В минувшую среду иркутяне открыли для себя новое имя. Аня Матисон – автор сценария, сорежиссёр и монтажёр фильма «Настроение улучшилось». Четырнадцатиминутное видео, изготовленное на иркутской студии Rec.рrodaction, стало первой официальной экранизацией Евгения Гришковца. Сами создатели «Настроения» называют свою работу неформатом. Это и не короткометражка, и не клип. Хотя для зрителей жанровые определения оказались делом последним. За три недели российские интернет-пользователи просмотрели фильм более 100 тысяч раз. О коммерческом будущем «Настроения», о работе и о себе Аня Матисон рассказала НАТАЛЬЕ МИЧУРИНОЙ.

— Думаю, в четверг ты проснулась знаменитой. Делать видео – то, о чём мечтала?

— Не помню, кем я хотела быть в пять лет, но в 12 очень хотела снимать клипы. Очень музыку люблю, в школьные годы играла на ударной установке в лицейской группе. Помню, все карманные деньги тратила на кассеты с клипами.

— Первые прокаты «Настроения» уже дали тебе ощущение успеха?

— Сам Гришковец выбрал такую интонацию, которая не может не нравиться. Нам надо было её лишь не испортить, а усилить видеорядом. Мне кажется, что не время давать оценки, да и нескромно это. Скажу лишь, что мы не хотели делать вещь в стол. И ещё. Это моя любимая работа. Это у всех любимая работа. То, что её посмотрели больше 100 тысяч человек, для нас большая поддержка. Мы получили много отзывов, в том числе от профессионалов.

— Кто обладает правами на фильм?

— Наша студия.

— Вы планируете продавать его?

— Пока об этом речь не идёт. Изначально мы и не предполагали какие-то коммерческие действия. Вообще не знали, чего ждать от этого проекта. Потому что когда долго работаешь над одной вещью, перестаёшь адекватно воспринимать результат своего труда, не понимаешь, хорошо это или плохо.

— Не понимаю, а в чём тогда бизнес?

— Наш бизнес – это производство рекламы. Здесь мы и зарабатываем деньги. Но, конечно, нам всем в принципе хотелось творческой работы. В определённый момент мы поняли, что профессионального потенциала у нас достаточно, чтобы сделать её. И пришли к выводу, что будем это делать в свободное от работы время, и были готовы тратить на это деньги, заработанные на рекламе.

— Неужели под Гришковца никто не захотел дать денег?

— Никто. И это странно. С другой стороны, можно понять людей. Никто не мог знать, что из этого получится. Да и мы сами даже на финальных этапах работы не понимали, насколько попали в настроение Гришковца, понравится ли фильм зрителям.

— Какое количество людей решало, на основе чего вы будете делать фильм?

— Это наша команда: продюсер и режиссёр Юра Дорохин, оператор-постановщик Андрей Закаблуковский, дизайнер Денис Кайгородов, продюсер Олег Малышев и я. Много было предложений. Как вариант рассматривалась возможность предложить снять клип Пелагее. Мы долго не могли остановиться на чём-то. В 2004 году вышел роман Евгения Гришковца «Рубашка». Когда книга попалась мне в руки, я находилась в Москве. Она меня так захватила, что я звонила по межгороду в Иркутск и зачитывала её вслух. Все воодушевились. Я очень полюбила Гришковца. Для меня он стал олицетворением современной отечественной литературы. Недавно узнала, что в этом году Гришковца внесли в список авторов для ЕГЭ. Так что он теперь живой классик.

Мы, конечно, и раньше слышали о Гришковце, о его спектакле «Как я съел собаку», но до этого ничего не читали и не видели. «Рубашка» всем очень понравилась. Но её мы не смогли бы экранизировать. Это материал для полноценного художественного фильма, часа на два. Позже увидели маленькие истории, рассказанные Гришковцом под музыку «Бигуди». И только тогда поняли, что нам нужно.

— Насколько сложно шли переговоры об экранизации?

