Наши в
Штатах

Владимир КИНЩАК,
"Восточно-Сибирская правда"

В наши дни,
когда изрядно ощипанные
преобразователями отечественные
спецслужбы щекочут обывательские
нервы сообщениями о разоблачениях
американских и японских
"шпионов", якобы пойманных за
руку во время охоты за давно и много
раз проданными российскими
секретами, а их адвокаты без труда
доказывают овечью невинность своих
клиентов, самое время вспомнить
звездные часы советской разведки,
которая в середине ХХ века
считалась лучшей в мире.

"Свои"
среди "своих"

Лидеры СССР
всегда уделяли разведке то
внимание, которого она заслуживала.
Еще в довоенные годы практически во
всех странах мира была создана
великолепно организованная,
мастерски законспирированная сеть
глобального шпионажа. Даже волны
репрессий, которые несколько раз
катком прокатились по советским
спецслужбам, не смогли ее
разрушить.

В числе
главных объектов внимания
советского шпионажа всегда были
Североамериканские Соединенные
Штаты.

НКГБ, Главное
разведуправление Генерального
штаба, разведуправления ВМФ и
Пограничных войск располагали в
Новом свете хорошо отлаженным
аппаратом сбора политической,
экономической, военной и
научно-технической информации.
Независимо от них действовала еще
одна разведка — не имеющая аналогов
в мире разведслужба ЦК ВКПБ — НИИ-100.
Этот "научно- исследовательский
институт" был создан в 1943 г. на
базе Отдела международных связей
Коминтерна. "Сотрудники" НИИ-100
проводили научные изыскания в
широком диапазоне не очень чистой
"науки", но в первую очередь
они занимались добычей информации,
полезной для высшего партийного
аппарата.

Резидентуры
разведслужб имели небольшой штат
разведчиков- нелегалов. Но в
шпионаж были вовлечены работники
подпольного аппарата компартии США
и все, без исключения, советские
специалисты, которые работали в
Америке. Это были сотрудники
Советской закупочной комиссии,
Амторга, ТАСС и других учреждений.
Их число только в Вашингтоне и
Нью-Йорке составляло порядка 5000
человек. В отчете Л. Берии о работе
1-го Управления НКГБ-НКВД
приводятся впечатляющие цифры. За
период с июня 1941 по ноябрь 1944 года
направлено за кордон на
нелегальную работу 566 человек,
завербовано 1240 агентов-
осведомителей, добыто 41718
разведматериалов. Из полученных
технической разведкой 1167
документов отечественной
промышленностью реализовано 616.

Нельзя
сказать, что американская
контрразведка в ответ на активные
действия русских шпионов
благодушно "хлопала ушами".
Однако на протяжении всей войны, с
1941-го по 1945-й год, условия работы
советских разведслужб в США были
предельно благоприятными.
Правительство Ф. Рузвельта
старалось не напрягать и без того
непростые отношения с советским
союзником. Мало того, случаи
разоблачения советских агентов не
предавались широкой огласке. Они,
чаще всего, не подвергались и
судебному преследованию. Когда
весной 1941 г. агенты ФБР схватили
резидента НКГБ в Нью- Йорке Гайка
Овакимяна, он был выпущен под залог,
а после начала войны смог
беспрепятственно выехать из США.
Отделались легким испугом
помощники военно-воздушного атташе
полковник Березин и майор
Овчинников. Сначала они были
высланы из страны, но затем, с
согласия Госдепартамента США,
вернулись к исполнению своих
многотрудных обязанностей.

"Свои"
среди чужих

С лета 1945-го
ситуация принципиально изменилась.
Во-первых, СССР из союзника
превратился в потенциального
врага. Во-вторых, контрразведка США,
внимание которой во время войны
было сосредоточено, в первую
очередь, на борьбе с немецким,
итальянским и японским шпионажем,
повернулась лицом к этому вновь
обретенному противнику.

В результате,
именно в 1945 — 1946 годах советская
разведка в США понесла серьезные
потери. Сыграло роль и стечение
предательских обстоятельств. В ФБР
явилась с повинной раскаявшаяся
связная резидентуры КГБ Элизабет
Бентли. В это же время переметнулся
во вражеский лагерь шифровальщик
ГРУ в Оттаве Игорь Гузенко.

Бентли
купила симпатию ФБР за имена 80
русских агентов. Кроме того, она
назвала 12 правительственных
учреждений США, которые были
источниками информации для КГБ. И
Гузенко не мелочился — "сдал"
новым хозяевам практически всю
агентурную сеть в Канаде. Он предал
16 своих товарищей — офицеров ГРУ и 20
граждан Канады. Среди этих людей
были высшие правительственные
чиновники и члены парламента.

