Власть
без духа становится циничной…

Губернатор Иркутской области
Борис Говорин о власти, о России и о
себе в беседе с политическим
обозревателем Александром
ГИМЕЛЬШТЕЙНОМ.

— Борис
Александрович, хозяйственная
текучка сказывается на работе
губернатора, но в то же время ваша
деятельность основывается и на
философских посылках. Чем
"отзовется слово" избранного
демократическим путем
государственного деятеля, мы
узнаем не скоро, оцениваем иногда
наскоро, и только, возможно,
историки когда-нибудь сумеют дать
взвешенные оценки. Но и они будут
подвержены цензуре времени. Вы уже
немало лет на разных уровнях
власти. В какой-то степени это для
вас форма существования. Так что же
такое власть, как идея, власть как
таковая?

— Власть —
это продукт развития человеческой
цивилизации. Зарождалось и
развивалось общество, система
организации власти тоже прошла
своеобразную эволюцию. Давайте
припомним уроки истории: как это
было в роду или племени. Власть
базировалась либо на мудрости и
возрасте человека, либо на его силе,
и это были неписаные правила ее
осуществления. Развитие шло,
опираясь на авторитет людей,
имеющих значительный жизненный
опыт. Власть затем передавалась по
наследству, то есть была взята раз и
навсегда каким-то родом, но
общество все равно уже начало
прописывать правила поведения,
урегулирования общественных
споров, а затем уже создало свод
общепризнанных норм. Как только эти
первые законы были прописаны,
возникла необходимость в том, чтобы
кто-то обеспечивал контроль за
соблюдением "правил игры". Так
формировалась современная власть.

Естественно,
для каждой страны эволюция власти
имеет свои особенности, свою
специфику и свои этапы. В равной
степени и для России. В новейшее
время, после того как огромная
страна — СССР была разрушена,
образовались 15 независимых
государств, и началась новейшая
история развития власти и
государственности в России. Очень
важно понять предназначение этой
власти. Ведь власть всего лишь
механизм, созданный и
поддерживаемый обществом — людьми
для регуляции отношений. Поэтому
власть, как и сами люди, бывает
разной.

— Во
власти есть такая составляющая, как
духовность?

— Власть без
духа становится циничной. И
осуществляется только в форме
насилия, тирании. Человек по
природе своей духовен, а избранная
им власть должна быть человечной. А
лучшее в человеке — разум и чувства.

— Сейчас
на Западе считают, что
демократический способ
формирования власти — это венец
цивилизации. Как вы относитесь к
демократии, к власти большинства,
всеобщему избирательному праву, в
какой степени это охраняет от
ошибок? Ведь это не власть
старейших и умнейших, а признание
правоты большинства.

— Чтобы
критиковать демократию, нужно при
ней пожить. А в Российской
Федерации она имеет лишь только
зачатки своего оформления. Не
существует единства в оценках. У
нас нет даже на сегодняшний день
методологически четкого, ясного
понимания того, что же такое
демократия. Эволюция общественного
развития создает в каждом
отдельном государстве свое
представление о ценностях.
Признается общее понятие — власть
народа, но вот наполнение этого
понятия содержанием в каждой
стране специфическое. Поэтому у нас
говорить о широкой демократии
бессмысленно, так как она имеет
незначительный исторический опыт и
сейчас по крупицам формируется как
общественная философия. Демократия
может и должна способствовать
развитию нашего общества. Но здесь
очень важно то, какие цели ставит
перед собой общество. Исходя из
этого понятие демократии получит
соответствующее содержание.

Мы ушли от
монополии на идеологию, мы приняли
свободу слова в нашей стране, но при
этом ушли из крайности тотальных
ограничений к тотальной
распущенности. К сожалению, такой
"маятник" присущ России. Мы
редко выбираем золотую середину,
любим крайности. Как от любви до
ненависти, так и от крайности до
крайности у нас тоже один шаг. И мы
очень легко преодолеваем этот шаг.
Отсюда все исторические гримасы.
Отсюда и странное подчас
наполнение этого очень важного и
содержательного понятия —
демократия.

И власть,
которую мы формируем на
демократических принципах, на
сегодняшний день далеко
несовершенна. Казалось бы, по форме
мы взяли все те атрибуты, которые
имеются в развитых цивилизованных
странах: это и уставы муниципальных
образований, уставы и конституции
субъектов Российской Федерации;
это и выборность представительных
и исполнительных органов на местах.
Но содержательная часть нашей
демократии, увы, диссонирует.