— За помощью мы обратились к Яне Павлидис. Она делала с Гришковцом серию интервью. Яна ему позвонила и договорилась, что когда он будет в Иркутске, то заедет к нам на студию. Здесь он был на гастролях осенью 2005 года. К сожалению, кроме рекламы, нам нечего было ему показать. Мы рассчитывали, что он посмотрит хотя бы на технический уровень. Было важно на тот момент достичь каких-то принципиальных договорённостей. Может, мы друг другу совсем не понравимся. Но во время встречи с Гришковцом мы только утвердились в своём желании работать только с ним. Он сказал: берите что хотите. И даже предложил повесть «Реки», которая к тому моменту ещё не была опубликована.

— Страшно было писать сценарий?

— Не сильно. Ведь самое плохое, что могло произойти, так это если бы нам сказали «нет». Сценарий шёл легко, с удовольствием. Не было ступора, как иногда происходит с рекламой. Сценарий отправили, а ответа не было несколько месяцев. Мы пали духом. Яна убедила нас в том, что Евгений мог и вовсе не увидеть наш сценарий, и настояла, чтобы мы позвонили Ире Юткиной, директору Гришковца, потому что сам он находился на длительных гастролях. Оказалось, что наш сценарий действительно потерялся, вероятно, был отсортирован как спам. Послали во второй раз. И когда уже перестали ждать ответа, позвонил сам Гришковец. Это была зима 2006 года. Он сказал, что ему понравилось, и обещал принять участие в съёмках, когда приедет на гастроли в Иркутск. 22 апреля мы его сняли. После того как у нас появился первый отснятый эпизод, мы решили, что дальше всё пойдёт как по маслу: раз Гришковец сам снялся, значит, нам точно дадут денег. Но и на этот раз денег не дали.

— Отсутствие финансирования – единственная причина, повлиявшая на то, что фильм снимался так долго?

— Приходилось постоянно согласовывать наш рабочий график с планами людей, которые согласились нам безвозмездно помочь: одни разрешили у себя снимать, другие давали оборудование, третьи сами снимались. Получается, что с момента, как мы определились с материалом, до премьеры прошло почти три года. Год на переговоры и написание сценария. Потом два года по мере возможности снимали. За это время мы следили за всем, что связано с Гришковцом, перечитали все его вещи, пересмотрели все его спектакли. И это уже исключило возможные компромиссы в работе. Например, когда мы снимали самого Гришковца, была такая чудесная погода, такой свет, пластика картинки, сам Гришковец, что это потребовало чёткого понимания того, какой будет дальнейшая формулировка видео, чтобы не получилось, что Гришковец отдельно, а остальное видео отдельно. Мы даже эпизод угона автомобиля переснимали спустя полгода. Он не клеился в фильм, снят был не в том ритме.

— Сколько было свободы у людей, включённых в съёмочный процесс, чтобы проявить себя?

— Миша Мишакин придумал про 6 wd в эпизоде о продаже автомобиля. У него единственного есть реплики. А в остальном мы придерживались заданного графика, сценарного плана. Потому что не могли себе позволить больше одной смены на съёмочный эпизод. Нам надо было укладываться, успевать.

— У вас в фильме настоящий семейный подряд.

— В фильме больше всего Закаблуковских. Аня, Оля, Илья Закаблуковские. В роли мальчика с авторитетным предпринимателем в спортивном магазине снялся Дарий. В роли милиционера – жена Андрея Татьяна Скороходова. В эпизоде в военкомате – мой брат в роли призывника. Кстати, Гришковец его отметил, сказал, что за парень такой смешной. И дело не в том, что мы не могли найти актёра. Просто типаж у него такой: длинная шея, долговязый, беззащитный. И моя мама снялась в пиджаках. В фильме снято большое количество актёров драматического театра. Есть звёзды. Например, Гена Гущин. И ради 10 секунд в кадре он убил на съёмках день.

