Зачем инвалиду пистолет?

После тяжелейшей травмы позвоночника Сергей с 34 лет
мог передвигаться только на инвалидной коляске. Первые три
года теплилась надежда встать на ноги. Потом он
понял, что будет прикован к коляске всю оставшуюся
жизнь. Вчерашнему жизнелюбу и силачу осознать это
было смерти подобно. Была даже мысль подъехать к краю
моста и — вниз, головой в воду.

Но Сергей поборол это искушение. Стал
активно заниматься спортом, съездил даже на первую
парасибириаду. Завел много друзей.
Таких же, как сам, колясочников. Получил квартиру в
Иркутске, а по бамовскому чеку — «Жигули» четвертой
модели. Но денег на покупку гаража не было, и
он стал понемногу «таксовать» на своей машине с
переделанным ручным управлением.

Однажды летом 1993-го сели двое парней. Один сзади,
другой — рядом. Назвали адрес, куда ехать. Ничего
необычного он в их поведении не заметил. Но буквально
через несколько минут сидящий сзади накинул ему на
шею удавку. Сергей и сообразить-то ничего не успел.
«Гони за город!» — визжал удавочник. Второй держал у
бока Сергея нож. «Ребята, я ж инвалид… У меня
ручное управление… Зачем вам такая машина? И денег
всего две десятки… Заберите».

— Гони за город! — услышал в ответ.

Он попытался зацепить пальцами своей сильной
тренированной руки удавку, оттянуть ее, потому что
почти уже задыхался. Но второй бандит прошипел: «Не
пытайся… Убью!» — и надавил острием ножа под ребро.

Можно было, конечно, направить «Жигули» в столб, но
так, чтобы не убиться. Однако куда убежишь на
«мертвых» ногах. И он сделал, как ему велели. Выехал
за город, в лес. Там налетчики вытолкнули его из
машины. Один сел за руль.

— Коляску оставьте! — успел он крикнуть.

Бандиты на ходу выкинули складную коляску. Он с трудом
добрался на ней до дороги. Там его и подобрали.

— «Жигули» и налетчиков милиция нашла? — спрашиваю
я.

— Видно, недосуг было нашей милиции заниматься этим. У нее дела
есть поважнее, — горько усмехнулся мой собеседник.
Потер коротко стриженные жесткие волосы. Помолчал.
Потом добавил: — Теперь я приладил рядом с рулем
охотничий нож. Против удавки. Вожу с собой еще
пистолет «Оса» для самообороны. Разрешение есть. Он
резиновыми пулями стреляет: убить — не убьет, но из
строя бандита выведет. Хотя, конечно, можно всем
этим арсеналом и не успеть воспользоваться. Тот, кто
грабит водителей, все наперед просчитывает… Я
просто теперь незнакомых мужиков сзади не сажу.

В двухкомнатной квартире Сергея, куда я приехал, все
не так, как у обычных людей. Проемы в дверях шире,
чтобы коляска проходила, порогов нет, а сами двери
отодвигаются на колесиках по узким стальным полозкам.
Никаких высоко навешанных шкафов и полок. Все — на
уровне вытянутой руки. Гражданская жена Сергея
Светлана Залуцкая, красавица и шутница, тоже инвалид
первой группы, тоже спинальница и тоже передвигается
по квартире на коляске.

Они крутят руками колеса и ездят по своему жилищу
довольно быстро. На коленях у обоих лежат небольшие
деревянные подставки. На них они листают альбомы с
фото, пишут, читают, привозят с кухни чай и печенье.
Меня угощают на столе, а сами едят со своих
наколенных столиков-подставок.

— В поездках по России бандиты пытаются «наезжать» на
нас постоянно, — рассказывает Света. — Особенно на
автозаправках. Только подъедем, они тут как тут.
Собирают со всех мзду. Правда, увидят наши инвалидные
коляски и, посмеявшись, отходят. Но однажды, под
Челябинском, попались совсем уж отморозки: заставили
заплатить за проезд, как они выразились, «по нашей
территории». Мы-то, наивные, думали, что едем по
своей собственной. По территории государства
российского. Ан нет!

Бандитам у нас теперь раздолье. Они — от моря до
моря. От Балтийского до Охотского. И повсюду их
«территория»… Убили недавно в поселке под
Санкт-Петербургом 86-летнию Сережину мать. В войну
немцы угнали ее, жену фронтовика, родительницу двух
малолетних детей, на работы в Германию. Она
вкалывала от зари до зари на немецкого фермера. А в
конце 2004 г. за свой каторжный труд, подорванное
здоровье получила от сегодняшнего немецкого
государства компенсацию. Первый транш — 8 тыс. руб.
Вот за эти гроши старушку порешили.