Эта проблема
имеет свою закономерность в нашей
стране, но уверен, будет преодолена
со временем. Мне кажется, что
источником реальной демократии
будет в первую очередь
изменившаяся политическая
культура общества. Она накопится, и
люди начнут воспринимать
избирательное право как базовую
ценность, которую нужно оберегать,
охранять и развивать, в том числе
создавая юридические нормы
реализации этого права. Но это
процесс не простой. Потребуется еще
не один десяток лет, чтобы в России
в политической сфере демократия
приобрела неискаженный смысл.

—
Получается некий разлом. С одной
стороны, государственные институты
формируются в демократических
системах выборным путем, но
государство, по мнению известного
классика, все же аппарат насилия и
принуждения. И в этом, кстати,
нередко есть потребность. Итак, с
одной стороны, руководитель
избирается населением,
большинством, и тем самым зависит
от любви народной . С другой
стороны, избранный лидер обязан
думать, как сберечь доверенное ему
хозяйство, невзирая на сиюминутные
симпатии и антипатии.

— Это вопрос
действительно серьезный. Вообще в
развитом демократическом обществе
случайного выбора не должно быть. А
у нас в России случайностей во
время выборов более чем достаточно.
И все-таки идет селекция, идет выбор
в обществе самодостаточных людей,
лидеров, которые, по мнению
большинства, обладают
соответствующими личностными
качествами и способностями,
дающими возможность решить
насущные проблемы граждан. И когда
в демократически развитом обществе
это осуществляется, как правило,
конфликт между властью и обществом
минимален.

В основе
этого лежит система авторитетного
и компетентного контроля за
деятельностью власти в процессе
реализации ее полномочий. Общество
само заинтересовано в том, чтобы
рождались лидеры — люди, способные
осуществить очень важные функции
управления большими или малыми
территориями, отраслями и
предприятиями.

Что касается
Российской Федерации, то у нас, к
сожалению, много случайностей в
процессе выборов, порой
парадоксальных. Кроме того, у нас
еще высока степень
неурегулированности нашего
жития-бытия, а отсюда и высокая
степень конфликтности. Выдвижение
и избрание того или иного кандидата
рождает несбыточные ожидания, не
соответствующие его реальным
возможностям. Отсюда, может
возникать нестабильность выборной
вертикали власти.

Не случайно в
общественном мнении формируется
такая позиция, что надо избавить
себя от выборов и перейти к прямому
назначению — это неспроста, так как
ожидания людей не сбываются. Как
следствие, в общественном мнении
формируется недовольство.

— Честно
говоря, я не верю в то, что
"назначенческая" вертикаль в
очень большой России может быть
эффективней выборной.

— И та, и
другая точка зрения небесспорна.
Мне кажется, если бы общество
обладало соответствующей
культурой, а власть была бы
духовной, можно было бы эффективней
находить способы урегулирования
сложностей, с которыми мы
сталкиваемся. Я твердо убежден, что
на этапе глубоких преобразований,
которые мы ведем, абсолютизация
выборности органов власти
ошибочна. Эти преобразования мы
вынуждены проводить в чрезвычайных
условиях. Я не хотел бы проводить
аналогии, но ведь когда, допустим,
страна в опасности и ей что-то
угрожает, как внутри, так и извне,
она концентрирует властные,
финансовые, экономические ресурсы
на преодоление этой опасности. Мы
сегодня еще находимся в опасности.
И вы видели, как только государство
ослабляет усилия по борьбе с этой
опасностью, у нас живая ткань
общественного организма рвется. И
возникает очень серьезный
конфликт. Это и Чечня, и
депрессивное состояние многих
территорий, в которых люди
беспомощно себя чувствуют и не
знают, есть ли у них какие-либо
перспективы, либо локальные
конфликты, как в Приморье, когда
зимой не было тепла. Это симптомы
ослабления государства. В
результате этого и общество
начинает болеть.

— Вы не
раз говорили о том, что орган
местного самоуправления тогда
состоятелен и тогда должен быть
избираем, когда он, прежде всего,
финансово самодостаточен, а не
финансируется "сверху".

