«Энергетическое развитие Иркутской области всегда было тесно связано с индустриализацией, – говорит хранитель музея истории ОАО «Иркутскэнерго» Анатолий Иванович Евсеев. – Это очень большая и интересная тема, затрагивающая практически весь промышленный комплекс нашего региона в его историческом развитии». Так получилось, что пик энергетического и промышленного строительства области пришёлся на послевоенные годы. Однако этот крупный промышленный прорыв был заложен намного ранее – в 1920–1930 годы. Именно тогда впервые на профессиональном научном уровне заговорили о перспективах Ангарстроя и развития промышленного комплекса Иркутского края. Это были чётко проработанные планы, имевшие научное обоснование. Вслед за крупным промышленным комплексом на Урале в Иркутской области в третьей пятилетке 1938–1942 годов должен был появиться ещё более мощный экономический узел, базой которого должна была стать дешёвая энергия Ангарстроя.

«Пять Днепростроев на Ангаре»

Впервые тема Ангарстроя была поднята в 1925 году Малым президиумом Госплана СССР в связи с разработкой экономического районирования Сибири. «После 16-го партийного съезда по специальному поручению правительства была начата глубокая разработка громадных гидроэнергетических ресурсов Ангары и богатейших сырьевых запасов Приангарья в целях подготовки второго этапа в сдвиге промышленности на восток», – говорится в издании 1956 года «Перспективы развития Иркутской области».  

«Проблема мирового значения – Ангарстрой – поставлена в порядок дня!» – под такой шапкой открывалась вторая страница «Власти труда» 8 февраля 1930 года. «Сооружение на Ангаре сверхмощных гидроэлектростанций – это уже не отдалённая перспектива, не только смелая мечта, это – наша практическая работа на ближайшее время», – заявила тогда газета. Научная общественность 85 лет назад впервые заявила о возможности строительства «пяти Днепростроев на Ангаре». Окружная плановая комиссия и газета «Власть труда» созвали зимой 1930 года масштабное совещание по этой проблеме. «Ангарстрой будет в 10 раз мощнее Днепростроя. Он даст полтора миллиарда киловатт-часов только первичной энергии», – было заявлено в докладах совещания. «Наличие мощной водной артерии – реки Ангары, с большим падением в порожистых частях и естественным регулирующим бассейном Байкала в истоке – представляет исключительно благоприятное сочетание для организации здесь сверхмощных гидроэлектроцентралей в размерах, даже не знакомых в мировой практике», – было сказано в резолюции совещания. Энергия Ангары должна была связать Сибирь и Дальний Восток. 

«Связь эта должна была быть реализована путём использования мировых водных ресурсов реки Ангары, долженствующих стягивать сырьё с огромной территории Восточной Сибири и Дальнего Востока, и создания здесь промышленного центра для снабжения всей Восточной Сибири» – так проект был зафиксирован в плане очередной пятилетки. Ориентировочно на реализацию проекта Ангарстроя требовалось около 5 млрд рублей. 

«Предпосылками для индустриализации Прибайкальского района Сибкрая являются исключительные энергетические ресурсы и широкие потенциальные возможности недр как самого Прибайкалья, так и ближайших к нему территорий», – писал инженер Александр Ипполитович Горавский. Запасы черемховских углей в то время оценивались в 52 млрд тонн, а мощность Ангары и её притоков – в 5 млн лошадиных сил. «Наиболее удобными местами для постройки ангарских электроцентралей являются два участка: первый в 12–18 км от истока из озера Байкал с мощностью установки от 220 до 300 тыс. киловатт. И второй на порогах, лежащих ниже с. Братское, с общей мощностью трёх установок 2,7 млн киловатт», – заявил тогда Горавский. Фактически он предвосхитил создание Иркутской и Братской ГЭС. Сверхмощность и исключительно низкая стоимость ангарской энергии делали вопрос использования мощностей реки «проблемой всесоюзного значения» (по оценкам «Энергостроя» стоимость энергии планировалась в 0,5–0,6 копейки за киловатт-час для ГЭС на истоке Ангары и 0,25–0,3 копейки для ГЭС на Братских порогах). 

В Иркутском округе в 1930 году, согласно пятилетнему генплану развития Сибкрая, намечалась организация так называемого «третьего металлургического центра» Сибири. «Энергетические центры Ангары, расположенные на восточной окраине Сибкрая, охватывают все сырьевые ресурсы Прибайкалья, притягивают в сферу своего экономического воздействия и более отдалённые сырьевые провинции…» – писали газеты тех лет. На базе Ангарстроя должна была возникнуть «чёрная электрифицированная металлургия», дающая в год 1 млн тонн продукции и требующая, по расчётам того времени, 800 тыс. киловатт. В Прибайкалье должны были начать выработку алюминия до 100 тыс. тонн в год, с расходом энергии 500 тыс. киловатт, развивать горнодобывающую промышленность, потребляющую в год 50 тыс. киловатт, сельское хозяйство (100 тыс. киловатт). 

