Даже в
лагерях ГУЛАГа
снились ему тулунские пшеницы

(К 90-летию со дня
рождения селекционера Василия
Маркина)

Об этом
человеке впервые услышал от
старейшего агронома области И.Е.
Быкова, доброго знатока
хлебопашества в Приангарье. Науку о
земле он постигал еще при царе, в
сельскохозяйственной школе села
Жердовки Оекской волости. О селе
этом говорили: "От Оека
недалеко". После трехлетнего
обучения ему выдали свидетельство
агронома и направили на север в
Киренск уездным агрономом. Там и
революция его застала, там и
трудился до тридцатых годов. В
тридцать четвертом перевели на
Баяндаевское опытное поле, учить
молодые колхозы культурному
земледелию.

— Без добрых
сортов хлеба не получишь, вот и
привела меня судьба в Тулун на
селекционную станцию. Там и
встретился с человеком, приехавшим
с Кубани в Сибирь создавать сорта
хлебных злаков.

Зимой 1937 г.
снова довелось быть в Тулуне, но
Василия Маркина на селекции не
застал. Так и затерялся он в лагерях
ГУЛАГа в памятную пору сталинских
репрессий, — рассказывал
Иннокентий Ефимович Быков.

С годами не
стирались в памяти рассказы
старого агронома об этом человеке.
В конце пятидесятых направили меня
на работу в Тулунский совхоз
"Сибиряк". Вскоре
"Сибиряк" передали Тулунской
селекционной станции, для
расширения базы семеноводства.
Тогда и встретились с Василием
Степановичем Маркиным. Сортов он
теперь не выводил. Управлял
хозяйством небольшого по объему, но
многоотраслевого производства. С
селекционерами поддерживал живую
связь. Работу в хозяйстве подчинял
главному — выведению новых
продуктивных сортов.

При встрече
увидел крепкого, хорошо сложенного
мужчину в запыленных кирзовых
сапогах, кожаной ушанке, с крупными
очками мотоциклиста на козырьке
шапки. На мотоцикле Маркин поспевал
всюду — в поле к агрегатам, на ферму,
в ремонтную мастерскую,
зерносклады на подработку семян.
Особым его вниманием пользовались
строители. Они расширяли помещения
лабораторного корпуса, рубили
жилые дома, ремонтировали
подтоварники для подработки семян.
Поспеть надо было всюду.

А
разговорились лишь осенью в
ненастный день, в небольшом, хорошо
ухоженном садике, где плодоносили
смородина, малина, облепиха и
полукультурки. Приземлились в
сторожке. Дождь усиливался. Крупные
его капли выбивали дробь на легкой
крыше сторожки.

Василий
Степанович рассказал о себе.
Родился в 1910 году на Кубани в
крестьянской семье. В доме росло
девять детей. Отец рано ушел из
жизни. С шести лет стал работать в
хозяйстве. Боронил в поле на конях,
полол в огороде, кормил гусей, уток,
чистил у коров, свиней. Иногда брали
в ночное пасти коней. В
крестьянских семьях дети к труду
приобщаются рано. Учение в школе
задержали две войны—
империалистическая и гражданская
да голод 1921 года.

Тем не менее
школу закончил, и в 1928 году стал
студентом Кубанского
сельхозинститута, отделения
селекции и семеноводства. Такой и
диплом выдали. Чувствовал,
недостает подготовки по методике и
технике опытного дела. Учиться
этому стал на известной еще в те
времена Шатиловской опытной
станции в Орловской области. Через
год послали в научную экспедицию на
Алтай по сбору семян дикорастущих
многолетних трав-клевера,
тимофеевки, костра. Работали на
Алтае до поздней осени. Результаты
были спешными. Собрали обширный
материал для использования в
селекционной работе. Такими
результатами чиновники Наркомзема,
по заданию которых трудилась
экспедиция, остались довольными и
предложили работу на далекой от
Кубани Тулунской селекционной
станции в Приангарье. Предложение
Маркин принял и с большими
задумками отправился в Тулун.