— Это
несомненно. Когда мы вспоминаем
базовые понятия местного
самоуправления, становится ясно,
что население берет под свою
ответственность разрешение
вопросов жизнедеятельности,
подразумевая, что другой
ответственности уже нет.
Невозможно организовать жизнь на
территории города или района или у
себя в поселке, если, кроме
статусных вещей (устава или
каких-то иных нормативных актов),
нет главного инструмента —
финансов, нет собственности.
Понятно, что такая власть обречена.
Либо будет существовать сидя на
содержании следующего, более
высокого уровня власти. Такую
конструкцию осуществления
местного самоуправления
невозможно признать разумной и
самодостаточной.

— С
предыдущей темой связана большая
проблема. Нам известны примеры
прихода непрофессионалов во власть
и в системе местного
самоуправления, и в выборных
представительных органах, потому
что именно там очень немного
очевидной для избирателя
ответственности. И, при наличии
демагогических способностей,
человек может раз за разом, созыв за
созывом баллотироваться и
избираться. Такое бывает и у нас в
Иркутской области. А в
исполнительной власти, где
действительно "пахать" надо,
возникает другая проблема: кто туда
пойдет на зарплату
государственного служащего, на
ненормированный рабочий день, на
постоянную зависимость от выборов,
если говорить о таком серьезном
уровне власти, как региональный!?
Ситуация сама вымывает
профессионалов из сферы
государственного управления.

— Эта тема
президентом, мне кажется, серьезно
осмыслена, и он неоднократно
говорил о том, что для власти должны
быть обеспечены условия работы,
существования. Только тогда она
реально будет профессиональной,
самодостаточной и эффективной. Но
нужно смотреть на вещи реально и
понимать, что увеличение зарплаты
госслужащим должно быть напрямую
связано с улучшением условий жизни
большинства россиян, которые
выполняют не менее значимые для
общества функции.

Вторая очень
важная тема — это эффективность
работы представительных органов
власти. Сегодня туда пошло много
людей богатых, которые никогда
раньше не помышляли об этой
деятельности. Они зачастую не имеют
никаких навыков, абсолютно никаких
замыслов, и мне кажется, все это
связано только с одной, очень
важной для них целью — получить
положенную по закону
неприкосновенность. Те, о ком я
говорю, накопили сегодня состояние,
которое пытаются таким образом
уберечь. Мотивация прихода этих
людей во власть не носит
общественного характера, в ее
основе или индивидуализм, или
корпоративный дух. У человека с
такими настроениями и мотивами
достаточно узкая, но очень четко
очерченная цель, ради которой он
пришел во власть и которой
добивается.

Поэтому
закономерным явлением для России
стали попытки проникновения
"денежных мешков" в органы
представительной, законодательной
власти, да и в органы
исполнительной власти.

—
Все-таки можно говорить о том, что
наступил какой- то новый этап, новое
время. Практика последнего года
показала, что с приходом нового
президента налицо приход и новой
волны, причем и в возрастном
отношении, и в отношении базовых
подходов. У вас есть такое ощущение?

— Я твердо
убежден, что ситуацию в России
достаточно уникальна. Эта
уникальность заключается и в том,
что сегодня страну возглавляет
человек, которому нет еще и
пятидесяти. Это уже само по себе
необычное явление для России.
Второе — это человек динамичный,
современный и государственно
мыслящий, и, самое главное, он дал
возможность прийти во власть
значительному кругу абсолютно
современных, способных людей. Я с
вами согласен, мы можем говорить и о
новом этапе, и о новой волне.

Я вижу цели
этой федеральной власти, я вижу
способы достижения этой цели, и я
вижу динамизм этой власти. Она
стала дееспособной, сказал бы даже —
конкурентоспособной, в условиях
наличия сотен государств на земном
шаре. Мне кажется, президент
обеспечивает эту
конкурентоспособность. Четким
выстраиванием взаимоотношений с
развитыми странами, четким выбором
приоритетов внешней политики, с
вовлечением всех ресурсов нашей
страны для отстаивания интересов в
мировом сообществе. При всей
неизбежной в адрес действующей
власти критике мы идем на
серьезнейшие преобразования.
Критика нередко объективна и
справедлива, но, в целом, я
абсолютно позитивно оцениваю
действия президента, который делом
доказывает свою способность
управлять российским государством.
Мы сегодня начинаем видеть власть
эффективную, имеющую не только
планы, но и возможность эти планы
реализовать.

