Сколь трепетен этот момент, когда любитель поэзии впервые прикасается к новому сборнику стихов! Он ласково поглаживает обложку, пристально вглядывается в детали оформления, угадывая, что за ними кроется, нежно листает странички или открывает книжку наугад, что-нибудь загадывая. Такие волшебные мгновенья испытали завсегдатаи литературной гостиной библиотеки нефтехимиков. Их приманило модное слово «презентация». Я, по своим прикидам, перевожу это на театральный язык: премьера книги. Событие не из рядовых.

Да и имя автора не раз звучало в этом прекрасном зале с портретами классиков по стенам. Теперь уж таких прекрасных библиотечных помещений не строят. Нынче всё сдавлено, сужено, стеснено, сооружено в режиме экономии, а петербуржцы, проектировавшие Ангарск, подарили нам вот такое чудесное здание и роскошный читальный зал. Где теперь такой сыщешь!

Стихи, собранные в новой книге, принадлежат перу Инны Фруг, она же Инна Львовна Лейдерман. Обе фамилии законные: одна девичья, другая – обретённая после замужества. Очень известное в Ангарске имя. При его упоминании всегда называют три ипостаси этой личности: врач, писатель, просветитель. У неё всё было увязано в один неразрывный узел. Снискала любовь и поклонение как руководитель терапевтического отделения Майской больницы. А пациенты, которых она пользовала, на долгие годы оставались её друзьями. Её публикации в журналах «Юность», «Знамя», «Сибирь» приковывали внимание читателей. «Звёзды ясные» были переведены и прозвучали в виде радиоспектакля на Би-би-си. «Запах гари» и «Кубик Рубика» добротно изданы в Иркутске. Но нынешнее знакомство с Инной Фруг, возможно, для многих всё же неожиданное. Сегодня перед нами ПОЭТ. «Что я без красного листа кленового?» – сборник стихов, изданный ангарской полиграфической фирмой «Rain».

Стихи Инны Фруг – это совершенно особый случай. Впрочем, и судьба, и жизнь её поразительны. Со школьной скамьи ушла на фронт. Воевала связистом в батальоне аэродромного обслуживания. Окончила Первый московский медицинский институт. Уехала врачом в никому тогда неизвестный Ангарск. Работала здесь истово и даже неистово. Сказались фронтовые перегрузки – застонал позвоночник. Сложнейшие операции в Москве и Новокузнецке. Одна из них оказалась неудачной. Инвалидность. Но, одолевая неодолимое, продолжала работать, стяжав признательность и любовь пациентов, уважение коллег и сподвижников. Создала клуб медсестёр «Свеча», получивший всесоюзную известность. Отточила писательское перо, обрела популярность и на литературной ниве. Всё это – через муки и страдания.

Стихи писала преимущественно по ночам, снедаемая изнурительными бессонницами, борьбой с болью. Поэтические строки были воистину способом жить и выжить. Когда становилось чуть получше, и поэтические порывы утихали. Её стихи – это летопись жизни и дневник души.

Стихи, само собой, разные. Бесконечный, сквозной, через всю жизнь, цикл стихов об отце, где силу безмерной любви перешибает порой привкус грозной горечи: арест в 1938-м, 18 лет в сталинских лагерях.

А разве могут не ранить такие строки:

Время глубокие раны затянет.
Боль любую залечит время.
Время – лекарь. Все это знают,
Но лекарь ведь должен быть МИЛОСЕРДНЫМ!

И претензия:

Ты отнимаешь боль мою, ВРЕМЯ!
Ты меня делаешь нищей и жалкой.

Эта, может быть не новая, мысль  пропущена через личные страдания, она кровоточит свежей кровью.

И очень много в стихах о том, что вокруг, под рукой, перед глазами. Багульник, расцветший на столе, сосна у крыльца, телефон, лист осины, кленовый лист, цветы, деревья, байкальский корень, портреты, картины, фотографии, дневники, записки, газетные вырезки, шторы, алый снегирь за окном, книжные ворохи на стульях, на столиках у кроватей, письма, ночной мотылёк, процеженный творог, птичий лепет над балконом, летящий прощальный лист, стихотворение в журнале… Всё поднято на поэтическую высоту. «Да здравствует чудо-пустяк!» – прорывается в одном стихотворении.

И – россыпь изюминок: образов, метафор.

Все мои сроки вышли,
А я никак не усну…
Ночь пронзительно свищет
В дудочку-тишину…

Ночь свищет в дудочку-тишину – это, не пережив, не придумаешь.

