– В 1990-е годы компании рассказывали журналистам всё о себе. В 2000-е компании ничего не рассказывали о себе. Сейчас новый цикл. Каким вы видите новую модель взаимодействия прессы и корпораций? И кто должен сделать первый шаг, чтобы изменить её?

– Кто мудрее. Первый шаг никогда не бывает признаком слабости. В 1990-х не было обязанности компании раскрывать информацию о себе. Теперь это часть законодательства. Определённый законодательством перечень требований –  это минимальный уровень, который доступен журналистам. Никогда прежде обязанность говорить о себе не была в России законом, а теперь стала. Это огромный шаг вперёд. Он задаёт вектор. Далее всё зависит от готовности компании рассказать о том, как она ведёт бизнес, из чего складываются себестоимость, доходы и расходы и так далее. И уважающий себя бизнес всегда позволит заинтересованным в информации людям её получить. Бизнес, осознающий свою роль в жизни территории, раскроет о себе информацию, чтобы обеспечить доверие в отношениях с местной властью, общественностью, контролирующими органами. В этой ситуации многое зависит и от журналистов: надо задавать вопросы. 

Нельзя не брать во внимание такой момент: порой стороны используют манипулирование, чтобы скрыть что-то или, напротив, в чьих-то интересах что-то узнать. Вот тут вступают в повестку дня этические вопросы. Не будем скрывать, огромное количество средств массовой информации владеют по одной акции предприятий. Вроде в этом нет ничего страшного. Вместе с тем это уже смешение прав. А где проходит граница между правами акционера и правами СМИ на получение информации? 

– А вы сами где проводите эту этическую границу?

– СМИ в интересах информирования общества имеет право на всё, что не запрещено. И в таких случаях я всегда на стороне журналистов. И более того, я считаю, что СМИ не обязательно иметь акции, чтобы попасть на собрание акционеров. Это моё искреннее отношение. Собрания акционеров должны быть открытыми для СМИ. Они должны транслироваться в Интернет. Так сейчас делают наиболее продвинутые акционерные общества. 

Компании стали более открытыми. Это пункт номер один. Пункт номер два: такая открытость требует более высокой квалификации журналистов. Не понимающий, о чем идёт речь, журналист в диалоге с профессионально ведущим себя бизнесом – мина замедленного действия. Моя логика такая: бизнес, дай людям возможность узнать, объясни, что ты делаешь, научи. 

– Вы провели в Иркутске мастер-класс, в котором говорили о том, как сделать событие интересным. Мне показалось странным, что этот мастер-класс проводил представитель корпорации. Неужели работа корпорации в том, чтобы делать новости интересными? Разве это не задача прессы?

– Это задача людей, которые работают со стороны бизнеса. Кого конкретно? Топ-менеджеров, а также коммуникаторов, которых у нас по старинке называют пиарщиками. Именно последние взаимодействуют со всеми внешними аудиториями, включая потребителей, общественные организации, власть, представителей средств массовой информации в качестве каналов по передаче информации. Люди должны профессионально понимать интересы этих аудиторий и новость развернуть с той стороны, с которой она им наиболее интересна. Если я буду сообщать только бизнес-составляющую, то лишь деловые издания напишут о нашем событии, но мы заинтересованы, чтобы о нём узнали те, кто читает и общественно-политические, и деловые издания, и жёлтую прессу. 

– Если применить ваше видение на практике, то какой пример вы бы назвали показательным?

– Далеко за примерами ходить не надо. Можно посмотреть ситуацию с «Верхнечонскнефтегазом», которому в этом году исполняется 10 лет. Компания показывает впечатляющую динамику, хотя ещё недавно никто не относился к ней как к бюджетообразующему субъекту. Ещё несколько лет назад в проект никто не верил. Без льгот здесь были бы убытки. Но благодаря успешно применённому экономическому стимулированию в виде налоговой льготы всё изменилось. Система льгот была дана такая, что бизнес встал на ноги. Итак, льгота 1,7 миллиарда, платежи – 5 миллиардов. Когда я смотрю экономику проекта освоения Верхнечонского месторождения, понимаю, что редко бывают такие очевидные случаи такого очевидного успеха. А ведь в бизнесе попутным ветром мало что приносит, это в политике может быть что-то случайно. В бизнесе всё складывается благодаря тому, что люди пытаются это сложить. Если экономика складывается, значит, проект будет работать, но при каких сценариях? В случае с ВЧНГ сценарий оказался бестселлером. Сейчас мы имеем в сухом остатке следующие цифры: почти 10% регионального бюджета обеспечивает работа 800 сотрудников ВЧНГ. А могло не быть ни того, ни другого. Мне кажется, из этого факта можно сделать интересную новость для любой аудитории.

– После фестиваля Байкальской прессы появилась информация о том, что ТНК-ВР задумала свой проект для местных журналистов. О чём идёт речь?

– Степень доверия СМИ в России достаточно высока. Поэтому мы заинтересованы, чтобы журналисты были максимально квалифицированны. Мы из Иркутска увозим идею проекта расширения профессионального кругозора журналистов. Потому что нам очень понравился фестиваль Байкальской прессы. Журналисты не боятся задавать вопросы, вступать в полемику. В рамках фестиваля было несколько встреч с руководителями иркутских СМИ, и у нас появилось желание помочь, вложиться в расширение профессиональных навыков представителей средств массовой информации. Со следующего года мы намерены провести серию мастер-классов. И уже обсуждаем список звёзд репортажной, деловой журналистики, которых можно было бы пригласить в Иркутск. 

