(Продолжение. Начало в №№ 19, 22, 25, 27, 30, 33, 36, 39)

Мог вполне пройтись по улице Карла Маркса к самому центру Иркутска и по-настоящему удивиться великолепию здания Иркутского драматического театра, архитектуре Русско-Азиатского банка.

Одним словом, многое в этом сибирском городе могло привлечь внимание боевого журналиста и начинающего литератора. 

Иркутским жителем он стал, вернувшись с Восточного фронта после «маленькой войны» с Японией. Разными маршрутами приходил на Ангарскую набережную, где располагалась редакция газеты «Советский боец». Размещалась она в историческом здании бывшей канцелярии иркутского генерал-губернатора Восточной Сибири. Это здание помнило многих видных общественных деятелей, представителей науки и культуры, политических ссыльных. Здесь в разные годы работали бурятский учёный 

Д. Банзаров, лауреат Демидовской премии ботаник Н. Турчанинов, историк В. Вагин, историк и публицист А. Корнилов, первый геолог в штате управления В. Обручев, геолог и географ П. Кропоткин, литератор A. Мордвинов, поэт П. Шумахер, декабристы В. Раевский, И. Якушкин, С. Волконский, С. Трубецкой и другие, петрашевцы Ф. Львов, Н. Спешнев. Здесь бывали дети декабристов М. Волконский, B. Якушкин, А. Раевский, Ю. Раевский, А. Лисовский.

24 октября 1856 года в помещении Главного управления собрали живущих в городе и в ближайших селениях декабристов С. Волконского, С. Трубецкого, В. Бечасного, В. Колесникова и зачитали манифест об амнистии. 

«Советский боец» разместился здесь в 1946 году и не менял своего адреса вплоть до закрытия в 1955-м. Тут же работала типография газеты. Сама по себе газета «Советский боец» мало чем отличалась от типового военного издания. Ведомственная по характеру, она призвана была решать свою конкретную задачу – распространять в частях Восточно-Сибирского военного округа общественно-политическую информацию. Здесь так же, как и во всех других советских печатных органах, полосами «гнали» речи и выступления советских и коммунистических лидеров КПСС, занимались агитацией и пропагандой. Но вот состав редакции сам по себе во многом отличался от подобных изданий. Здесь публиковались практически все известные в ту пору писатели и поэты, профессора Иркутского госуниверситета, деятели культуры и искусства. Из этой газеты вышло много известных впоследствии литераторов: сам Юрий Левитанский; один из сотрудников, поэт, впоследствии заслуженный работник культуры РСФСР Александр Гайдай, старший брат известного кинорежиссёра Леонида Гайдая (Александр Гайдай был начальником отдела культуры и быта в газете). Регулярно отдавал свои исторические материалы патриарх сибирской исторической науки Ф. Кудрявцев, литературные статьи – секретарь Иркутского отделения Союза писателей СССР Г. Кунгуров, В. Шорор и многие другие. 

С 1946 года в газете активно работал иркутский поэт Марк Сергеев. Получается, что несколько лет они работали вместе с Левитанским. С 1947 года литсотрудником в газете Восточно-Сибирского военного округа «Советский боец» стал известный впоследствии драматург и прозаик Игнатий Дворецкий, который практически в одно время с Левитанским получил рекомендации для учёбы на Высших литературных курсах в Москве. 

Так что газета эта, как и другое военное издание – читинское  «На боевом посту», – приютила не одного писателя и была хорошо известна в литературных кругах далеко за пределами Иркутска. Такой своеобразный иркутский «Гудок».   

На какое-то время именно редакция «Советского бойца» стала чуть ли не главным иркутским литературным салоном. 

Редакция газеты располагалась недалеко от тогдашнего главного корпуса госуниверситета на набережной Ангары, где учились историки и филологи, от научной библиотеки госуниверситета – Белого дома. Доподлинно известно: поэты и писатели в военной форме приходили в студенческие аудитории довольно часто. Об этом упоминается в книге «Иркутский государственный университет». Трудно представить, что среди гостей в студенческих аудиториях не было Юрия Левитанского.

Судя по тому, что Левитанский бывал на историко-филологическом факультете и работал в доме, который располагался на набережной, повседневный пеший маршрут его мог выглядеть так: набережная Ангары, поворот к краеведческому музею, дальше корпус университета. Или: набережная Ангары, затем драматический театр, далее по улице Ленина в гостиницу «Сибирь», где он какое-то время занимал номер. 

Мы не знаем с точностью до дня или даже недели, когда Левитанский появился в Иркутском отделении Союза писателей СССР. Можно смело утверждать, что в это время в местном союзе он уже не чужой человек, со многими познакомился ещё во время военных действий, с кем-то сошёлся в редакции окружной многотиражки. 