О внучке:

Бежит, бежит
По земному шару
Крохотный комочек
Тепла и доверия.

Или: «Мой стол – корабль», «Бессонница-змея», «Я же больше всех голосов мира люблю слушать по телефону голос твоего молчания». Так сказать может только поэт.

Есть стихи и пожёстче, погорячее.
И родился город.
И не было кладбища.
Как ты молод, город!
Как огромно кладбище!

При многих стихах – ремарки, поясняющие обстоятельства, при которых рождались строки. Некоторые из этих ремарок попали в книгу:

«Диван в кабинете. Болит рука. Багульник цветёт на столе». «5 часов утра, во время страшного приступа боли».

Она была личностью широких горизонтов. Пациентам была предана безраздельно, проповедовала круглосуточное подключение врача к больному. Трудно себе представить, как это может быть, но ей это удавалось. И не по обязанности, а по душевной потребности. А чтобы таковая потребность родилась и была взращена в натуре… Что для этого надо? Ответ давно дан: «Врач не может быть хорошим врачом, если он только хороший врач». Вот и она была и читателем, и писателем, и театралом, и поклонником живописи… И вот ещё поэтом. И потому – хорошим врачом.

Ушла Инна Львовна, ушла. Остался огромный архив. И среди всего – ворохи исписанных рифмованными строчками бумаг и тетрадей.

«Что вы будете делать, мои дорогие наследницы, с моими бумагами – первыми и последними?» – это строки Инны Львовны, обращённые к дочерям. И прогноз о судьбе бумаг, в том числе и стихов: «… Они пропадут, не проснутся…».

Прогноз, по счастью, оказался ошибочным. Дочь доктора Инны Львовны врач Людмила Животовская издала, проявив недюжинные усилия, и том прозы «Кубик Рубика», и вот теперь – поэтический сборник. Она стала, можно сказать, литературной душеприказчицей мамы.

Составление и издание книги – труд скрупулёзный, многосоставной, безжалостно пожирающий время, нервы и силы. Людмила, по собственному признанию, делала это с удовольствием и интересом. Но объём трудов и требуемое для его осуществления усердие при этом не уменьшаются. Это равносильно восхождению на высокую вершину. Скалолазание.

Людмила взяла в оборот всех своих друзей. Она требовала от них ответов на вопросы, которые не давали ей уснуть: какие стихи опубликовать, а с какими подождать? Какой из существующих вариантов выбрать для книги? Где поставить запятую, а где убрать? Все вопросы со стороны Людмилы звучали как глобальные, требующие незамедлительного ответа, без которого ей нет жизни на свете.

Терзания и старания душеприказчицы увенчаны удачей: книга – у читателей.

Оформила обложку сборника внучка Инны Львовны Полина Животовская. Союз поколений. Это прекрасно.

И вот – праздник: презентация-премьера в литературной гостиной. Для директора библиотеки Надежды Каргопольцевой это всегда нервные хлопоты. Вместе со своими сподвижницами она превращается в эти дни в рабочего, таскающего тяжеленные столы, в добывателя пирогов и пышек, в официантку, накрывающую столы. Зато для людей – праздник!

Воздали должное и автору стихов, и издателю-составителю. Всё шло динамично, легко и даже солнечно. Благодарствия звучали искренние, сердечные, сокровенные. Их произносили в разных видах и формах поэты Иннокентий Новокрещённых, Вадим Богатырёв, Людмила Соболевская, писатель Олег Корнильцев, скульптор и поэт Анатолий Осауленко, радиожурналист Людмила Бобровских. Проникновенно звучали стихи Инны Фруг в исполнении педагога художественной школы Людмилы Абрамовой, Татьяны Шляпневой и Ирины Марфиной из театра «Чудак». Ирина Евдокимова спела свою песню на стихи Инны Фруг. А Надежда Сычёва подарила аудитории известный вальс «Это было недавно, это было давно» и сообщила, что это любимая песня Инны Львовны.

Было на вечере много цветов, сувениров. Их получала за маму и за себя Людмила Животовская.

Премьера книги подняла всех присутствующих до поэтических высот, где дышится иначе и думается легче. Как всегда, всё было овеяно обаянием ведущей – библиотекаря Ольги Тирских.

Новая книга пошла в люди. Читатели звонят Людмиле, что заучивают наизусть стихи Инны Львовны. А она расставляет по комнатам принесённые с презентации цветы и вспоминает, как их любила мама.