Удивительные все-таки люди наши земляки. Казалось бы, в
рамках одной Иркутской области должны мы как-то походить друг
на друга, мыслить одними категориями. Ан нет — то ли область
большая, то ли мы какие-то очень разные.

Помните, в начале девяностых годов люди, ошеломленные крушением
патерналистской советской системы, с горящими глазами выкрикивали в
пространство звонкие лозунги. Им очень хотелось назад, к профкомам,
бесплатным путевкам, восьмичасовому рабочему дню с бесконечными
перекурами и обеденным визитом в гастроном за «банкой». Потом
пришло понимание того, что прошлое ушло, навечно кануло в Лету.
Переболев, переломавшись митингами и демонстрациями, люди начали
понимать, что жить надо своей головой. Мало-помалу плодились АО и
ЧП; оказалось, что если работать много и хорошо, то и жить можно
вполне прилично. Пусть без черноморских здравниц, но вполне достойно.
Начали формироваться определенные правила существования в условиях
раннего капитализма. Платят мало? Проси вдвое больше или уходи. Нет
работы? Собирай манатки, уезжай туда, где лучше. Рабочая сила стала
мобильной, пожизненный наем — идеал советских времен — стал уделом
наиболее невостребованных обществом специалистов. Люди стали
охотно менять место работы, заставляя работодателей задумываться над
своей несчастной судьбой.

Но пятна адекватного восприятия окружающей действительности по
Иркутской области распространяются как-то весьма неравномерно.
Например, жителей Мамско-Чуйского района капитализация сознания не
коснулась совершенно. Горно-обогатительный комбинат «Мамслюда»
перестал обогащать своих работников еще десять лет назад. Его
приговорил прогресс: как полупроводник отправил на кладбище
технологий ламповую аппаратуру, так и дешевая и низкокачественная
индийская слюда «убила» дорогой мамский мусковит. Шли годы, но за
это время здесь никто не сумел перестроиться: люди продолжали
попытки согреться у потухшего очага. Мама сегодня — это озлобленный
взгляд человека, балансирующего на краю нищеты.

Казалось бы, ничего странного. Север области всегда уступал
промышленному югу. Но вот Ербогачен — районный центр на берегу
вечной Угрюм-реки, что называется, полторы монтировки севернее Мамы
по карте. Простые диковатые нравы, не избалованные цивилизацией,
паршивая водка по астрономическим ценам (завозить больно далеко!),
абсолютное отсутствие не только канализации, но и водопровода. О своей
потребности в воде местные жители извещают водовоза красным
флажком над воротами. Нужна вода — поставил флажок. Откуда в такой
глуши взяться оптимизму? Но ни одной жалобы «на жизнь» в Ербогачене
нет. То есть жалобы-то есть — кого-то мэр притеснил, кого-то обошли при
нарезке охотничьих угодий. Но вот мировоззренческих терзаний
ербогаченцы не знают. Привыкли так: надеются только на себя, на лайку,
карабин и верный снегоход «Буран». Государство существует для жителей
села как-то абстрактно. Больница есть — есть, есть интернат и школа, есть
флаг над зданием местной администрации — значит, все в порядке,
остальное сами наработаем, набъем в лесу, наловим в речке. Ну, клуб
еще бы построить — и будет в жизни счастье!

Сегодня ни государство, ни региональная власть не в состоянии
полностью взять на себя заботу о каждом индивиде человеческого
общества. Дать зарплату из областного бюджета учителям власть в
состоянии. В состоянии как-то финансировать больницы и школы. В
конце концов, власть может построить ербогаченцам клуб. Но как
перестроить сознание людей, как «включить» в человеческом мозгу зоны
ответственности за предприимчивость и личную инициативу? Похоже,
что эта задача гораздо, гораздо сложнее.