— Вы
согласны с тем, что в стране
реализуется слудующая формула:
экономический либерализм плюс
политический консерватизм?

— Я с вами
соглашусь. Мы в значительной
степени имеем неординарную,
нестандартную, даже чрезвычайную
ситуацию, в которой должны добиться
глобальных перемен. Я уже говорил,
что в этих условиях абсолютизация
демократических институтов
ошибочна.

Ведь что
явилось основой для осуществления
в нашей стране реформ? Наша
экономика была нежизнеспособна.
Плановая централизация не могла
обеспечить сохранение общества и
его развитие, и нам нужно было
начать именно реформирование
экономической сферы. Вы помните,
что в советский период не единожды
к этой теме подходили. Например, та
попытка реформ в экономике, которую
Ленин назвал НЭПом. Это все были
попытки оживить экономическую
составляющую и дать жизненные силы
обществу. Мы поняли, что самым
слабым звеном в организации нашего
государства является экономика. Но
прошли десять лет реформ, а о
позитивном результате по-прежнему
говорить рано. Поэтому правильно
президент настаивает на
самостоятельности, регулируемой
законами, на предприимчивости,
свободе продвижения товаров,
финансов. Это создаст среду, в
которой может формироваться
конкурентоспособность
отечественной промышленности.
Когда эта среда будет сформирована,
она даст возможность провести
достаточно серьезные
преобразования в социальной сфере,
в обеспечении благосостояния
населения.

А для этого
нужна и разбюрократизация
государственного аппарата. Я
вспоминаю, как на экономическом
саммите в Лондоне после страстного
выступления моего коллеги Росселя,
губернатора Свердловской области,
президент одной английской фирмы
сказал: "Хорошо, господин
Россель, вы как всегда динамичны и
как всегда убедительны. Но я в
России сталкиваюсь совсем с
другими реалиями. Да, я могу
договориться с вами об
осуществлении какого-то проекта, вы
поручите это своим подчиненным.
Когда я ухожу туда, вниз, к
подчиненным, там все ваши указания
по существу девальвируются.
Поэтому я приду, когда вы создадите
инструменты свободы капитала,
свободы предпринимательства и
сделаете работу чиновничьего
аппарата прозрачной и
эффективной".

Без этого
невозможно обеспечить проведение
экономической реформы. Когда
власть рыхлая, декларативная, она
не способна осуществить реальное
обеспечение своей экономической
политики и не добьется никакого
результата. Так что упомянутая вами
формула выбрана не потому, что
пришел Путин, а потому, что в этом
есть насущная потребность.

Для того
чтобы обеспечить проведение этой
экономической политики в жизнь,
нужна сильная власть. Думаю,
президент глубоко разобрался в
причинах всех наших поражений в
процессе реформ. И абсолютно
правильно сфокусировал внимание на
двух принципиальных вещах — это
приверженность новациям в
экономике и формирование
эффективно действующей
государственной машины, которая
обеспечила бы эту экономическую
политику внутри государства и
оградила бы ее от внешних
воздействий. И вы видите, что в
подтверждение этого президент и
правительство заявили о том, что
государство не будет больше брать
внешние займы, а это и есть защита
нашего рынка от внешних
воздействий. И это не просто
декларация, созданы механизмы для
реализации этой политики, и они
сегодня очевидны в действиях
правительства Российской
Федерации. Это четкая, ясно
продуманная модель управления
страной на современной этапе. Эта
модель выбрана на определенный
отрезок времени и затем должна быть
трансформирована уже под новые
задачи и под новые условия, в
которых страна будет жить.

— Борис
Александрович, мы уже неоднократно
говорили и упоминали: Россия,
российский путь. Вы, вообще, где — в
вечном споре западников и
славянофилов? Есть ли особый
российский путь? Или все-таки нужно
двигаться в Европу в смысле
мировоззренческом, а не
географическом? Наше нахождение
одновременно в Европе и Азии
заставляет, как минимум, размышлять
об этом.