В Великую Отечественную отец Сергея долго искал
угнанную в рабство жену. Нашел только после войны в
Литве, куда она попала из Германии вместе с летной
войсковой частью. Там и работала. Доила коров,
варила, стирала. Поселились они под Ленинградом, в
том самом поселке, где ее и убили. Уже свои.

Сергей родился
восьмым по счету. Самым последним. На десятерых у
них была в деревянном двухэтажном бараке комната 16
кв. м. Но они все равно были счастливы: война
закончилась, начиналась нормальная мирная жизнь.

Усатый и очень ревнивый

До встречи со Светой Сергей жил один. Точнее, с котом
по прозвищу Сергеич. Умный был кот. Любил поговорить
со своим хозяином. «Ну что, Сергеич, скучно нам с
тобой двоим?» «Мурл-лл», — отвечал Сергеич. «Может,
нам хозяйку завести?» «Мурл-лл», — соглашался кот.
Ложился рядом и норовил потереться о хозяйский
подбородок головой. Уходя на улицу, останавливался у
двери и оповещал Сергея своим обычным «мурл-лл», но
более громким и протяжным. Дескать, я пошел.

Хозяйка вскоре и вправду появилась в их квартире.
Света познакомилась с Сергеем, отдыхая на Олхе. Он с
друзьями приехал как-то в Шелехово на машине забрать
на пляж ее подругу, тоже спинальницу, а та пригласила
и Свету.

— Я сразу заметила, что он на меня глаз положил, —
смеется Света.

У нее русые волосы, тонкие изогнутые брови, очень
интеллигентное и одухотворенное лицо.

Сергей сидит в коляске рядом, слушает.

— И в чем же это проявлялось? — с интересом
спрашивает он.

— А во всем, — улыбается Света. — И в том, как ты
на меня смотрел, как приглашал позагарать рядом на
песке… Женщину не обманешь. Она за версту
чувствует, как мужчина к ней относится.

— Неужели?! — искренне удивляется Сергей. — А я
старался свои чувства не выдавать…

— Объяснились в любви, наверное, сразу? — спрашиваю
я.

— Да нет, — ответила Света. — Позагорали и
разъехались по домам. Он в Иркутск, а я в Шелехово, к
родителям.

Снова они увиделись только через год. На этот раз на
берегу Иркута. Опять приехали отдохнуть большой
компанией. В августе. А в ноябре Сергей позвонил ей,
предложил осторожно:

— Приезжай ко мне. Поживешь, погостишь…

— А если понравится? — пошутила Света.

— Если понравится, оставайся.

Живут вместе уже 10 лет.

Сергей принял Свету тепло, по-доброму. Окружил
заботой и вниманием. Она тоже не оставалась в долгу.
После стольких лет холостяцкой жизни душа его обрела,
наконец, покой, а сама жизнь — смысл.

— Мы хорошо понимаем друг друга, — говорит Света.
— Главное у нас — взаимная поддержка. Мой характер
как раз подошел под характер Сергея. Парой жить
легче, а нам, спинальникам, особенно. Мы всюду ездим
вместе — в гости, в санаторий, по стране. Многие нам
по-хорошему завидуют. Иным ведь пообщаться даже не с
кем.

— Никогда не надо отчаиваться, — вторит ей Сергей.
— Надо всегда искать свою половинку. Всегда!!! Что
бы с человеком не случилось… Надо жить и бороться
за жизнь в любой ситуации.

В общем, воцарилась в жилище Сергея семейная идиллия.
Вот только кот… Принял он Свету в штыки. Ревновал
к хозяину жутко. Прыгал на кровать первым и не давал
Свете ложиться рядом с Сергеем. Демонстративно ложился
на ее подушку. Фыркал и даже царапался, когда его
отодвигали. Норовил на ночь лечь между ними. И непременно
к Свете спиной.

— Сергеич, — ласково гладила она его утром по спине.
— Ну чего ты… Успокойся. Хочешь колбаску?

Сергеич попервости не реагировал на ее подхалимаж. Сурово
и гордо уходил к хозяину, садился тому на колени. Потом
сдался. Признал Свету за свою и даже стал большую часть
времени проводить с ней.

