На часах 18.00. Рабочий день Сергея Васильевича Лунича в самом разгаре.

— Что самое сложное в работе сыщика?

— Отношение людей к нашей работе. Пока дело не коснётся человека лично, позиция однозначна: ничего не знаю, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Моя хата с краю, одним словом. В январе 2005 года в посёлке Верхнемарково трое малолетних отморозков убили бабушку 1916 года рождения. Три часа я искал понятых, никто не соглашался: по судам, говорят, затаскают. Что за логика у людей? А если завтра в твоём доме такое? Потом папа одного из подозреваемых деньги мне предлагал. Поняв, что договориться не удастся, долго возмущался: «Да фиг я поверю, что мент денег не берёт!». Или ещё пример. Задерживаем подозреваемого в жесточайшем, двойном, убийстве, выводим из квартиры в наручниках. Тут женщина, соседка: «Женечка, может, что маме передать?». У нас в России к преступникам отношение трепетное, сочувственное. А вот оперу никто не скажет «спасибо».

— Вызвать подозреваемого на откровенный разговор — нужен особый талант. Или вам «спецтехнологии» помогают?

— Я такие методы не использую. Честно. Да в этом и нужды нет. Недавно задержали подозреваемого в совершении особо тяжкого преступления. К несчастью, им оказался наш коллега. Привезли его в отдел. Пять минут не прошло — он начал давать признательные показания. Достаточно было просто сказать, что его песенка спета. Хотя, конечно, не всегда всё так гладко. Люди-то разные, поэтому и подход к каждому свой.

— За тобой давно закрепилась слава честного и принципиального человека, опытного и удачливого сыщика, верного друга…

— Ну, кристально честным я себя назвать не могу. Иногда для достижения цели (я говорю о работе) врать всё же приходится.

— Чечня — отдельная строка твоей биографии. Тебе не хотелось бы её вычеркнуть?

— Наоборот, в «горячих точках», как, может быть, нигде больше, проявляются самые лучшие человеческие качества. Конечно, и здесь у меня есть друзья надёжные и верные, но Чечня — это как другое измерение. Там совсем иной микроклимат. Многие ведь шли туда воевать не из-за денег. У моего друга Игоря из Башкирии в первую чеченскую кампанию боевики взяли в плен брата, военнослужащего спецназа. Родителям прислали видеокассету с записью, где бандиты отрубают их сыну пальцы. Денег на выкуп этой рабоче-крестьянской семье взять было негде. Спустя какое-то время в освобождённой от боевиков деревне был найден обезглавленный труп, опознали солдата только по личному жетону. Игорь пришёл в военкомат и сказал: «Мой брат служил в 12 бригаде спецназа и погиб. Я хочу проходить срочную службу там же». Военкомат пошёл ему навстречу.

Меня Чечня очень сильно изменила, я сам это чувствую. На многие вещи я стал смотреть иначе. И вот ещё что: после командировки в «горячую точку» я смог, наконец, купить нормальную квартиру. До этого мы с женой и сыном ютились в малосемейном общежитии, которое по случаю смог «пробить» для нас мой папа, приехавший сюда из Крыма строить БАМ. Думаю, ещё очень нескоро сотрудники внутренних дел будут получать достойную зарплату.

Из беседы с Сергеем я также выяснила, что он не верит в то, что миллионы можно нажить честным путём, что он не смог бы работать адвокатом или гаишником, что он, за смертную казнь, что жёнам оперативников нужно ставить памятники при жизни за их терпение и стойкость, и, что, когда хочется послать всё к чёртовой матери, нужно идти на дискотеку — помогает…

На снимке: лауреаты премии А. Жданова. Слева в первом ряду Сергей Лунич