В 1930 году был разработан «План развития в Иркутском округе лесохимической промышленности», который озвучили профессора Дунин и Барковский. Тогда планировалось разместить в четырёх точках Иркутского округа четыре малых смолоскипидарных и спиртопорошковых завода, а также крупный экстракционный завод в Братском районе, стоимость строительства которого оценивалась в 1 млн рублей. Эти заводы должны были стать только базой для более масштабных «лесохимических гигантов-заводов». Естественно, этот проект был «завязан» на энергетику, которой предстояло обеспечить заводы «двигательной и тепловой энергией». В Черемховском районе на базе углей предполагалось развитие нефтеминеральномасляной промышленности. Ещё в 1930 году было заявлено, что в Иркутском округе открыто мощное месторождение соли, тогда при помощи Ангарстроя предполагалось начать её промышленную добычу в целях обеспечения и Дальнего Востока, и рынков Монголии, Японии и Китая. 

Малый Ангарстрой (две гидростанции между Байкалом и Черемховом) планировалось начать строить уже в 1933 году, после проведения исследовательских работ. «Первичный облик сибирского краевого генплана вовлекает Иркутский округ в широкую промышленную эксплуатацию», – считали учёные тех лет. «Значение Ангарстроя, как источника энергии, неоспоримо. И мы должны сделать всё для того, чтобы использовать эту возможность, чтобы базировать весь ход экономической жизни Восточной Сибири на этот крупный энергетический центр, – заявил на восточной конференции геологов в июле 1930 года профессор Ленинградского горного института Михаил Тетяев. – Наши исследования должны идти не только по линии выяснения обычных трафаретных объектов, но особенно по пути открытия новых объектов использования энергии, исходя из того, что данная энергия обладает характерной чертой – дешевизной. И то, что может быть в обычных условиях совершенно неприемлемым, в условиях Ангарстроя сделается достаточно рентабельным и рациональным». Профессор Тетяев заявил, что необходимо начать изучение глин Иркутского края на предмет строительства в будущем алюминиевого производства, а также сибирских траппов для перспектив металлургии. «Мы определённо должны сказать, что Ангарстрой революционизирует самые методы использования полезных ископаемых», – заявил профессор. 

В мае 1930 года Всесоюзный энергокомитет заслушал доклад профессора Ивана Гавриловича Александрова об использовании энергии реки Ангары. Александров заявил, что на порогах Ангары можно получить энергетическую мощность в 3,5 млн лошадиных сил с отдачей энергии до 20 млрд киловатт-часов в год. Эта мощность в 10 раз превышала годовую отдачу энергии Днепростроя. Энергокомитет обратился к секциям Госплана по электрификации рассмотреть программу работ на Ангаре и определить размер финансирования в 1930 году. 

В апреле 1931 года в Иркутске состоялся Первый Восточно-Сибирский краевой научно-исследовательский съезд, оргкомитет которого предписал в числе прочих задач проработать проблему индустриализации края на базе водной энергии Ангары, её притоков и каменноугольных запасов Черембасса. В марте-апреле 1932 года ангаро-енисейская проблема обсуждалась на Всесоюзной конференции по размещению производительных сил СССР. Вадим Малышев в работе 1936 года «Проблема Ангары» рассказал, что на реке планировалось строительство шести ГЭС – Байкальской, Бархатовской, Братской, Шаманской, Кежемской, Богучанской. Профессор Александров считал, что технико-экономическое обоснование проблемы потребует трёх лет, ещё пять лет займут исследование и проектирование. Научная проработка вопроса была достаточно серьёзной, однако руководство СССР в конце 1930-х сделало ставку на усиленное индустриальное развитие Западной Сибири, что влекло за собой и развитие энергетики. Ангарстрой, как заявлял тогда в докладах Александров, должен был «выстрелить» в треть­ей пятилетке.  Если бы не Великая Отечественная война, возможно, энергетическое развитие Иркутской области стартовало бы именно тогда. Но война отложила эти планы, по крайней мере, до 1947 года. 