— Мы теперь с тобой Сергеич, друзья? — ласково спрашивала
она кота.

— Мурл-лл, — отвечал усатый ревнивец.

Сергей однажды даже обиделся:

— Вот, котяра, совсем к тебе, Свет, переметнулся. Меня
и не замечает.

Жить в машине тяжело. Но… интересно

В молодости Сергей Кузмич был очень активный. Работал
плотником-бетонщиком, монтажником в Усть-Илимске, когда
там строили ГЭС, в армейских железнодорожных войсках,
на возведении ГОКа «Эрдэнэт» в Монголии. 12 лет отдал
БАМу. Вспоминает: «Это было незабываемое романтическое
время». Рубил на БАМе просеки, строил мосты и дома,
отсыпал насыпи и укладывал на них шпалы. Долго рассказывал,
как они с ребятами охотились, рыбачили. На одной из
фотографий я увидел его, 27-летнего, высокого и стройного,
на берегу бамовской речки Муя. Он был в резиновых сапогах-ботфортах,
на поясе — нож в чехле, в поднятых руках — по
большой рыбине. Еще с десятка два пойманных ленков и
харюзов лежали на песке.

Я всматривался в лицо удачливого рыбака, полного жизни
и оптимизма. Нет, не дано никому из нас, смертных, почувствовать
приближение беды. Вот и Сергей
— разве мог он тогда, стоя у плескавшихся речных волн
Муи, предвидеть, что случится с ним через 7 лет.

Все оборвалось в 1989 г., когда он ехал с бригадой на
смену по дороге Таксимо — Бодайбо. У машины-вахтовки
отказали тормоза, и она перевернулась. С переломанным
позвоночником его доставили вертолетом в Улан-Удэ, прооперировали.
Так он нежданно-негаданно, в один миг, стал инвалидом,
прикованным к коляске. Сначала вообще не мог спать.
Сидел, как наркоман, на таблетках. Потом понял: долго
так не протянет. Надо что-то делать.

Приобрел по бамовскому чеку «Жигули»,
которые, как я уже рассказал, бандюги у него
отобрали.

После этого он целый год обивал пороги соцзащиты,
умолял выделить на бюджетные средства «Запорожец»
(«Положено ведь!»). Ездил до улицы Канадзава, за 5
километров, на рычажной коляске, преодолевая рытвины,
ухабы и крутые взгорья, рискуя каждый раз попасть под
машину. Вернувшись домой, долго
отмывался от пыли и грязи, растирал ноющие от боли
мышцы рук.

Мытарили его в соцзащите, потому что большая часть
документов и водительские права остались в руках у
бандитов. Его отправляли то за одной справкой, то за
другой… На требование специалиста соцзащиты
привезти то ли пятую, то ли шестую по счету, он
обезумел. Схватил графин с водой и замахнулся им на
сидящую за столом вальяжную, непробиваемую
чиновницу. Та в испуге убежала.

А через несколько минут пришел ее начальник. Сел
рядом с Сергеем, успокоил его, выслушал молча, не
перебивая исповедь об «издевательствах здоровых людей
над неходячими» и все решил в кратчайшие сроки.

На «Запорожце» Сергей ездил и работал, продавая
всякую всячину. Завел даже свой небольшой киоск.
Правда, трудностей и сложностей частный бизнес
приносил столько, что новоявленный «чепист» в конце
концов не выдержал и забросил его. Руки опустились.
Но ненадолго. Жить как-то надо было, и он стал
пробовать заниматься то одним, то другим посильным
делом.

Шили со Светой шапки из сурка ночами напролет.
Собирали и красили рыбацкие поплавки к удочкам.
Периодически подрабатывали диспетчерами на дому у
различных фирм. Так вот и заработали на подержанную
иномарку, на которой и совершили
первый большой автопробег в Ленинградскую область,
к матери. Потом — в другие края. За 8 лет они со Светой
исколесили пол-России и некоторые государства СНГ. Побывали
в Улан-Удэ, Новосибирске, Самаре, Оренбурге, Московской
области, Харькове, Днепропетровске, Крыму, Казахстане.
Когда проезжают по центральной части страны, обязательно
делают крюк, чтобы купить в Туле знаменитые
пряники. В общей сложности намотали на спидометр 300
тысяч километров.

