Во втором пункте выводов Государственной экологической экспертизы записано: «В связи с тем, что предлагаемая трасса трубопроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан» представляет большую потенциальную опасность нанесения (в случае аварии) экологического вреда озеру Байкал — объекту всемирного природного наследия, охраняемому российским законодательством и конвенцией ЮНЕСКО, экспертная комиссия считает неприемлемым строительство трубопроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан» по намеченной в ТЭО (проект) трассе, проходящей по территории водосборного бассейна озера Байкал и характеризующейся высокой сейсмичностью».

— Государственная компания «Транснефть» слабо представляет себе все сложности, связанные с сооружением нефтепровода, и сознательно идёт на риск колоссального экологического и экономического ущерба, — вторит «Гринпису» директор по природоохранной политике WWF (Всемирный фонд дикой природы — Г.К.) России Евгений Шварц. — По сути дела, компания, прикрываясь идеологией «общенационального проекта», действует вопреки государственным интересам России, подрывает её экономический и природный потенциал, дискредитирует Россию на международной арене…

Всеобщее, выходящее за пределы России внимание к нашему озеру, переживания очень разных людей за судьбу Байкала, над которым нависла нефтяная удавка, радует и даже формирует уверенность, что проект «Транснефти» на деле окажется (или уже оказался) всего лишь прожектом, и дамоклов меч не повиснет над чудесным озером. Но настораживают «мелочи»: ни на сайте самой «Транснефти», ни на официальных сайтах Министерства природных ресурсов России и Ростехнадзора РФ, проводившего экологическую экспертизу, я не нашёл ни слова о том, что экспертная комиссия квалифицированным большинством голосов уже провалила проект.

Чтобы развеять сомнения, позвонил в московский офис «Транснефти», попросил прокомментировать результаты голосования экспертной комиссии. Но в ответ не услышал почти ничего.

— Нам нечего комментировать, — ответил мужской голос на московском конце провода. — Мы не получили никаких официальных документов на этот счёт. То, что мы знаем, это из сообщений печати, которые ссылаются на заявления «Гринпис». Получим официальный документ, тогда что-то компания скажет на этот счёт.

— Подскажите, с кем я говорю?

— На меня не надо ссылаться. У нас по регламенту все заявления делает вице-президент. Но сегодня он сказал бы вам то же самое. В ближайшее время в Ангарске начинает работать наша структура, которая будет как раз заниматься восточной трубой. И там на связи с прессой будет человек…

В Министерстве природных ресурсов тоже отказались комментировать этот факт, потому что государственную экологическую экспертизу организовывал Ростехнадзор: «Им и первое слово». А в Ростехнадзоре — потому что официально экспертиза считается продолжающейся и завершиться она должна только завтра, 3 февраля.

С формальной точки зрения мои московские собеседники правы. Но возникает вопрос: для чего нужно воздерживаться от комментариев, если квалифицированное большинство экспертов уже закрепили свои выводы по поводу проекта личными подписями, если официальный результат экспертизы предрешён и изменить ничего нельзя?

Или всё-таки можно?

Который уж раз хочу ошибиться в плохих предчувствиях, но на практике, увы, чаще хорошие ожидания не сбываются. Напомню, что несколько лет назад нефтепровод к восточным рубежам страны хотела построить компания «ЮКОС». И уже тогда, ещё на уровне идеи, трасса его прокладки вдоль Байкало-Амурской магистрали была отвергнута в связи с её очевидным экологическим безрассудством. Поэтому ЮКОС предложил три варианта обхода участка всемирного природного наследия — южнее озера, в десятках километров от его берегов. Но «зелёная» общественность всё равно «встала на дыбы». Её позицию усилило непреодолимое по существующему законодательству препятствие — Тункинский национальный парк, обойти который практически невозможно, а пересечь нефтепроводом не позволяет закон. И ЮКОС, по известным причинам, отошёл в сторону.

«Транснефть» оказалась гораздо напористее. Не сумев получить нужных согласований на относительно простой и самый дешёвый, но экологически абсурдный вариант прокладки трубы по северному берегу Байкала, компания без долгих споров предложила перенести трассу ещё на несколько десятков(!) километров севернее и проложить эту часть нефтепровода за пределами водосборного бассейна озера, по южным районам Якутии. Против этого никто спорить не стал. А «Транснефть», получив «добро» Государственной экологической экспертизы на северный, удалённый от Байкала вариант, тут же, без широкой огласки, не проинформировав должным образом даже государственные природоохранные организации, начала практические изыскания трассы (с вырубкой леса и другими нарушениями природоохранного законодательства) совсем не там, где им разрешили, а там, где им хочется и где дешевле, — вдоль БАМа. В сравнении с этим маршрутом, приближающимся на 800 метров к Байкалу, даже забракованные юкосовские варианты трассы нефтепровода южнее озера выглядят совсем безопасными.