— Фильм появится в прокате?

— Не могу сказать, что мы такие художники, которым всё равно на мнение зрителей. Мы вполне сознательно выбирали «Настроение улучшилось». Это безусловный хит. Но при этом мы понимали, что то, что мы делаем, – неформат: и не фильм, и не клип. Говорить о его какой-то прокатной судьбе не приходится.

— Никто из телеканалов не предложил вам его показать?

— АИСТ покажет в ближайшее время. Что касается центральных каналов, предложений не было. Гришковец рассказывал, что всем, кому он показывал, понравилось. И кто-то даже пошутил, что надо в Новый год показывать перед выступлением президента, тогда, глядишь, настроение улучшится. Но по меркам телевидения это неформат: если на местном телевидении можно найти 15 свободных минут, то на больших каналах нет такого жанра.

— А в кино?

— Для проката в кинотеатрах видео должно быть переложено на киноплёнку. Это тоже связано с разными сложностями. Может быть, сейчас, когда мы нашли подтверждение, что людям фильм нравится, мы подумаем и что-то предложим.

— А сам Гришковец принимает участие в судьбе фильма?

— Первое, что он сделал, так это выпустил фильм 100-тысячным тиражом на DVD. Диск дарили всем покупателям его нового романа «Асфальт».

— Где ты училась монтировать? Женщина за монтажным столом – конечно, далеко не экзотика, но явление достаточно редкое.

— На АИСТе. Мне хотелось, чтобы то, что я делала (я тогда работала в молодёжной программе, выходившей на Муз-ТВ), монтировали в клиповой манере. Но поскольку монтажное время было очень ограничено (8 часов – и в эфир), не было возможности и времени объяснять монтажёру то, что я хочу. В конечном счёте я научилась сама монтировать. Думаю, меня выручает способность много работать, без выходных, до результата, а если не получается, появляется человек, который научит.

— Насколько случайно ты оказалась в профессии?

— По окончании лицея я стала студенткой международного факультета ИГУ по специальности «коммерческая деятельность». Могла стать переводчиком, в лингвистическом лицее у меня специализация немецкий и английский. Никакого отношения к телевидению не имела. Меня мама туда направила. Рассказала, что в молодёжную редакцию требуются корреспонденты. Я сходила, попробовалась. Взяли на должность внештатного корреспондента. А через два с половиной года стала продюсером. Я очень благодарна Амгалану Базархандаеву, что в своё время он меня очень поддержал. Это сейчас понимаю, чего ему стоило решение назначить 19-летнюю девчонку продюсером телекомпании. Хотя тогда мне казалось, что всё так и должно быть: ко мне серьёзно относятся, меня слушают и дают работать. Хотя на тот момент с моей стороны было, наверно, слишком нагло даже рассчитывать на это. Так я стала делать ролики, промо, познакомилась с Юрой и Андреем.

— В 20 лет ты получила работу режиссёра в продюсерском центре Игоря Верника. Почему вернулась в Иркутск?

— Многих удивило такое моё решение, потому что у Верника всё складывалось достаточно удачно. Но на тот момент я была нужна своей семье в Иркутске, поэтому и вернулась. К тому же в Москве работала не сама по себе, а как представитель студии, у нас было несколько совместных проектов. В Rec.рrodaction меня взяли, когда я ещё на АИСТе работала, параллельно к основной работе. Ребятам понравилось, как я работаю. Про меня и речи нет, мне вообще всё понравилось. Но это не значит, что я потеряла связи с продюсерским центром. Нам ребята иногда помогают. Например, в одном из роликов мы снимали Андрея Бочарова и Сергея Белоголовцева, они нам помогли организовать съёмки.

— Как сильно, по твоим наблюдениям, отличается организация работы в Москве и Иркутске?

— Это работа в разных ритмах. Здесь мы работаем благодаря огромному количеству связей, наработок, личных контактов Юры Дорохина, его обаянию, умению убедить, что «это надо сделать так». А там ты просто пишешь заявку, заносишь расходы в смету, и никого это не пугает, и все так работают.