С ранней
весны 1933 г. стал заведовать отделом
селекции пшениц на Тулунской
селекционной станции. До начала
полевых работ, по научным отчетам
своих предшественников тщательно
ознакомился с наработанным
селекционным материалом,
результатами пересевов подающих
надежды линий и гибридов. Наметил
основное направление работы по
выведению новых сортов пшениц.
Главным в этих наметках стало
создание высокопродуктивных и
скороспелых сортов с высокими
хлебопекарными качествами. В
отделе трудились добрые, хорошо
знающие свое дело помощники. Школа
Шатиловской опытной станции стала
хорошей основой работы на
селекционных делянках в Тулуне.

Работа по
выведению новых сортов пшениц
продвигалась уверенным путем:
тщательный отбор образцов, пересев,
безжалостная браковка. Копились
перспективные образцы, линии,
гибриды, их размножали, оценивали,
отбирали лучшие из хороших.
Наиболее перспективную линию
пшеницы из питомников конкурсного
отбора в 1936 г. нарекли Таежной и
передали в Государственное
сортоиспытание.

В Тулуне и
женился Василий Маркин. Родилась
дочь

Как-то
осенью, в пору обработки образцов,
Маркин дал задание техникам
выстирать мешки под зерно
селекционного материала в растворе
формалина для обеззараживания от
вредителей. Постиранные в этом
растворе мешки вывесили просушить
вблизи картофельного хранилища,
устроенного в скале крутого берега
реки Ии.

Время стояло
тревожное. Каждую ночь из поселка
увозили в неизвестность мужиков.
Вчера не стало Зиновия Перелыгина и
Матвея Долгих. Маркина это
тревожило, но грехов за собой
никаких не знал и о плохом не
задумывался.

Ночью в дверь
квартиры постучали. Голос за дверью
громко спросил: "Маркин Василий
дома?" "Дома, дома", — ответил
я, — рассказывает Василий
Степанович. В квартиру вошли двое.
Третий остался на улице.

Дальше
рассказ В.С. Маркина.

— Вы
арестованы, в доме проведем обыск, —
объявил, очевидно, старший из
гостей. В квартиру вошел понятой —
сосед Данило Хромов. Обыскивать
было легко. Вещей в квартире, кроме
белья и верхней одежды, не было,
лишь книжный шкаф заполнен
служебной литературой. Белье и
одежду тщательно перетрясали и
бросали на пол. Каждую книгу
перелистывали, просматривали
сделанные пометки. К рассвету обыск
закончили. В мой портфель желтой
кожи, купленный в Москве по случаю
отъезда в Тулун, сложили паспорт,
военный билет, диплом об окончании
института и копии статей,
направляемых для публикации в
журнал "Селекция и
семеноводство", и взяли с собою.
Меня усадили в ходок, между собой, и
рысью тронулись в Тулун. Проехав
высокий железнодорожный виадук,
повернули вправо, к городской
тюрьме. Там и водворили в камеру.

Камера не
пустовала. Внизу на нарах ютились
свернутые калачиком личности в
разбитых сапогах и ичигах с
высокими, почти до пояса
голенищами. В высокое зарешеченное
оконце пробивался тусклый свет.

Вечером
повели на допрос. Следователь
склонился над бумагами и не обращал
внимания на мое присутствие. После
короткой тишины рывком поднялся со
стула и громко прокричал: "Кто
давал задания травить людей?"
Вопрос следователя казался мне
шуткой. Ответил, что никого в жизни
травить и в мыслях не допускал и ни
о каких заданиях ни сном, ни духом
не слышал. Следователь придвинул к
моему краю стола бумагу и сказал:
"Подпиши протокол допроса".
Прочитал я протокол и, отодвигая
бумагу, сказал следователю, что в
протоколе вымысел и подписывать
его не буду.

Следователь
отошел к перегородке кабинета и
слегка постучал. В комнату явились
два здоровых молодца в военной
форме, сбили меня с ног и стали бить
лежачего ногами. Как очутился в
камере, не помню.

Собеседник
мой на минуту притих, как бы
припоминая что-то упущенное,
грустно улыбнулся и весело
закончил: "Здесь я впервые ощутил
на себе силу диктатуры
пролетариата!"

