзья! Прихожу
в яхтклуб, он, как увидит, бежит со всех ног, прыгает
на меня передними лапами… Ребята шутят: «Братья встретились».
Кузя вожак, все собаки за ним. Пока мой тримаран стоял
на берегу, они жили под ним. Недавно я спустил его на
воду. Прихожу, а они лежат на том старом месте, где
стоял тримаран. Говорю: ребята, вы что делаете, раньше
хоть крыша была… Видно, привыкли.

Корр.: Вам довелось работать с интересными режиссерами:
Хоменко, Сурин, Чиркова, Павлов, Марков, Вайда, Кочарян.

— Да, это творческие люди. Вот Марков — я много взял
от него. Он горел, искал какие-то новые приемы, и снимать
надо было не просто так, а через что-то, под другим
углом, с разнообразными оптическими насадками. И конечно,
Валерий Хоменко. С ним у нас прошла большая часть киношной
жизни. Большинство фильмов с ним снято. Были архисложные,
суровые, длительные экспедиции по Якутии, БАМу. В творческом
отношении с ним было очень интересно. Хочется вспомнить
Костю Осояну. В творчестве он был очень силен, но хороший,
честный человек. Нас с ним как запрягли на БАМ, наверное,
по принципу: здоровые — пусть тянут, так мы и перли.
Сколько фильмов снял — не знаю. По первости, по молодости,
считал, потом бросил.

Корр.: Кто из ваших коллег-кинооператоров как-то повлиял
на вас, чему-то научил?

— У каждого что-то берешь. Не скажу, что выбрал кого-то
себе учителем. Но вот творчество, запал, энергия Евгения
Корзуна всегда поражали и поражают. Другие ребята, которых
считаю операторами от бога, Анатолий Сидлер, Шамиль
Седен-оола, Борис Шуньков. Им, может, и учиться особо
не довелось, ВГИКов не кончали. Им было дано. Я человек
упорный, настойчивый, брал характером, грыз это дело.
Не считаю, что мне дано особое дарование, но мне нравилась
эта специальность, я хотел работать, много учился, читал,
смотрел. Хотя видео для себя как-то сразу не принял.
Теперь понимаю, в жизни надо что-то менять.

Сюжет пятый: Продолжение следует

Честно говоря, я созрел для того, чтобы проситься снова
на телевидение, закольцевав свою биографию, вернуться
туда, откуда начинал. Чувствую, поработал бы еще. Есть
запал и здоровье сейчас позволяет. Сидеть дома, особенно
зимой, скучно. Единственное, что выручает, — мое хобби
яхта, на которой летом отдыхаем с семьей, приятелями,
да и с киношниками — это большая отдушина. А последнюю
зиму особенно с таким трудом пережил…

Я понял, что с видео был не прав. Возможно, сработало
пижонство, вот мы, на вечную пленку снимали!.. Жизнь
изменилась, надо меняться и самому тоже. Хотел бы поменять
свою, чувствую, что могу еще сделать что-то полезное.

Корр.: Геннадий Алексеевич, сложилось ли кино про вашу
жизнь?

— Не мне судить, но, в общем-то, наверное, да. Хотелось
бы продолжить этот фильм.