— Эта тема
носит больше философский характер.
Россия — страна многонациональная,
она вобрала в себя ценности многих
культур. У нас не существует
монокультуры, которая была бы
основной, следовательно, мы вобрали
в себя ценности, которые накоплены
на земном шаре разными народами,
представителями разных
национальностей. Это для меня
базовые позиции — огромные
российские территории, нахождение
страны на двух континентах —
европейском и азиатском плюс
многонациональность.

Мы должны
развивать ценности разных культур.
Да, есть определенная
закономерность в развитии мировой
цивилизации. Общепризнанными
являются проблемы независимости,
территориальной целостности и
стабильности власти. Есть и
глобальные направления —
информационное развитие,
необходимость поиска
альтернативных источников
жизнедеятельности человека,
решение экологических проблем. В
этом плане мы взаимосвязаны. Нельзя
одну страну изъять из контекста
этих общих проблем, сказать, что они
нас не волнуют. Это было бы глубоко
ошибочно и утопично.

Специфика
каждого государства, я твердо
убежден, связана как раз с историей
его развития. С победами и
трагедиями, которые это общество
имеет на своем счету, в своей
биографии, в своей летописи. И в
этом единственность и
неповторимость. И в этом есть
исключительность любой страны,
включая и Россию. Очень важно еще и
следующее обстоятельство: какие
ценности общественное сознание
делает верховенствующими.
Ориентация исключительно на свой
опыт или признание тех глобальных
проблем, которые в целом решает
население земного шара.Истина, как
мне кажется, лежит где-то посредине.
Нельзя абсолютизировать крайности.
Я твердо убежден, что мы должны
исходить из того, что Россия
принимала участие в формировании
мировой науки, мировой культуры,
обеспечила значительные
"прорывы", но и нельзя забывать
о том, что и другие культуры
формировали среду и в самой России,
потому что это многонациональное
государство, здесь происходил и
происходит культурный синтез.

— В этой
связи как вы оцениваете влияние
мировых религий на настроение
народа, на российское развитие в
начале XXI века? Сейчас возникло
странное движение, которое вредит,
в том числе и церкви. Некоторые
неофиты, в отличие от священства,
которое ведет свою миссионерскую
деятельность умнее и добрее,
чересчур энергично хотят
"внедрить в массы"
православие, как когда-то
марксистско-ленинскую идеологию.
Как должны, на ваш взгляд, строиться
взаимоотношения религиозных
конфессий и общества?

— Есть
позиции базовые. Первое — церковь
отделена от государства. Второе — в
демократическом обществе есть
свобода совести. С одной стороны,
человек получает возможность
веровать во что и в кого он считает
нужным, здесь он свободен. И
государство эту свободу у него не
отбирает, а считает ее важнейшей.
Светское общество нарабатывает
свою мировоззренческую среду,
церковь реализует свои религиозные
каноны. У нас на территории
Иркутской области действуют разные
конфессии: православная,
католическая, мусульманская,
иудейская, протестанская. Мы, люди,
живущие в многонациональной
стране, должны сосуществовать
мирно. Поэтому нам нельзя делать
религию орудием вражды. Мы
признаем, что православие, которое
у нас существует в лице Русской
православной церкви, имеет свою
историю, в равной степени, как имеют
свою историю другие религии. Мне
кажется, терпимость должна лежать в
основе этих отношений. Если,
конечно, та или иная конфессия не
осуществляет действий,
направленных на подрыв основ
существования самого государства.
В этом случае она изначально
вступает в конфликт с обществом, и
должны быть найдены меры
воздействия на этот процесс.

Сам я человек
русский, православный; к людям
других национальностей и
вероисповеданий отношусь с
неизменным уважением.

—
Провинция: Какие смыслы несет для
вас это понятие?

— Есть такое
понятие в государстве, как столица,
место, где находятся центральные
органы власти. Само по себе это
предполагает, что где-то таких
органов власти нет, а
следовательно, это провинция,
периферия. Поэтому эти понятия
имеют достаточно четкое
содержание. Однако провинция
сейчас, в условиях информационного
пространства, не должна нести в
себе признаков чего-то отсталого,
запущенного, неразвитого. Мне
кажется, провинция — это
географическая категория, а не
политико-социальная и
экономическая. Если говорить о
наших территориях, о Западной и
Восточной Сибири, то это, во-первых,
огромный экономический потенциал,
который играет доминирующую роль в
российской экономике. И это
огромный ресурс интеллектуальный,
научный, образовательный, поэтому
говорить о провинции уничижительно
— нелепо.

