Приют
для наркоманов

Бэлла БЕЛЯКОВА,
"Восточно-Сибирская правда"

В
старых кварталах Ангарска часто,
через два шага на третий,
понатыканы аккуратные двухэтажные
домики.

Лет 15
назад эти домики населяли
беззаботные дошколята; забиты они
были детишками под завязку и через
край, и устроить свое чадушко в ясли
ли, в садик ли — это надо было
постараться ухитриться или
долго-долго "простоять в
очереди".

Сегодня в
Ангарске смертность одолевает
рождаемость.

И детские
сады наши по причине
невостребованности стали
превращаться во что угодно. Здесь —
компьютерная фирма "Диалог",
здесь — магазин "Недоимка".
Здесь — охранное агентство. Здесь —
школа бизнеса и права.

Недавно
очередной пустующий садик был
передан под муниципальный центр
реабилитации наркоманов.

***

Доктор
Михайлов не считает наркоманов
преступниками. Он выбрал эту
профессию — врач-нарколог — давно и
совершенно сознательно, когда,
занимаясь
научно-исследовательской работой,
посвященной здоровью шахтеров
"на северах", вживую увидел,
что народ спивается — и это стало
его болью, делом его жизни.

Он хорошо
помнит своего первого
пациента-наркомана, появившегося в
84-м году. Тот пришел слишком поздно,
и спасти его не удалось. За
прошедшие годы он вернул в строй
немало людей, которых, как
спасатели, никогда не считал, и
думает, что миф о неизлечимости
наркоманов придумали и укоренили в
сознании людей сами продавцы
наркотиков.

При этом его
работа удивительно напоминает
работу официанта-посудомойщика.
Вылеченные им наркоманы
возвращаются обратно, в палаты
наркологического диспансера, с
частотой грязных тарелок,
отправляющихся с накрытых столов в
помывочный цех.

Так и
возникла идея создания
реабилитационного центра для
наркоманов — своеобразного буфера
между больничной койкой и реальной
жизнью, где для человека, которого
только-только вытащили из петли,
нет ни работы, ни иных видов участия
со стороны общества, а знакомые, да
что греха таить, зачастую и
родители, к нему относятся с
брезгливым сожалением и
недоверием.

Монолог
заведующего муниципальным центром
реабилитации наркоманов Андрея
Михайлова.

Редкий
отец заглянет в больницу к
ребенку-наркоману

— Поступает в
наркологию парнишка, уколотый в
день поступления или накануне,
поступает на ломке. Неделю, десять
дней его кумарит. Мы ему помогаем —
загружаем обезболивающими,
вытаскиваем. Лечение заканчивается
(есть стандарты Минздрава,
регламентирующие время пребывания
в стационаре). А дальше его куда? Вот
и выписывали туда, откуда пришел.
Лечение у нас добровольное, и не все
его выдерживают, треть — пишет
отказ. Но остальные зацепляются.
Зубами готовы держатся за любую
зацепку. Такой зацепкой и стал наш
Центр реабилитации. Переболеть — не
сложно. Сложно — не вернуться к
наркотику. Судите сами. На работу
человека, как узнают, что он
наркоман, не берут. Есть такие
профессии — охранник, монтажник,
сварщик, водитель, где специалиста
просто обязаны уволить после
сообщения из наркодиспансера, а не
сообщать мы не имеем права. Для
семьи он тоже перестает
существовать: все, что можно,
вытащено из дома, все отношения
разрушены. Отцы — такова мужская
психология — перекладывают
проблему на женщин, а сами — в кусты.
Редкий отец заглянет в больницу к
ребенку-наркоману, я таких по
пальцам пересчитать могу, а если и
зайдет — только сумку с передачей
сунуть, к врачу подойти поговорить —
это ему страшно. Что же делать
молодому человеку?

По
дороге от "уже" до "еще"

Если парню, к
примеру, лет 20, а с 15-16 он начал
колоться? У него не просто 5 лет из
жизни вычеркнуто — у него сознание
осталось на уровне 15-летнего
пацана. Мозг поражен токсическим
воздействием наркотиков.
Восприятие мира деформировано и
неадекватно, и самому ему из этого
не выкарабкаться.