Но советская
разведка, закаленная в войне и
прошедшая "тренинг" в периоды,
когда били своих, выдержала и этот
удар.

Как
украли атомный секрет?

Главным
направлением в работе советской
разведки стал атомный шпионаж. О
начале работ по созданию в
Соединенных Штатах ядерного оружия
Сталину доложили 10 марта 1942 г. в КГБ
для координации усилий разведслужб
по атомной проблеме была
организована группа "С". В 1944 г.
ее возглавил генерал-майор П.
Судоплатов.

Информаторами
советской разведки стали звезды
мировой науки. Подробные описания
лаборатории и завода в Лос-Аламосе,
где создавалась бомба, были
получены от Клауса Фукса, Бруно
Понтекорво, Роберта Оппенгеймера и
Энрико Ферми. Здесь сыграла роль
принципиальная позиция
ученых-физиков. Они были убеждены,
что научные достижения в области
атомной энергетики должны стать
достоянием всего человечества и
что русские ученые для них не враги,
а коллеги. Узы ученого братства,
единственным критерием допуска в
которое была гениальность, значили
для них значительно больше, чем
политические интриги. И, как писал
руководитель проекта Р. Опенгеймер
в книге "Ярче тысячи солнц",
создателям атомной бомбы претили
игры военных в секретность. Всего
через 12 дней после сборки первой
атомной бомбы в Москву были
доставлены схемы, чертежи,
подробное техническое описание.

Чтобы не
компроментировать ученых-физиков,
Берия сразу после создания первого
советского ядерного реактора,
который был пущен в декабре 1946 г.,
приказал прекратить все контакты с
американскими источниками. Мало
того, жестко пресекались попытки
посторонних ведомств заняться
атомным шпионажем. Когда
представитель СССР при ООН А.
Громыко представил в правительство
подробный доклад об испытаниях
ядерного оружия в США, Берия заявил
Молотову протест и потребовал,
чтобы т. Громыко впредь "не
занимался сбором сведений, не
относящихся к его обязанностям".

Реформы

Современным
чекистам не стоит сильно
переживать по поводу затянувшихся
реформ. В спецслужбах их проходили
неоднократно — в очередной раз в 1946 —
1947 годах. По предложению В.
Молотова, в противовес
американскому ЦРУ, учрежден
Комитет информации. В КИ вошли:
Первое управление МГБ, отдел
"С", Специальное
разведывательное бюро по атомной
проблеме и ГРУ ГШ. Еще одним
нововведением стало создание в
сентябре 1950 г. по инициативе
министра МГБ С. Абакумова
специальных Бюро N 1 и 2. Бюро N 1,
которое возглавил
генерал-лейтенант Судоплатов, было
предназначено для проведения
диверсионных операций за границей.
Бюро N 2 (генерал-майор Дроздов)
занялось тайной ликвидацией
иностранных шпионов и противников
советской системы дома.

Поскольку
"почкование" спецслужб ни к
чему хорошему, кроме размножения
генеральских и полковничьих
должностей, не привело, Сталин в 1951
г. принял решение, чтобы вся
оперативная разведка вновь
вернулась в руки Первого главного
управления МГБ и ГРУ. Комитет
информации, а затем и Бюро N 1 и N 2
были упразднены.

Продолжение
следует?

В конце
сороковых годов советская разведка
перенесла ряд крупных провалов. Еще
во время войны американские
криптографы сумели
"расколоть" коды КГБ и ГРУ.
Результатом стало разоблачение
группы Джулиуса Розенберга. А
расследование утечки информации из
британского посольства в
Вашингтоне в 1949г. позволило ФБР
выйти на легендарного советского
агента "Гомера" (Дональда
Маклейна). К этому же времени
относится череда громких процессов
по делам советских агентов — Джудит
Коплан, супругов Розенберг, Мортона
Собелла, Клаусса Фукса и Алена Н.
Мэя. Американская пропаганда
успешно использовала их на
открывшихся фронтах
"холодной" войны.

Провал
агентурных сетей был компенсирован
эффективной работой
"кембриджской пятерки". Ее
члены — Дональд Маклейн, Гай
Берджесс и Ким Филби, — официально
представлявшие в Вашингтоне
британскую разведку, снабжали
Москву ценнейшей информацией до
мая 1951 г. Двое первых сумели после
разоблачения уехать в Москву, Филби
ушел в отставку.

Очевидно, что
лишь благодаря провалам некоторые
эпизоды тайной войны и имена ее
героев стали достоянием гласности.
Лишь "засветившиеся"
разведчики могут себе позволить
условно откровенную беседу с
журналистами. Известно, что успехи
разведки обратно пропорциональны
шуму вокруг ее работы.