Перипетий и запутанных скандалов, связанных с проектом строительства «Транснефтью» нефтепровода в непосредственной близости к озеру, было более чем достаточно. В них разбирались и суды, и прокуратура. В адрес президента страны и федерального правительства были отправлены сотни, а может быть, и тысячи писем с просьбами и требованиями защитить Байкал от государственной компании. Их писали большие и малые общественные организации, отдельные граждане, в числе которых были и простые трудяги, и звёзды шоу-бизнеса, и политики, и юные школьники, и седые академики — практически весь спектр российского населения. Перед самым Новым годом в адрес Михаила Фрадкова, председателя российского правительства, было отправлено письмо, подписанное академиками Николаем Добрецовым, председателем Сибирского отделения Российской академии наук, и Михаилом Кузьминым, председателем Иркутского научного центра СО РАН, председателем научного совета по Байкалу. В нём излагалась позиция Сибирского отделения РАН по проекту трубопроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан».

— Понимая геополитическую и экономическую значимость реализации проекта строительства нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», — писали академики, — мы считаем недопустимыми те опасности, которым может подвергаться Байкал при возможных авариях на нефтепроводе. Такая вероятность разработчиками допускается: объём нефти, которая может достичь озера за 20-40 минут, составляет до 3 тысяч тонн, а время локализации аварии разработчики определяют более 2 часов. Таким образом, нефть в короткий период покроет акваторию озера до южной оконечности острова Ольхон. То есть более половины площади Байкала…».

В разговоре со мной М. Кузьмин ещё раз подчеркнул, что Сибирское отделения Российской академии наук не отвергает идею прокладки нефтепровода к Тихому океану как таковую. Учёные выступают против конкретной трассы по берегу Байкала, на которой в нарушение российского законодательства, игнорируя предписания государственных контролирующих органов, ведёт изыскания «Транснефть», и которую, как выяснилось теперь, отвергло подавляющее большинство членов экспертной комиссии Государственной экологической экспертизы.

— Мы написали Фрадкову, что можно проработать альтернативные варианты. Надо внимательнее изучить северную трассу, захватывающую юг Якутии. Но что касается варианта, по которому сейчас ведутся изыскания, — это просто недопустимо, — считает Михаил Иванович.

Северный вариант, о котором упомянул академик Кузьмин и который был одобрен экологической экспертизой, по мнению многих учёных, не только сводит к возможному минимуму экологические риски, связанные с участком всемирного природного наследия, но и выгоден государству по экономическим и по социальным мотивам. Южно-якутская трасса нефтепровода могла бы стать катализатором развития северных территорий нашей области и южных районов Якутии. Но компания «Транснефть» хоть и является стопроцентно государственной, очень чётко отделяет корпоративные интересы от общенациональных. Выгода важнее. И «Транснефть» стремится к ней, не обращая особого внимания ни на ущерб, наносимый экологическому имиджу России в сознании мировой общественности, ни на общественное мнение внутри страны.

Уверен, что не только мне запомнились организованные «Транснефтью» прошлой осенью в Иркутске так называемые общественные слушания проекта ТЭО выбранного компанией варианта трассы по берегу чудо-озера. Мне они показались просто циничными. Тогда в арендованный зал вместе с организаторами пришли какие-то незнакомые иркутским экологам молодые люди. Они и «правили бал», дружно поднимая руки в «нужном» месте и аплодируя всякому слову в поддержку нефтяной трубы на берегу Байкала. Их показушного энтузиазма не сломили ни острые вопросы академика РАН Михаила Грачёва, на которые у апологетов трубы не находилось убедительных ответов, ни взволнованное выступление Марины Рихвановой из «Байкальской экологической волны», ни выверенные, взвешенные аргументы иркутских учёных, включая председателя научного совета по Байкалу, академика РАН Михаила Кузьмина… То действо, судя по сценарию, требовалось только для «галочки»: без проведения таких слушаний компания не могла представить проект ТЭО на государственную экологическую экспертизу.