Я родился в
Иркутске и мне дух Иркутска близок
и дорог. Дух вот такого среднего по
величине города. Без суеты,
присущей столицам, с несколько иной
культурой, иным мировоззрением. Я
лучше чувствую себя в Иркутске, в
Сибири, чем где бы то ни было. Я
часто бываю по работе в Москве. Ну,
конечно, разница в 5 часовых поясов
серьезно влияет на человека, нужно
достаточно времени, чтобы
перестроиться, потому что когда
Иркутск спит, нужно еще работать. А
когда Иркутск уже работает, Москва
спит… Я всегда стремлюсь побыстрее
завершить свои дела в Москве и
возвратиться сюда.

—
Наверное, у любого российского
губернатора нагрузки сумасшедшие,
тем более у губернатора, который
возглавляет территорию размером с
немаленькую страну. Но ведь мы все
равно стремимся в жизни заниматься
тем, чем хотим. И работа должна
доставлять удовольствие, иначе это
просто средство для выживания. Эта
работа вам по душе? Что вы для себя
из нее извлекаете?

— Каждый
человек выбирает свой жизненный
путь. Кто-то в детстве мечтает стать
летчиком, потом поступает в
училище, затем служит. Один хочет
стать ученым, другой — слесарем,
третий — инженером. Я выбрал свой. И
понятно, что в рамках этого
избранного пути я стремился к
получению знаний, которыми сегодня
обладаю. Они позволяют мне
осуществлять управление регионом.
Я глубоко изучил Иркутскую область.
У меня есть четкие и ясные
представления, как нашу родную
землю можно развивать, делать ее
совершенной, процветающей
областью, в которой люди,
независимо от того, живут они в
деревне или городе, чувствуют себя
уверенно. Не буду скрывать от вас
то, что этого понимания в 1997 году в
таком глубинном смысле не было.
Управление городом, даже таким, как
Иркутск, — это как небо и земля
отличается от управления такой
территорией, как наша область.

И свою работу
эти четыре года я делал не только в
кабинете губернатора. Она
сопровождалась поездками по
области, и я физически и
практически своими глазами, ушами
четко и ясно представляю все 37
административно-территориальных
образований, знаю, какие проблемные
вопросы на каждой территории есть,
знаю способы их разрешения. Это
действительно огромная территория,
она имеет и преимущества перед
другими субъектами Федерации, но
она имеет и достаточно много
проблем, которых у других нет.

Потенциал
Иркутской области еще до конца не
реализован, в новых условиях мы
должны дать новый импульс для
развития крупного производства,
потому что это основа для
социального развития. Работа
предстоит достаточно непростая, но,
на мой взгляд, интересная.

Для меня эта
работа стала смыслом жизни.
Иркутская область не отдельное
государство, она взаимодействует и
с соседями, и с федеральным центром.
Эти четыре года дали мне понимание
алгоритма этого взаимодействия,
проведения внутренней политики в
интересах жителей области.

С другой
стороны, должно быть понимание
степени ответственности. Мне
кажется, в каждый период развития
страны возникает потребность в
поколении, которое несет на себе
основную нагрузку. Во время войны
наши отцы вынесли всю тяжесть
кровопролитных боев и сражений,
потом было восстановление
разрушенного хозяйства. Так и
сейчас, мы достаточно молоды, имеем
опыт управления территориями и
поэтому готовы ответить на вопрос о
том, кто будет осуществлять эту
работу. Этот опыт формировался на
протяжении десятков лет. В
"кирпичиках" этого здания —
работа в трудовом коллективе, потом
— работа в районе, затем — город,
сейчас — это область.

У меня
достаточно четкое понимание того,
что нужно делать и как это делать.
Это является достоянием не только
моим личным. Страна вложила в меня
силы и средства. И я Родине за это
признателен, как и людям, которые
передавали мне опыт поколений.

Меня работа
не тяготит. Она тяжелая, несомненно.
Но меня радует в первую очередь то,
что в ней видны практические
результаты. Я занимаюсь реальной
работой, а не мудрствую, что бы
сделать для Иркутской области, как
бы улучшить жизнь людей. Мы
осуществляем конкретные дела,
направленные на улучшение этой
жизни. Мне принципиально важно
общение с людьми, знать, как они
относятся к тому,что я делаю. Это
помогает в работе и мобилизует. И
как бы ни тяжела была работа, когда
я чувствую наше единение, мне легче.