Мы поставили
перед собой задачу — адаптировать
наших бывших пациентов к реальному
миру, вернуть им какие-то навыки.
Знаете, они зачастую уже не умеют
общаться, радоваться. А может, не
"уже", а "еще". В самой
обеспеченной семье может вырасти
одинокий парень, не получивший дома
свою порцию добра. В самой
благополучной семье могут
неосторожным, вскользь брошенным
словом, косым взглядом разрушить
еще не окрепшую после лечения
психику и тем самым вновь
подтолкнуть бывшего наркомана к
проторенной дорожке.

Родители
наркоманов оказываются
определенным образом созависимы, и
их психику тоже надо лечить.

Косячок,
Пинк Флойд, Лед Зеппилин

— В 70-х годах,
можно было попробовать легкие
наркотики и не приобщиться к ним
навсегда. Косячок, пущенный по
кругу среди друзей-студентов под
аккомпанемент Пинк Флойд или Лед
Зеппелин, — все мы прошли через это,
и соврет тот, кто скажет, что не
попробовал. Но ни один из моих
друзей не стал наркоманом.

Сейчас —
настоящий бум детского пивного
алкоголизма. И, что особенно
страшно, — среди девчонок. А когда
подростку, выхлеставшему от скуки
или безысходности литр-полтора
пива "друзья" предложат
вдогонку попробовать наркотик,
зависимость наступает практически
мгновенно. Официально в Ангарске
около трех тысяч наркоманов, на
самом деле, боюсь, что уже почти
десять тысяч.

За каждого из
них мы готовы бороться. Для этого и
создали реабилитационный центр. Но
вы должны знать, что лучшими
показателями таких центров
является стойкая ремиссия у 3-5%
пациентов.

От ломки
не умирают

— Ломка — как
тяжелая форма гриппа. Очень сходная
симптоматика. Покруче, конечно, и
тянется подольше, но никто от этого
не умирает, не чаще, чем от гриппа,
во всяком случае.

Если человек
сознательно хочет выбраться из
этой ямы, он с этим справляется.
Причем многие справляются сами.
Как-то ко мне обратились семь
молодых наркоманов. Они занимались
шапочным бизнесом, завелись
шальные деньги, попробовали
наркотики, втянулись, спустили все
барыши, но, то ли успели опомниться,
то ли жаба задавила. Пришли ко мне,
спросили, как это делается,
выкарабкались сами. Сейчас все
семьями обзавелись,
добропорядочные граждане,
налогоплательщики.

В
психиатрической больнице мы
оставили 15 коек для прохождения
ломки, а 25 мест перенесли в
реабилитационный центр — для тех,
кто сам захочет сюда прийти. В
реабилитационном центре, в отличие
от других отделений, пациент может
находиться сколь угодно долго.
Оплата символическая — 30 рублей в
день. Мы исключили из своей
лечебной практики любые инъекции,
чтобы не вызывать никаких
ассоциаций с наркотиками. У нас
есть свои методы лечения и
адаптации. Например, "письмо к
себе".

Письмо к
самому себе

— Это
страшная вещь. При всей кажущейся
простоте. Нужно зайти в пустую
комнату, сесть перед видеокамерой и
сказать самому себе, что ты думаешь
о том, что с тобой произошло.
Некоторые, сделав такую запись,
буквально боятся ее просмотреть.
Есть письма-откровения, есть
письма-завещания. Очень многим это
помогает, выговорившись, взглянуть
на собственные проблемы
отстраненно, как бы чужими глазами.
Ведь дать совет постороннему,
попавшему в беду — всякий знает —
проще, чем помочь себе.

В
реабилитационном центре нет
решеток на окнах, нет и охранника.
Зато есть сад вокруг (это ведь
бывший детский садик) и есть сарай.
В сарае, в недалеком будущем,
запланированы курочки и кролики. В
саду — ягодные кустарники и грядки.
В общем — дача: живи — не хочу. Пусть
пока для 25 человек из официальных
трех тысяч. Пусть пока в одном
Ангарске. Главное — почин сделан.
Пришла беда — а у нас нашлось, кому
затворить ворота. Или хотя бы
притворить для начала.

***

По
данным и.о. начальника уголовного
розыска УВД г. Ангарска
подполковника Романа АГАЕВА:

В июле 2001
года в Ангарске выявлено и
ликвидировано 7 групп активных
сбытчиков наркотиков. За семь
месяцев текущего года возбуждено 95
уголовных дел по факту сбыта
наркотиков. Закрыто 120 "точек".
Изъято 173, 05 г. героина, 2179 г. гашиша, 3
г. опия-сырца. Более 100 сбытчиков
находятся под следствием.