— На Rec.рrodaction есть неформальный лидер?

— Юра наш лидер. Он не только руководитель студии. Я считаю, это бренд для Иркутска. Проект «Настроение улучшилось» никогда бы не состоялся, не будь Юры. Надо иметь большой талант продюсирования, чтобы сделать такую работу в регионе, где нет инфраструктуры, которая позволяла бы профессионально делать видео. На моей памяти мы единственный раз снимали в специально оборудованном павильоне, который построила «Деметра», да и то потому, что мы снимали им десять роликов.

— Ты не боишься потеряться в тени этого бренда?

— С моей стороны будет неприлично говорить, что я чем-то недовольна. Я к нему тоже отношусь как к бренду. Я считаю, что он заслуживает и большего. Моё ощущение его профессиональных качеств очень высоко. И опять-таки Юра научил меня всему, он даёт мне всё, что знает. Мы смотрим в одну сторону. Он относится ко мне на равных, доверяет. Например, он уже давно не смотрит пост продакшн, а замечания делает уже на готовом материале.

— Теперь, после премьеры «Настроения», наверно, хочется продолжения?

— Хочется только этим и заниматься. Всем в принципе хочется снимать кино, особенно Юре и Андрею, которые начинали в отделе кинопроизводства областного телевидения. Здесь одного желания мало, нужны деньги. Задумки у нас уже есть. А пока делаем корпоративные фильмы, рекламу. Работаем по-прежнему. Параллельно пишем сценарий. Нам поступило очень лестное предложение от Евгения Гришковца, про которое он пока публично не говорит, тем более мы. Потому что на такой ранней стадии всё может полететь. Но мы втайне надеемся на лучшее.

— Кроме возможности реализоваться, какие всё-таки надежды возлагались на проект?

— Самореализация – это немало. Для меня, может, в силу возраста, большой эмоционально отдачей от работы было количество просмотров. Это ведь как показатель признания. Не меньше, чем мне, оно нужно было Юре, Андрею, Тане Скороходовой. Это я поняла, когда видела их лица, когда ребята прямо в аэропорту читали отзыв Гришковца на нашу работу на его Живом Журнале. Ведь мы два года работали с огромными перерывами. И сами устали от того, что всё так долго тянется. К концу во всём сомневались. Гришковец был первым зрителем фильма, не погруженным в этот двухлетний процесс. И когда ставили диск, чтобы показать ему фильм, волнение достигло крайней степени. Но он смеялся в каждом месте, где бы мы хотели, чтобы отреагировал зритель. Последний эпизод про дочь – он уже и забыл, что рассказывал его нам, – Евгения очень растрогал.

— Монолог про дочь разве был не специально для вашего фильма написан?

— Его нет в записи с «Бигудями». Но я его услышала на одном из концертов и включила в сценарий.

— Что для тебя самое главное в этой работе?

— Чтобы она не получилась самым ярким воспоминанием в жизни.

PS. Аня, наверно, стала самым импульсивно выбранным гостем «Конкурента». После того как я увидела «Настроение улучшилось», казалось, не оставалось ничего, кроме как набрать её номер и поблагодарить за то, что настроение действительно улучшилось. И ещё за то, что увидела Иркутск таким, каким мне хотелось бы, чтобы он был, за пойманное ощущение праздника, за то, что мне было невероятно приятно смотреть на людей, которых знаю или где-то видела.

Аня Матисон родилась 8 июля 1983 года в Иркутске. В 2000 году окончила иркутский лицей № 3. С августа 2001 по апрель 2004 года внештатный корреспондент, редактор, продюсер телекомпании АИСТ. С апреля по август 2004 года режиссёр продюсерского центра Игоря Верника. С июля 2004 года монтажёр, сценарист, режиссёр студии Rec.рrodaction. Студентка отделения журналистики ИГУ.