«Исключительное значение Восточной Сибири»

Вслед за крупным промышленным комплексом на Урале в Иркутской области в третьей пятилетке 1938–1942 годов должен был появиться ещё более мощный экономический узел,
базой которого должна была стать дешёвая энергия Ангарстроя

«Нам нужно создать такой мощный центр производства массовой и дешёвой электроэнергии, который бы позволил произвести полный технический переворот в промышленности всей Восточной Сибири», – заявил в августе 1947 года на конференции по изучению производительных сил Иркутской области секретарь Иркутского обкома ВКП(б) Александр Павлович Ефимов. Власти Иркутской области были уверены: к 1947 году уровень экономического развития региона и изученность его сырьевой базы позволят «уже в конце текущего пятилетия приступить к строительству первой мощной ГЭС на Ангаре в районе Иркутска». «По-видимому, строительству плотины гидростанции на реке Ангаре должно предшествовать сооружение в ближайшие годы и пуск в эксплуатацию ряда крупных электростанций, работающих на черемховском каменном угле, – заявил Ефимов. –  Экономическая целесообразность крупных тепловых электрических станций параллельно с подготовкой к строительству мощной гидроэлектростанции на реке Ангаре не вызывает сомнений». Иркутская область, по тезисам конференции 1947 года, должна была стать крупным производителем карбида кальция, синтетического каучука, пластических масс, фармацевтических препаратов, каустической и кальцинированной соды, спиртов. Здесь должна была развиваться чёрная металлургия на базе ангаро-илимских железных руд, регион должен был стать «крупным центром электролитического производства алюминия», целлюлозно-бумажной и гидролизной промышленности. 

Будущую Иркутскую ГЭС в своём выступлении академик Александр  Владимирович Винтер называл тогда «Байкальской ГЭС»: «Восточная Сибирь по сочетанию высокоэкономических гидроэнергетических и топливных ресурсов является уникальным районом, – сказал он. – Байкало-Черемховский энергопромышленный комплекс выделяется здесь как не имеющий себе равных среди промышленных очагов страны…». Проведённый советскими экономистами анализ энергоэкономических характеристик районов страны показал, что Восточная Сибирь является уникальным регионом СССР – в абсолютных запасах ресурсов здесь сосредоточено 37% потенциальных запасов водной энергии СССР. При этом, как подчёркивал Винтер, капиталовложения на киловатт мощности гидростанций Восточной Сибири на 40% ниже, а себестоимость энергии в два раза ниже, чем в целом по СССР. Добыча угля в Черембассе по трудозатратам примерно вдвое ниже, чем в других бассейнах СССР. «Сосредоточение на относительно небольшой площади огромных, около 60 млрд киловатт-часов, высокозарегулированных запасов водной энергии Ангары в сочетании с запасами высококачественных черемховских углей создают исключительно благоприятную энергетическую характеристику этому району, равной которой нет в Советском Союзе», – считал Винтер. Дешёвая энергия была очень выгодна. К примеру, для алюминиевого производства снижение себестоимости киловатт-часа на 0,2 копейки вполне оправдывало увеличение перевозки глинозёма на тысячу километров.  Это означало принципиальную вещь – условия энергоснабжения в Восточной Сибири таковы, что превалируют над необходимостью привязки заводов к сырьевым базам. 

Винтер особо подчеркнул, что руководство СССР намеренно начало перемещение промышленности на восток. Это движение, начавшееся до войны и вылившееся в создание новых экономических районов в Кузбассе, Караганде, Средней Азии, продолжено в Восточной Сибири. Проектная мощность и выработка Байкальской гидростанции должны были быть выше, чем мощность любой станции Западной Европы и крупнейших станций США, к примеру Боневиль на реке Колумбии. «Годовая выработка Байкальской ГЭС в два раза превысит всё потребление энергии в дореволюционной России», – сказал Винтер. Советский экономист Николай Николаевич Колосовский тогда, будучи в Иркутске, заявил о необходимости строительства станции «с общей отдачей в 85 млрд часов». Колосовский считал, что в первую очередь на Ангаре должна быть построена станция мощностью 600 МВт. 

Удивительно, но практически все тезисы той конференции оказались подтверждены делом. Действительно, индустриализация региона шла при параллельном строительстве и ГЭС, и тепловых станций. Первоначально планировалось к 1950 году утроить производительность Черембасса и в шесть раз увеличить мощность ТЭЦ, которые должны были обеспечивать развивающуюся промышленность в тот период, пока строится Байкальская ГЭС. Ангаро-Черемховскую энергетическую систему должны были связать высоковольт­ными линиями и превратить в течение трёх пятилеток «в одну из наиболее мощных систем СССР с выработкой электроэнергии, в 15 раз превышающей всю современную выработку электростанций Восточной Сибири». За это время выработке электроэнергии в Восточной Сибири предстояло вырасти в 30 раз, удельному весу района в общем электробалансе страны подняться с 0,5 до 3,5%, а следом за Ангаро-Черемховской энергосистемой должны были начать строительство так называемого Ангаро-Енисейского гидро­энергетического центра с выработкой энергии порядка 25 млрд киловатт-часов. Как показало время, все эти прогнозы не были утопией. 

