«Без динамично развивающейся Германии Европу не восстановить». Так на выборы в
бундестаг, в результате которых ни одна из партий не получила достаточной поддержки
для формирования нового правительства, отреагировал председатель Европейской
комиссии Жозе Мануэль Дурао Баррозу. Оба кандидата в канцлеры — Ангела Меркель и
Герхард Шредер — заявили, что стране необходим сильный кабинет министров,
способный проводить последовательный курс. Однако, судя по всему, именно на такое
правительство рассчитывать как раз и не приходится. Даже если удастся сформировать
какую-то коалицию, ее политика будет основана на бесконечных компромиссах и никакая
серьезная реформа не пройдет. А от того, сможет ли ФРГ преодолеть экономический
кризис, зависит ситуация во всей Европе.

Неожиданный исход германского голосования — очередной удар по европейским
перспективам, которые и так поставлены под большой вопрос событиями весны-лета.
Стремящиеся вниз показатели экономического роста, давно похоронившие цель
превратить ЕС в самую конкурентоспособную экономику мира к 2010 году. Провал
конституции Евросоюза на референдумах во Франции и Нидерландах. Острый и до сих
пор не разрешенный конфликт между ведущими державами вокруг принципов
распределения сельскохозяйственных субсидий. Политическая лихорадка в Париже, где за
два года до выборов уже началась борьба за право наследовать Жаку Шираку… Все это
выстраивается в один логический ряд. Европейский союз переживает глубокий кризис.
Идейный тупик (углубление пришло в противоречие с расширением) сочетается с
отсутствием воли к необходимым переменам и с проблемой лидерства.

Современной Европе, достигшей невероятного прогресса в минувшем десятилетии, явно
не хватает ярких и сильных руководителей. Успехи 1990-х годов были заложены
предыдущим поколением лидеров — Жаком Делором, Франсуа Миттераном, Гельмутом
Колем, Джулио Андреотти, наконец, даже таким убежденным евроскептиком, как
Маргарет Тэтчер. К каждому из перечисленных персон могут быть предъявлены
разнообразные претензии, но никто не отрицает, что по калибру они превосходят
большинство из тех, кто шел за ними.

«Измельчание» особенно заметно на примере председателей Еврокомиссии — после
визионера Делора, запустившего беспрецедентный проект единого рынка и общей
валюты, каждый следующий из его предшественников был «скромнее» предыдущего. Что
же касается Баррозу, то его избрание на высокий пост в прошлом году стало плодом
бесконечных компромиссов, в результате которых соображения политкорректности
возобладали над всеми остальными. Кстати, примерно так же кандидатом от
консерваторов на немецких выборах стала Ангела Меркель, уступающая по умению
воздействовать на электорат многим коллегам.

Слабое правительство Германии, крупнейшей экономики Европы, будет означать, что
франко-германский «мотор интеграции» сбавит обороты. Наиболее влиятельным
европейским лидером становится британский премьер Тони Блэр. Выиграв минувшей
весной выборы и чувствуя поддержку сограждан в битве против еэсовского бюджета, он
сможет добиваться принятия британского видения перспектив Евросоюза: меньше
централизации, больше рынка. Континент же обречен во избежание внутренних
социальных потрясений защищать нынешнюю неэффективную систему. Одновременно
продолжится сражение за полномочия, уже развернувшееся за кулисами между странами-
членами и Европейской комиссией.

Ослабление Европы и вероятный отказ от планов ее федерализации открывает новые
возможности для России. В условиях крайне нестабильного международного окружения и
плавного расхождения с Соединенными Штатами внутренне неконсолидированный
Евросоюз особенно нуждается в дополнительных опорах. Реальное партнерство с богатым
ресурсами соседом — это уже не просто преимущество, а необходимое условие прогресса.
Правда, для этого придется кардинально пересмотреть многие из догм, на которых
покоится нынешняя европейская конструкция. Пока же способности к свободному полету
мысли у лидеров Европы не заметно.