Точно известно о его появлении в Иркутском отделении Союза писателей в декабре 1945 года. Проходила традиционная «Литературная пятница». Так называли регулярную встречу литераторов, которая проводилась по разным поводам: обсуждали книги, встречались с «интересными людьми», слушали композиторов, артистов, учёных, руководителей города и области. Эта декабрьская «Литературная пятница» была посвящена встрече с молодыми поэтами. Слушали стихи Левитанского и Арзамасова.

Следующее публичное появление, судя по архивным данным, – январь 1946-го. И вновь «Литературная пятница», стихи молодых – его стихи.  

24 летний поэт-фронтовик уже мог не только чувствовать себя бывалым человеком, но и считать себя породнённым с Иркутском. Ему было хорошо в этих, что ни говори, суровых местах, он уже поэтизировал их и видел много хорошего. Он уже не отрицал свою причастность к сибирской жизни и становился её певцом.

Кто сказал, что в Сибири холодно?
Ерунда!
Солнце брызнуло,
льды расколоты, 
подо льдом – вода.
Тянет из лесу
запах прелости    
листьев прошлого года.
Не апрель на дворе,
а прелести. 
Ах, какая погода!

Как выглядел в это время Левитанский? На мой взгляд, это очень важный вопрос. Всё иркутское время, по существу, приходится восстанавливать по крупицам обрывочных фактов, связанных с его жизнью и деятельностью. Так что совершенно невозможно не обратить внимание на фотофакт, вероятно характерный именно для этого периода жизни Левитанского. 

Марк Сергеев вспоминал: «Он появился в Сибири вместе с редакцией газеты «Советский боец». Невысокий, стройный, с гвардейскими усиками. Очень похожий в те поры на Лермонтова».

Марку Сергееву можно верить. Вообще в их судьбе много общего: ровесники, оба фронтовики, ушли на фронт студентами, поэты. В Иркутске между ними складывались вполне приятельские отношения. Это сходство с Лермонтовым отмечали многие, а он лишь подтвердил строчками:

Я был в юности – вылитый Лермонтов.
Видно, так на него походил,
что кричали мне – 
Лермонтов! Лермонтов! –
на дорогах, где я проходил.
Я был в том же, что Лермонтов, чине.
Я усы отрастил на войне.
Вероятно, по этой причине
было сходство заметно вдвойне…

К сожалению, имеющийся в нашем распоряжении фотографический ряд невелик (из опубликованного в разных сборниках его стихов). Вот фото 1930-х годов: восьмилетний Юра в Сталино (Донецк). Красивый мальчик. Мне кажется, он выглядит старше своих восьми. Я бы сказал, как-то уж очень по-

взрослому задумчив или сосредоточен. Возможно, фотограф был хорошим портретистом, и в итоге получился самый приличный фотопортрет.      

Из тех немногих фотографий военных лет, которые сохранились у иркутян, мне особенно нравится та, где лейтенанту Левитанскому 23 или 24 года. Чуть ироничная улыбка – знать бы, кто автор снимка, можно было бы начать гадание, чему он так улыбнулся. Действительно лермонтовский овал лица, усы. Гимнастёрка, явно видавшая виды. На ней две награды: боевой орден и боевая медаль. Копна волос…

Годы спустя – иронизируя над собой? – он напишет:

…А с портрета 
я смотрю растерянно.
У меня усы висят обиженно.
Руки мои чёрные раскинуты –
я стою, как ветряная мельница. 

Но фото из 1940-х ничего этого, разумеется, нет. На фотографии есть другое: ощущение, что всё настолько «впереди»,  настолько свежо и достижимо,  что вольно или невольно хочется додумывать и фантазировать о его настроениях в это время.  

Нет усталости на лице, разочарования во взгляде. Нет  сиюминутной тревоги и какого-то особенно долгого, слишком пристального и пронзительного  взгляда, которым он смотрит с глянца 70–80-х годов. Причин  для того, вероятно как и у всех в ту пору, было немало. 

А пока ни тревоги, ни растерянности, ни всего того, что могло бы омрачить новоиспечённому иркутянину жизнь. 

Ещё раз отметим: пусть и короткое, описание Марка Сергеева вполне совпадает с портретом. Кстати, о лёгкой иронии, которую я рассмотрел на иркутской фотографии. Когда читаю стихотворение «Иронический человек», не покидает ощущение, что  он  говорит о себе:

Мне нравится 
иронический человек,
и взгляд его иронический 
из-под век.
И чёрточка эта тоненькая у рта – 
иронии отличительная черта. 

Послевоенная фотография. Левитанский, всё в той же гимнастёрке, обнимает овчарку, сидя на ступеньках  какого-то учреждения. Очень похоже, что это один из корпусов Иркутского госуниверситета. Но, может быть, в этом я  ошибаюсь.

(Продолжение следует)