Через неделю
доставили Маркина в Иркутскую
тюрьму за Ушаковкой. Людей в камере
битком набито. Стояли на ногах. На
нарах сидели поочередно. Каждому
отводилось лишь 5 сантиметров нар. В
неделю два-три раза водили на
допросы. Каждый допрос
заканчивался избиением. Избивали в
Иркутской тюрьме в сравнении с
Тулунской совершеннее. Как только
по окончании допроса жертву
выводили в коридор, свет выключали
и невидимые силы принимались ее
избивать. Падал на пол, закрывал
глаза руками и ждал, пока
насладятся своим занятием палачи.

Каждую ночь в
камеру наведывались надзиратели и
выкликали по фамилиям. Услышав свою
фамилию, каждый должен назвать имя,
отчество, год рождения и по какой
статье репрессирован. Впрочем,
статья у всех была одна — 58 —
вредительство, а различалась
только дробью — 58/7, 58/9, 58/10 и т.д.
Дробь эта, как и сама статья, были
делом рук следователей.
Выкликаемых с вещами — консервной
банкой, сменными портянками,
тряпицей-полотенцем уводили из
камеры. Оставшиеся в камерах
провожали их взглядами. Дальнейшая
судьба уводимых с вещами не была
известна оставшимся в камере.

Вскоре в
числе других выкликнули Маркина.
Подумал: "Все, конец!" Набили до
отказа черный воронок и доставили к
железнодорожной станции. В
тюремных битком набитых вагонах
привезли на край света. С вагонов
пересадили на баржи и доставили в
столицу ГУЛАГа — Магадан, на шахты
мыть золото для диктатуры
пролетариата. Каждый день по шатким
эстакадам голодные люди под окрики
конвоиров возили по кругу тяжелые
тачки с песком. После изнурительной
работы получали по черпачку жидкой
похлебки и после вечерней проверки
отправлялись на нары. Так было изо
дня в день, без выходных и отдыха.
Голод, тяжелый труд, холод забирали
последние силы. Изможденным попал в
тюремную больницу. После
недельного лечения перевели в
похоронную команду. Долбили в скале
ямки. Выносили из промороженного
штабеля высохшие скелеты мертвецов
и предавали земле.

В войну на
Тулунскую селекционную станцию
прибыла известный селекционер А.Н.
Скалозубова. По окончании
Московской Тимирязевской академии
более 13-ти лет трудилась в Якутии.
Там вывела не один сорт пшеницы. К
изучению образцов пшениц своих
предшественников подходила с
особой осторожностью и присущей ей
щепетильностью. Проработала
недолго. Заболела.

Врачи
порекомендовали сменить место
жительства. Преемником ее стал
агроном Александр Соловьев —
солдат, прибывший из госпиталя
после лечения. Родился он в
крестьянской семье в селе Житово на
Лене. Перед войной закончил
сельхозинститут в Иркутске.

С первых
шагов на Тулунской селекционной я
стал дотошно разбираться в
селекционном материале
предшественников. Определял, на
какой стадии и кем выполнена работа
по перспективным образцам.
Внимание привлек образец, над
которым трудились предшественники
В.С. Маркин, А.А. Гусельников, В.С.
Мусатов, полученный от скрещивания
местной пшеницы с сортом Ударница.
После пересевов и отборов образец
нарекли сортом Иркутская-49 и
передали в Государственное
сортоиспытание. После успешного
сортоистыпания пшеница Иркутская-49
была районирована в 1952 г.

Над широко
известным сортом пшеницы Скала не
один год трудились селекционеры
В.С. Маркин, В.С. Мусатов, А.Н.
Скалозубова, А.А. Соловьев. После
многолетней добросовестной работы
с образцом своих предшественников
в 1952 г. А.А. Соловьев передал пшеницу
под названием "Скала" в
Государственное сортоиспытание.
Скалу вскоре районировали, и она
прочно прописалась на полях
Восточной, Западной Сибири, на
Алтае, в Северном Казахстане.
Пшеница Скала высевалась на
площади свыше 3 млн. гектаров.