Хотели в 2003 г. ударить автопробегом по Монголии в
составе группы с другими инвалидами-колясочниками. Благо
их нынешняя «Тойота-Кроун» — машина хотя и
старенькая, но надежная, с автоматической
коробкой передач. Но автопробег сорвался. Не сумели достать
нужное количество денег.

Сетуют: Россия не приспособлена для нормальной жизни
людей с ограниченными возможностями. Безбарьерной среды
как не было, так и нет. Несмотря на все постановления
правительства. Дверные проемы везде узкие, на колясках
не проехать. Пандусы повсеместно отсутствуют. Не только
в гостиницах, но и в больших культурных, медицинских,
торговых, общественно значимых учреждениях, в аэропортах.

Иркутский аэропорт — не исключение. У здешнего
медпункта, откуда инвалидов-колясочников отправляют
на посадку в самолет, пандуса как не было 15 лет тому
назад (когда Сергей побывал в нем первый раз), так
нет и по сей день. Одно лишь высокое крыльцо — ни
заехать, ни выехать.

Рабочие аэропорта занесут колясочников в медпункт,
посадят на кушетку и уйдут.

— Вот и сидим там неподвижно часами, — говорит
Сергей. — Вылет самолетов ведь часто задерживается.
Иногда — надолго… Там даже туалета нет. В
Симферополе, например, в медпункте все для таких, как
мы, предусмотрели. И пандус, и несколько кроватей с
постелями, и туалет с широкой дверью и поручнями. А в
Иркутске ничего не меняется. Абсолютно ничего!

Да что авиация, аэропорты. У местной
поликлиники N 17, в микрорайоне Университетский, где
они лечатся, тоже нет пандуса. Терапевт, конечно,
приходит по вызову домой, а вот к узким специалистам
попасть на прием целая проблема. Так же как и в
кабинет УЗИ.

До недавнего времени в Иркутском диагностическом центре
был пандус. Но потом его убрали. Руководители центра,
видимо, решили, что он ни к чему. Расширили за счет
него холл.

— Даже перила на крыльце не оставили, — удивилась
Света. — Как так можно?! Ведь это же не ресторан или
клуб какой. Там инвалидов на приеме у врачей полным
полно.

Недавно они посетили иркутский цирк, где картина такая
же. Отдельной площадки для колясок нет. Пришлось поставить
их прямо в проходе. А во Дворец спорта супругов вносили
чуть ли не через чердак. Между прочим, в Иркутске
живет более 800 инвалидов-колясочников. Городская власть,
депутаты городской Думы, наверное, думают, что цирк,
Дворец спорта, музыкальный и другие театры, музеи
этим людям ни к чему?

— Как заправляете автомобиль бензином? На отечественных
АЗС, насколько я знаю, есть только кассир-оператор.
Специальных рабочих, которые бы вам могли помочь, нет.

— Да, такая проблема существует, — ответил Сергей.
— Прошу кого-нибудь из водителей или прохожих. Некоторые
нефтяные кампании, как, например, ТНК (Тюменская), миллиардами
долларов ворочают, а небольших денег на заплату рабочим
АЗС найти не хотят. Правда, ситуация в последнее время
стала меняться. ЛУКОЙЛ на своих станциях по всей магистральной
российской трассе ввел должности рабочих. ЮКОС тоже
зашевелился. В Иркутске на его автозаправках рабочие
есть — на Синюшиной горе и в Первомайском. Но это
капля в море.

Про то, что автолюбителям-колясочникам в России негде
принять душ, помыться в ванной, состирнуть одежду, Сергей
даже и говорить не стал. Только грустно и безнадежно
махнул рукой. Так что путешествует он с женой по стране
не благодаря созданным для таких, как они, комфортным
условиям, а вопреки их полному отсутствию. В автомобиле
живут, спят, моются, стирают, готовят пищу на газовой
плите.

— Это нелегко, но… интересно, — попыталась пошутить
Света.

А Сергей добавил:

— За рулем я чувствую себя, как все здоровые люди.
Забываю, что инвалид. Особенно, когда приезжаю в дальние
и совершенно незнакомые города. Без авто мы бы их никогда
не увидели, не узнали.

Планы у них большие. Хотят «освоить» побережье Байкала.
Были лишь на Ольхоне, и то один раз. Мечтают съездить
на Дальний Восток и в Китай.

— В Поднебесной, говорят, крылечек вообще нет. Ни в
жилых домах, ни в гостиницах. Вот раздолье колясочникам,
— улыбается Сергей.