Карта Большого и Малого Ангарстроев

20 съезд КПСС определил «исключительное значение Восточной Сибири в решении главной экономической задачи СССР». В резолюции съезда было сказано, что в ближайшие 2-3 пятилетки между Енисеем и Ангарой должна быть создана «крупнейшая индустриальная база СССР на востоке», обеспечивать которую энергией будут «гигантские гидроэлектростанции», вырабатывающие до 250–300 млрд киловатт-часов в год (по данным книги «Перспективы развития Иркутской области», 1956 год). Спустя два года после исторической конференции в Иркутске, в 1949 году, Гидроэнергопроект разработал проектное задание на Иркутскую ГЭС, а ещё через два года – технический проект. В 1952 году был сделан техпроект Братской ГЭС, тесно увязанный с проектом братского промышленного комплекса. 

– Все флагманы послевоенной промышленности Иркутской области были «завязаны» на энергетические объекты, как крупные гидростанции, так и ТЭЦ, – говорит Анатолий Евсеев. – В 1953 году начал строиться Иркутский алюминиевый завод, первую продукцию он дал в 1962-м. В 1959 году в едином комплексе с заводом начали возводить ТЭЦ-5, дававшую тепло городу и заводу, а уже после пуска свои электрические  мощности заводу предоставила и вступившая в строй Иркутская ГЭС. ТЭЦ-5 осталась на обеспечении теплом. В 1955 году начались подготовительные работы по сооружению Братской ГЭС. Первоначально даже звучали сомнения, что огромное количество энергии, вырабатываемой этой станцией, будет востребовано. Но теперь мы понимаем, что Братский алюминиевый завод, построенный в 1966 году и дающий около 4% мирового производства алюминия, был бы невозможен без энергетических мощностей Братской ГЭС, не было бы БЛПК, не была бы обеспечена работа Коршуновского ГОКа. 

1959 год, Братская ГЭС ещё не в строю, а в материалах газет мы уже видим, куда в будущем пойдёт её энергия: «В междуречье Ангары и Илима открыто более 10 месторождений железа». И среди них называется то самое, Коршуновское. «На базе природных богатств северо-западной части Иркутской области с пуском ГЭС будет создан новый энергопромышленный район. Наличие месторождений железной руды, химического сырья, богатейших лесных массивов, известняков позволит создать в этом районе мощную деревообделочную, лесохимическую, деревообрабатывающую, электрометаллургическую, металлургическую, цементную и другие отрасли промышленности», – за­явил тогда главный инженер строительства Братской ГЭС Арон Гиндин. В 1963 году начали строить Усть-Илимскую ГЭС, в 1980 году она была принята в промышленную эксплуатацию. Усть-Илимский ЛПК также получил дешёвую энергию. 

– Огромное влияние на развитие промышленности региона оказали тепловые станции, – говорит Анатолий Евсеев. – Первый блок станции ТЭЦ-10 введён в 1959 году, станция стала мощным источником энергии для промышленности Ангарска и самого города. Известно, что  Ангарская нефтехимическая компания делала первые шаги примерно в те же годы. На угольном сырье в 1954 году было произведено первое моторное топливо, в 1960 году был получен первый промышленный бензин. В комплексе АНХК в 1958 году началось строительство ТЭЦ НПЗ, в будущем она войдёт в систему «Иркутскэнерго» как ТЭЦ-9, сегодня дающая промышленный пар, тепло и электроэнергию пром­площадкам АНХК. В 1950-е годы развитие Иркутского химкомбината № 1 в Усолье-Сибирском вызвало к жизни проект строительства ТЭЦ-11. История строительства и ввода в эксплуатацию в 1970–1980-х годах Ново-Зиминской ТЭЦ связана с созданием Зиминского химического завода, ныне – ОАО «Саянскхимпласт». ТЭЦ-16 в Железногорске дала в 1964 году тепло городу и пром­предприятиям, ТЭЦ-6 в 60-х годах прошлого века в Братске первоначально проектировалась и строилась как составная часть БЛПК. Практически все тепловые станции создавались в процессе мощного промышленного развития Иркутской области, зачастую не только обеспечивая индустриальные нужды, но и давая энергию и тепло людям, живущим в городах.  

Промышленно-энергетическая база Иркутской области, созданная в СССР, до сих пор является мощнейшей в России, а возможности энерговыработки, в частности Братской ГЭС, по сей день не превзойдены другими станциями страны. Безусловно, будущее индустриальное развитие региона невозможно без учёта возможностей энергетики, считает Анатолий Евсеев.