— Я как сейчас помню тот момент, когда четырнадцатилетним мальчишкой клялся самому себе с юношеской горячностью не пить никогда. Никогда!!! И это было искренне. Но прошло всего лишь несколько месяцев после этого, и я стал пить с неуёмной силой. Пил в течение шестнадцати лет. Это были страшные, угарные годы. Вся моя юность, молодость, становление меня как мужчины, как специалиста, как семьянина прошли под гибельным знаком зелёного змия. На финише этих кошмарных лет я пришёл к самой беспросветной безысходности, к безутешному отчаянию. Все больничные методы борьбы с моим проклятьем были пройдены, не приведя ни к какому результату. Я чувствовал, что предал, обанкротил сам себя. Мне было 30 лет, и передо мной во всём безобразии и беспомощности лежала моя жизнь, мной самим искалеченная и растоптанная.

В минуты чудовищных страданий после очередного запоя, будучи в сумеречном состоянии сознания, помню, как мысленно взмолился Богу, которого я не знал, в которого прежде не верил. Ответ был получен немедленно. Уже утром я услышал информацию о собраниях анонимных алкоголиков в Иркутске. С трепетом и неуверенностью я отправился по названному адресу. Домой вернулся совершенно ошарашенный, потрясённый до глубины души. Я стал свидетелем невероятного: трезвые, здравые, аккуратные, красивые люди, не моргнув, называли себя алкоголиками, умудряясь при этом годами не прикасаться к алкоголю. Жене робко сказал: «Попробую не пить хотя бы годик…» «Целый год?!» — воскликнула она. Я обещал, по крайней мере, попытаться. С того дня я больше не выпил ни глотка.

Первые три года были окрашены эйфорическим счастьем обретённой трезвости, такой насущной и долгожданной. На собрание группы летел, словно на крыльях, стремился служить, помогать другим. Меня выбрали председателем группы. Когда моя трезвость достигла восьми лет, начался кризис роста. Я вдруг ощутил себя в духовном тупике. Да, у меня есть стабильная трезвость. Но для чего-то ведь я бросал пить? Должна быть какая-то цель, какое-то личностное движение. И книги нашего всемирного сообщества одна за другой говорили мне о каком-то расцвете радости. Я его в себе не наблюдал. Жена делала мне горькие признания. «Ты, — говорила она, — не пьёшь, но общаться с тобой становится всё труднее». И как раз тогда, когда я созрел к восприятию новых истин, появилась одна из первых малых групп по письменному прохождению двенадцати шагов, в которую я, конечно, записался. Здесь я получил совершенно новый опыт внутренних изменений. Мне открылось, что алкоголизм был отнюдь не единственным моим пороком, а скорее производным от целого ряда недостатков: эгоцентризма, несобранности, мнительности, патологической ранимости… Прописывая шаг за шагом свою внутреннюю работу, проведя беспощадную ревизию всех своих изъянов, обид, страхов, я пришёл к подлинному открытию Бога, осознал его роль в моей судьбе. Прежде я неспособен был искренне выполнить третий шаг нашей программы: полностью перепоручить свою жизнь Богу. А где же тогда окажется моё я? Превратится в дырку от бублика? Теперь я этот шаг совершил. Очень осознанно и серьёзно. Даже специально для этого уехал за город, остался наедине с природой, со своей душой. После этого мне легче уже было выполнить и другие болезненные шаги, исповедовав их кому-то из товарищей. Это привело к неожиданному освобождению сердца от непомерного груза, который довлел на нём столько лет. Постепенно я очищался от множества совершённых в прошлом грехов, от ожесточения. Старался искупить свою вину перед близкими. Писал длинные, пронзительные письма своим умершим родителям, прося у них прощенья за всю принесённую им боль. Приучал себя записывать ежедневный вечерний анализ своих мыслей, чувств и поступков. Я научился быть одновременно и героем, и объективным наблюдателем своей жизни, размышлять, медитировать, вести диалог с небесным отцом. Находить радость и вдохновение в работе с новичками, в служении содружеству. Порой приходится усмирять нетерпение сердца: очень хочется, чтобы младшие братья и сёстры так же раз и навсегда безоглядно порвали с выпивкой, как это когда-то Бог помог сделать мне. Но у каждого из нас свой путь, свой темп выздоровления. Этот путь длиною в жизнь.

Недавно жена сказала мне, что я очень меняюсь. В лучшую сторону. Это прозвучало как награда. И всё же я прекрасно понимаю, что до совершенства мне далеко. Слишком многое было принесено в жертву губительной страсти молодых лет. Говорят, на один год разгульного пьянства требуется впоследствии два года исцеления. Мне, выходит, трезветь ещё двадцать лет. Пахать и пахать, возделывать и возделывать свой внутренний виноградник. Может быть, двадцать лет спустя, где-то уже в пенсионном возрасте, появятся, наконец, добрые плоды и я стану более-менее приличным человеком, научусь по-настоящему служить, помогать, любить.

Записала Марина РЫБАК, журналист