Обосновывая прокладку нефтяной трубы по берегу Байкала, представители «Транснефти» говорили о высших стратегических интересах России, а мне это напомнило то историческое время, знакомое по литературе, когда многое в России делалось не по закону, а по «революционной целесообразности». Представители «Транснефти» всячески намекали на поддержку их проекта федеральным правительством. А сидящие в зале иркутяне понимали, что на самом деле речь идёт о сверхприбылях, которые «Транснефть» сможет получить быстрее, если проложит нефтепровод по наиболее дешёвому варианту — по берегу Байкала. Экологические риски в отношении Байкала не очень волновали компанию. Он наполнен водой, а не нефтью, поэтому стремление населения защитить озеро организаторы слушаний, похоже, воспринимали пустой блажью «сдвинутых по фазе» общественников. Мы говорим с директором Института географии СО РАН Александром Антиповым.

— Интересы бизнеса у нас не связаны с природными идеологиями, парадигмами или ещё чем-то. В первую очередь они связаны с конкретными финансовыми выгодами, — убеждён Александр Николаевич. — Вот если кто-то верит, что некий проект, некое действо принесёт ему конкретные финансовые выгоды, он будет двигаться к цели, преодолевая любые препятствия. Наверное, этим можно объяснить идею завоза в Россию атомных отходов. Ведь очевидно было, что нельзя страну превращать… У нас страна большая, но выглядит она довольно несимпатично. Но если на кону стоят большие деньги, это порождает большой интерес. Так получилось с рынком наиболее ценных земель, в том числе и прибайкальских, — сумасшедший хаос их купли-продажи выгоден определённому кругу лиц. И возьмите эту злополучную нефтяную трубу. Наш институт активно участвовал в проекте: мы занимались трассировкой нефтепровода, пытались вывести его за пределы водосборного бассейна Байкала. Предлагали маршрут по реке Миня, по Якутии. Но, как всегда в России, был выбран самый худший вариант — вдоль Байкала, потому что кому-то он интересен с финансовой точки зрения…

В начале сентября 2005 года на Байкале завершила работу большая комиссия Министерства природных ресурсов по проверке соблюдения природоохранного законодательства на участке всемирного природного наследия. В её состав были включены учёные из Иркутска и Улан-Удэ, представители государственных надзорных и местных общественных экологических организаций. Естественно, что комиссия не обошла вниманием и скандальный проект «Транснефти». В результате в итоговом протоколе появилась запись: «2. Проектирование строительства трубопроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан» производится с нарушением норм международного права и законодательства Российской Федерации, чем нарушаются конституционные права граждан Российской Федерации, включая население Северобайкальского района Республики Бурятия. В частности…».

Перечислять все частности, зафиксированные в протоколе, было бы слишком долго. Достаточно сказать, что в итоге комиссия была вынуждена рекомендовать Росприроднадзору «…обратиться в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с предложением о проверке и принятии мер прокурорского реагирования по имевшим место фактам нарушения природоохранного законодательства при проектировании строительства трубопроводной системы «Восточная Сибирь — Тихий океан» на участке, проходящем через участок всемирного природного наследия».

На этом фоне многократные заявления министра природных ресурсов Юрия Трутнева о том, что он не допустит прокладки трубы по берегу Байкала, ни у кого удивления не вызывали. Удивление, граничащее с шоком, вызвал его резкий и, как тогда казалось, немотивированный разворот в своих убеждениях на 180 градусов. Даже «Российская газета», официальный рупор исполнительной власти страны, 16 ноября прошлого года удивлялась: «Министерство природных ресурсов приняло решение, которое ещё вчера казалось невозможным. Оно согласовало сетевой график строительства трубопровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», часть которого проходит очень близко от озера Байкал».

В народе поползли разные слухи. Кто-то жалел министра, говоря о «скрученных руках», кто-то многозначительно произносил слово «коррупция». А удивляться здесь, думаю, в общем-то нечему. Не зря же на общественных слушаниях в Иркутске представители «Транснефти» делали многозначительные намёки, кивая головой в потолок.

Осенью прошлого года премьер Михаил Фрадков объявил, что берёт строительство нефтепровода под свой контроль. Совсем недавно в высших властных кругах было объявлено, что строительство трубы для перекачки сырой нефти из России в страны АТР начнётся нынешним летом. И всё это ещё до заключения Государственной экологической экспертизы.

В этих условиях не решусь утверждать, что 40 (а по некоторым данным, даже 43) подписей из 52-х, поставленных экспертами под отрицательным заключением Государственной экологической экспертизы, избавили Байкал от нефтяной удавки, которую пытается набросить на него «Транснефть». Может быть, они лишь немного её ослабили…