– Вы этим преследуете какие-то политические цели?

– У нас нет политических целей ни в этом проекте, ни в каком другом. Мы не играем в такие игры. Мы делаем социальный проект.

– Тем не менее к лояльности СМИ стремится любой менеджер, отвечающий за коммуникации с масс-медиа.

– Что вы имеете в виду под лояльностью? 

– Договороспособность прежде всего.

– То есть «позитивную предвзятость»? Нет. Если мы не правы, говорите, что мы не правы. В чём секрет ТНК-ВР? Это эффективность во всём. Если с нами все будут соглашаться, какие мы хорошие здесь, какие хорошие там, то это будет кривое зеркало. В конце концов окажется, что король-то голый. Нам этого не нужно. Мы станем сильнее, если нам будут указывать на наши недостатки. Мы будем сильнее, эффективнее. Но мы заинтересованы в том, чтобы журналисты точно знали тему, писали максимально объективно.

Я бы даже сказала, что бизнес более заинтересован в СМИ. Когда в обществе растёт недоверие, выстраивание отношений корпораций с медиа становится более актуальным. В атмосфере тотального недоверия важно, чтобы кто-то начал с себя. Поскольку бизнес является поставщиком информации, он должен начать с себя. Господа предприниматели, менеджеры, начните давать информацию, и, пусть не с первого раза, вам поверят. Проходя через кризисы, мы постепенно научаемся слышать друг друга. По большому счёту, все заинтересованы в том, чтобы бизнес эффективно работал. Это бюджет, налоги, рабочие места. Это процветание территории. К сожалению, пока зачастую бизнес ведёт себя инфантильно, обижаясь на критику: мол, вы меня не любите. Пришло время отойти от позиции обиженного. 

– Может ли быть бывший журналист эффективным коммуникатором? 

– К огромному сожалению, высококачественный журналист не может работать в бизнесе. У бизнеса задача – управлять. Задача журналиста – получать информацию, переваривать и формировать свою точку зрения. Это ментально разные люди. Это разная квалификация. И, к сожалению, в моей карьере не наблюдала успешных случаев трансформации хорошего журналиста в хорошего менеджера.

– А чем вы объясните ажиотажный спрос на специальность «связи с общественностью» у молодых людей? Существует ли реальный запрос у бизнеса на большое количество пиарщиков? Или это объясняется представлением людей о модной и престижной профессии?

– Второе. Мне не нравится название «связи с общественностью», мне не нравится название «пиар». Потому что они не отражают реального содержания работы. Мы взяли какие-то отдельные куски из того, что существует за пределами России, как-то странно их трансформировали. А ведь есть наука, которая называется «бизнес-коммуникации». Это коммуникации с потребителем, в том числе реклама, коммуникации с инвестором, в том числе передача финансовой информации, коммуникации с сотрудниками, включая потоки информации внутри компании, и так далее. А если мы говорим «пиар», то имеем в виду связку «СМИ и компания». Это узко. Профессия гораздо шире. И на таком поле широкого спроса очевидно нет. У многих людей будут проблемы с трудоустройством. Значит, в перспективе появится достаточно большое количество людей, которые не удовлетворены своей жизнью. При этом замечу, что рынок труда по техническим специальностям крайне дефицитен. Все те, кто готов работать в сфере технического инжиниринга, представлены миллионом человек. Представьте только, российские компании, расположенные от Калининграда до Находки, конкурируют всего за один миллион инженерно-технических специалистов! Для экономики такой страны, как наша, это непозволительно мало.

– Вы работали и в масс-медиа, и в частной корпорации, и во власти, и в банке. Специфика работы очень отличается?

– По природе я антикризисный менеджер. Мне очень нравятся трудные ситуации, в которых надо решать сложные задачи. Во многом успех в этой работе зависит от того, насколько хорошо человек понимает, как живут и работают те, с кем ему приходится общаться за пределами специальности. Делаю то, в чём могу развиваться. Мой любимый учитель физики говорил: «Двойка» – тоже оценка». Я переняла это правило. Поэтому постоянно учусь. Очень многому научилась у вице-президента Сбербанка России Максима Полетаева, который долгое время возглавлял Байкальский банк Сбербанка. В других компаниях были свои учителя. Мне очень приятно осознавать, что в период работы в «САН Интербрю» я была в числе тех, кто принимал решение о расположении в Ангарске завода компании. И когда я вижу, сколь успешно теперь это предприятие, возникает невероятное ощущение причастности, хотя, казалось бы, ты ничего не делал.

Когда работала вице-мэром Великого Новгорода, мэр Александр Владимирович Корсунов как-то дал нам, четырём вице-мэрам, задание проанализировать опубликованную в «Известиях» статью губернатора Иркутской области Юрия Ножикова и выбрать всё, что мы можем внедрить в Новгороде. Мы многое переняли из того, что продвигал Ножиков здесь. Вот вам и роль СМИ. 

Я ехала сюда, зная, что такое Иркутск. Мне очень понравилось, как независимо, свободно здесь судят журналисты. На основе этого впечатления, на основе впечатления от иркутян, с которыми меня сводила судьба, от города, который я увидела, вспоминая статью Ножикова, у меня складывается самое хорошее впечатление от Иркутска. Видна атмосфера города. У территории очень большой человеческий потенциал. Мне очень приятно, что наша компания время от времени является послом этой территории. Недавно у нас был пресс-тур на Верхнечонское месторождение. Мы привезли в регион в том числе иностранных журналистов. Рассказывая о своём успехе, мы рассказываем и о потенциале региона.