Девять лет по
шатким эстакадам возил тяжелые
тачки с породой Маркин в
Магаданском ГУЛАГе. На десятый
приставили молотобойцем в
лагерную, кузницу. Жить стало
свободнее, легче. Не стоял над душой
постоянно ненавистный конвоир с
овчаркой. В кузницу иногда
заглядывали "вольняшки",
просили отковать совок для печи или
щипцы для угля к самовару. За
изделия приносили 2-3 картошки,
луковицу или головку чеснока.
Шеф-кузнец, арестованный в
Красноярске, шутя подбадривал:
"Держись, Васюха! В ГУЛАГе самые
трудные первые десять лет. После
жить становится легче". Так почти
и случилось. Срок десять пасок —
кончился. Вечером вызвали в штаб
лагеря. Сообщили, что срок
пребывания в лагере истек, но
"особая тройка" добавила семь
лет ссылки в северные районы
Якутии. Так очутился в ссылке на
реке Колыме, в пятистах километрах
от Магадана на метеостанции, в
должности наблюдателя, а затем
агронома в совхозе
"Балаганык".

После
освобождения на станции Большой
Невер сел в общий вагон
пассажирского поезда и сошел со
щемящим сердцем на знакомой
станции Тулун. Наведался, прежде
всего, на селекцию. Познакомился с
молодыми сотрудниками. Стало
известно, что селекционный
материал по пшенице использован до
предела. Самые продуктивные годы
для селекции остались в Магадане на
Колыме. Возраст близился к
полувековому. После ареста жену
выселили из квартиры, объявили
женой врага народа. Помыкалась по
людям с малым ребенком, заболела
туберкулезом и ушла из жизни.
Дочь-малышку передали в детдом. Где
теперь ее искать?

О
многолетней важной работе станции
и ее сотрудников я, казалось, знал
многое. Не находил ответа лишь на
один вопрос: почему фамилия Маркина
не значится в числе авторов
районированных сортов пшениц?
Такой вопрос привел к старейшему
селекционеру станции П.И. Полякову.
Услышав его, Петр Иосифович
загадочно посмотрел на меня и
ответил вопросом на вопрос:
"Разве вы не знаете, какие
времена пережили? Все было крепко
зацентрализовано властью. С нею
требовалось все согласовать и
утрясти. Так стало с авторством на
сорта пшеницы. Не раз ездил в
Иркутск на согласование и каждый
раз с нахлобучкой возвращался в
Тулун. Увидев фамилию Маркина в
числе других авторов сорта,
чиновник ехидно спрашивал: "Кого
вы представляете в авторы сорта?
Врага народа! Враги сортов выводить
не могут!" Ставил крест на наших
документах и возвращал на
переделку.

— Так и
остался Василий Степанович за
кадром, а на авторство он имеет
полное право, — завершил нашу
беседу П.И. Поляков.

На излете
жизни Маркин обратился в научный
совет станции с заявлением. Просил
признать его соавторство на
районированные сорта пшеницы
Тулун-14, Иркутская-49 и Скалу. Члены
совета, тщательно проверив научные
отчеты селекционеров станции,
установили, что В.С. Маркин
действительно принимал
непосредственное участие в
выведении сортов пшеницы Тулун-14,
Иркутская-49 и Скала и имеет право
быть соавтором этих сортов. На
основе такого решения
Государственная комиссия по
сортоиспытанию, Министерства
сельского хозяйства страны выдала
В.С. Маркину свидетельства
соавторства на эти сорта.

Магадан и
Колыма постоянно напоминали о себе.
Маркин стал прибаливать, но работу
не оставлял. Еще с вечера с
квартирного телефона просил
инженера выделить транспорт на
вывозку удобрений, а к утру его не
стало. Сердце не выдержало.
Проводить его в последний путь
пришло много людей из района,
города, области. Похоронная
процессия вытянулась от поселка до
электроремонтного завода. Хоронили
на городском кладбище в Анганоре.

Вечный покой
ему на земле Тулунской, за которую
выстрадал немало.

Михаил
ВИЛЬЧИНСКИЙ, кандидат
экономических наук.