В прошлом году на нашу эстраду буквально влетела яркая
птичка, новая звездочка — Елена Воробей.
Блестяще показывает актриса «любимицу поколений»
Гурченко, «первую певицу страны, самую наркоманскую»
(«Три года на «колесах» суперсистемы шесть!..») Долину,
«королеву бензоколонок» Алсу («Если в стране бензин
дорожает, батька Алсу клипчик снимает…»), «грозу российской
стоматологии» Шуру, «историю одного гения и его сигнализации»
Витаса. А еще Пугачеву, Аллегрову, Вайкуле, Земфиру, Распутину…
Причем Воробей не открывает рот под фонограмму — сама
поет. А жесты, мимика звезд — ну один в один! А тексты,
придуманные ею! В общем, ее пародии приводят в восторг
как самих звезд, так и зрителей. «Рождественские встречи»,
«Аншлаг», а сегодня уже и множество самых разных, не
только юмористических, программ — все приглашают к
себе. Она нарасхват!

— Лен, вы со сцены смотритесь такой маленькой! И вблизи,
оказывается, тоже. Ну точно «воробей».

— Маленькая, но емкая! — смеется Лена. — На самом
деле я среднего роста, потому что у меня
папа высокий, а мама — маленькая.

— А фамилия Воробей?..

— Я нашла своего Воробья, — опять смеется Елена. —
Ладно, на самом деле это сценический псевдоним. Я не
скрываю.

— Где вы были раньше?

— Я появилась в 1993 году на конкурсе «Ялта — Москва
— транзит», выиграла там Гран-при, приз зрительских
симпатий и еще кучу дополнительных призов. Четыре дня
за меня болела вся страна, и четыре дня я была знаменитой.
Все это богатство я увезла из Москвы в Петербург, где
жила в то время. Поскольку не было материальной поддержки,
я продолжала в основном заниматься театром и «слегка»,
по мере возможностей, пародиями. В результате меня знали
все эти годы (лет 8, да?). В 1997 году я познакомилась
с Аллой Борисовной и с тех пор стала принимать участие
в ее «Рождественских встречах».

— Но с пародиями в ее программе выступал Александр
Песков…

— Да, а я — не с пародиями. Я пела какие-то смешные
песенки. Но без поддержки эфиров, без телевизионных
ротаций это были одноразовые акции, которые не могли
принести ощутимых результатов.

— Зато в последних «Рождественских встречах» и в новогоднем
«Аншлаге» вы, что называется, выстрелили! И звезд, и
зрителей сразили наповал…

— Спасибо большое.

— Как, кстати, Борис Моисеев согласился стать «Борей
Агутиным», подыграть вам?

— На съемочной площадке в «Кристалле» была хорошая
атмосфера. Все были готовы помочь друг другу — не по
зову, а даже по взгляду.

Могу сказать, что многие звезды первой величины меня
поддерживают, относятся с уважением. Никто меня не «пинает»,
для меня это очень важно.

— Так вы, стало быть, питерская?

— Я родилась в Белоруссии. Потом переехала в Петербург.
И два года назад оказалась в Москве, когда мне второй
раз выпал счастливый шанс появиться на эстраде, но уже
ступенькой выше, попробовать свои силы немного в другом
жанре — юморе.

— А в театр пародий Винокура, например, вы не мечтали
попасть?

— Он меня приглашал. Благодаря ему я и оказалась в
Москве. Винокур искал актрису, которая может петь, танцевать,
пародировать, не боится быть смешной. Как он сказал
моим коллегам Гене Ветрову и Юре Гальцеву, которые тогда
уже были в «Аншлаге»: «Ищу такую актрису, которой нет.
Синтетическую. Чтобы все сразу в ней было…» «Так
есть у нас в Петербурге такая», — сказали ребята и
порекомендовали меня. Так я оказалась в театре Винокура
и не проработала там ни одного дня. Потому что тогда
в концертном зале «Россия» проходили творческие вечера
Винокура и Лещенко (к 30-летию их дружбы). И я, пользуясь
возможностью, сочинила пародийный номер на троих: Гальцев,
Ветров и Воробей (Винокур, Лещенко и Лайма — это была
я). Зрители его так хорошо приняли! Это был кульминационный
номер, он хорошо смотрелся в программе. Сразу после
этого руководитель культурного фонда «Артэс» Александр
Достман предложил мне сольный контракт. Так я и не оказалась
в театре Винокура. Но с ним дружу, он очень за меня
переживает, поддерживает, дает ценные советы. И мне
это особенно приятно.

Так что если сравнивать две мои попытки взойти на эстрадный
Олимп, то вторая, конечно, была обречена быть более
яркой. Потому что ничего ярче юмора и особенно пародий,
мне кажется, не придумаешь. Поэтому всегда в концертах
даже наши мастера стараются поставить меня ближе к финалу.

— Неужели вы все сами сочиняете?

— Конечно, сама.

— Сколько вообще образов в вашей копилке?

— Я не считала. Могу еще сделать Буланову. Она мне
даже две кассеты дала для того, чтобы я что-нибудь выбрала.
Могу Агузарову, Бабкину, Наташу Королеву — разноплановые
достаточно певицы.

У меня есть еще голоса в запасе, тембры, я могу их сделать,
но не выношу это сейчас просто показать: вот, мол, я
могу. Это неинтересно. Интересно придумать какую-то
остроту, анекдот, вокруг этого нарастить, чтобы была
остроумная мысль, не глупая, не пошлая, чтобы за этим
было мое восприятие того или иного певца. И если я делаю
это точно, остроумно, тогда есть «ответная реакция»
у зрителя. Я в первую очередь стараюсь заставить улыбнуться
себя. Если я, не самый простой, наверное, зритель, улыбаюсь,
тогда улыбнется и публика. Только при хорошей огранке
репризы может сработать, получиться номер.

— Интересно, вы смотрите свои выступления на видео?

— Стараюсь не смотреть. Разве что одним глазом, прищурясь.
Боюсь: не понравится! Честное слово!