Самое
серьезное испытание — это моральная
сторона. Каждый из нас — просто
человек и хотел бы объективной,
справедливой оценки. Что же,
приходится терпеть. Я губернатор,
меня избрали люди, и я знал, на что
иду. И этот крест я взвалил и на мою
семью. Моим домашним очень тяжело,
все это требует огромной
мобилизации душевных сил. В этом
смысле я являюсь человеком, который
обременил своих близких и родных,
супругу, детей всей тяжестью своих
обязанностей, своей
ответственности. И я не могу не
думать о том, что моя работа лишает
личной жизни членов моей семьи.
Трудно сходить в театр или просто
прогуляться по улице. Различные
слухи в отношении моей семьи,
всякие сказки про десятки
коттеджей, про дочь, которая якобы
замужем за чеченцем, конечно,
направлены против губернатора, а
бьют по моей жене, по детям.

Я понимаю,
что работа губернатора ничем не
отличается от любой другой. Может
быть, только по уровню
ответственности и уровню
публичности. О том, что делает
сегодня рабочий на заводе, знает
нормировщик и, может быть,
начальник цеха. А о работе
губернатора ежедневно знают сотни
тысяч людей: с кем встречался, что
делал. Его дела подвергаются
системной ревизии как друзей, так и
недругов. И это нелегкая работа.

— Когда
губернатор Иркутской области,
человек жесткий, занятый,
находящийся практически в
постоянном стрессе, приходит домой,
что достается родным от Бориса
Александровича Говорина?

— Можно
сравнить с выжатым лимоном. И
понятно, что я приношу не слишком
большую радость домой. Если день
был напряженный, в чем-то
конфликтный, то состояние не
лучшее, и поэтому у меня часто
возникает желание побыть одному, то
есть я как бы перенасыщен общением
с людьми. Это характер работы. И
есть дом — "моя крепость",
потому что у меня прекраснейшая
семья, которая меня любит и которую
я люблю, чувствую внимание к себе и
хочу не обделить их своим
вниманием.

Я ведь ухожу
домой и уношу достаточно много
документов и, иногда бывает,
работаю ночью. Обычно после
прихода, в зависимости от степени
усталости, поужинав, я читаю
какую-нибудь книгу, могу посидеть
за компьютером, это тоже доставляет
мне удовольствие. Я люблю слушать
музыку, я пою, это тоже мне дает
возможность отдохнуть. Я очень
слабый помощник по хозяйству,
скорее обуза для своей супруги. А
она, по существу, исполняет роль
домработницы, всех нас обстирывает,
обглаживает, кормит, поит,
ухаживает за нами.

Так что семье
остается немного времени. Я порой
чувствую, что где-то переступаю
дозволенное и слишком часто не
бываю дома из-за каких-то поездок.
Жена смотрит на меня с укоризной.
Время идет, годы идут.

Иногда
получается побыть за городом. Летом
огород дает нам такую возможность:
покопаешься там, польешь, подышишь,
настроение поднимается. Зимой это
выезд в лес, костер, шашлыки,
общение с друзьями, если есть
возможность, встаем на лыжи или
играем в хоккей на снегу. Иногда
удается сходить в тренажерный зал.

Я стараюсь
каждый год 10-12 дней провести на
Байкале. Никаких санаториев,
курортов. Просто позагорать,
поплавать и побродить с семьей в
лесу. Правда, это весь отпуск,
больше не получается. Дней 150
отпускных уже не использовал за эти
годы.

Раньше, когда
работал в городе, выбирался в лес.
Собирал грибы, ягоды. Сейчас это уже
за пределами возможного. Хотя с
удовольствием бы, это прекрасный
отдых, когда ездишь в лес по грибы. И
прогулялся, и пользу принес. Всегда
привозил ягоды: чернику, голубику,
бруснику. Это было нужно, когда
девочки были маленькие, для
поддержания витаминами
подрастающего поколения. Сейчас
уже такой возможности нет. Может
быть, когда-нибудь появится больше
времени на такой досуг.

Семья-это для
каждого человека важно. Это
главное. Она дает мне силы. Поэтому
я счастлив.