Страсти вокруг земельных участков подогрело мартовское заседание думы, на котором гласный И. Концевич сделал резкое заявление: городские земли  никак не упорядочены, точных данных по ним положительно не существует. На что гласный Тышко резонно заключил: «В таком случае  все наши  земли – только мнимая величина».  

Мнимая величина

До 1896 года Иркутская городская управа почти не обращала внимания на использование свободных земельных участков, и они без стеснения  захватывались. По истечении  же известного срока закреплялись за захватчиками – по закону о давности владения. Особенно страдали живописные  места в  распадке Кайской горы, на которых рабочие-железнодорожники самовольно ставили балаганы, рыли землянки. Берёзовые рощи, ещё недавно служившие местом прогулок для обывателей, «новожилы» без стеснения пускали на дрова, заваливали отходами.

[title=»Цифры» width=»40%»]
Контракт на аренду участка на окраине Иркутска, заключённый Иркутской городской управой с крестьянами Пашковыми более ста лет назад, 26 февраля 1908 года (на фото), даёт весьма любопытный статистический материал. Так, за  аренду 320 квадратных саженей земли (около четырнадцати с половиной соток) на окраине Иркутска установлена была плата в 9 руб. 60 коп. в год (то есть по 3 коп. за квадратную сажень).
При этом госпошлина составила 8% от этой суммы, то есть 80 коп. В Иркутске 1908 года все  расчёты, включая банковские, велись, учитывая и 3/4 , и 1/2 копейки. Разные слои населения имели различный доход, но для большинства ежемесячное жалованье в 20 руб.
считалось достойной платой за труд, пенсии и вообще были редкостью; поэтому 80 коп. пошлины, уплаченной крестьянами Пашковыми, были для них существенной тратой.

После переоценки земель, проведённой в  Иркутске в 1896-1897 годах, дума решила зарегистрировать все принадлежащие городу участки (как свободные, так и захваченные) и определила арендную плату – от 3 до 5 копеек в год за квадратную сажень.  Заведён был специальный журнал с подробным перечислением всех самовольно занятых участков. Далее предполагалось выставить их на торги, сдать в аренду, обеспечив бюджет постоянным источником дохода. Но столь важное дело, за  которым  нужен глаз да глаз, было отдано на откуп одному-единственному человеку – городскому землемеру. А он «славился» тем, что нарезал участки безо всякой системы, и что с ними было далее, уже не интересовался. Случалось и так, что отдавались земли, уже бывшие в чьей-то собственности; к примеру, в 1904 году иркутяне Соколовский и Комаров с изумлением обнаружили, что на их участках идёт вполне узаконенное строительство.

Нередко земля выбиралась прямо из вагона проходящего поезда: пассажиры высаживались, оккупировали облюбованные места, рыли землянки. Так в низине около Иркута возникло целое поселение Порт-Артур. Конечно, лишь проезжающим не могло прийти в голову, что это красивое, но затопляемое место непригодно для жилья. В январе 1905 года долго не замерзавшая Ангара залила не только все острова, но и, натурально, вошла  в землянки к портартуровцам, поднявшись до самых подоконников.  Трудно представить, но отчаянные переселенцы просто постелили поверх льда вторые полы и пожарче натопили железные печки.

За что страдали арендные статьи

К началу 1904 года как минимум триста земельных участков, принадлежавших городу, оставались в руках захватчиков. Съезжать с насиженных мест они решительно не желали, но при этом и контракт на аренду отказывались заключать.

Главной причиной называлась высокая арендная плата, и для беднейших слоёв она действительно была малоподъёмной, во всяком случае в первые несколько лет, пока возводилось жильё и надворные постройки. Дальше могло быть легче, но тут уж и срок аренды заканчивался. Город мог продлить контракт, но мог и не продлить и даже растор-гнуть его раньше срока, если какое-то из условий оказывалось неисполненным или исполненным недостаточно хорошо.

В контракте детально  прописывались многочисленные  обязательства арендатора. Так, если на отведённой земле был кустарник или лес, требовалось оставить нетронутой полосу шириною в 1/2 сажени от водосточной канавы и тщательно оберегать. В определённый управой срок арендатор должен был обнести участок забором; при этом всякое отступление от строительного устава строго наказывалось, город даже был вправе продать с аукциона, по своему усмотрению, все постройки арендатора.

При этом сам город не брал на себя никаких обязательств. И таким образом законопослушный горожанин рисковал куда больше, чем самовольный застройщик.  Неудивительно, что захватчиков становилось всё больше, а бюджетных поступлений по арендным статьям – всё меньше. Так, если в 1899 году недоимка составляла около 40 руб., то в 1902-м – уже 7329 руб.

Сборы с недвижимых имуществ по-прежнему считались основой  городского бюджета, но под таким имуществом понимались главным образом здания и сооружения. О земле же вспоминали при случае – скажем, когда купчиха Комарова собиралась построить в Лисихе винный склад и просила участок в аренду. Правда, в бытность иркутским городским головой Владимира Платоновича Сукачёва наметился новый взгляд на землю: летом 1894 года остров Любви, служивший прибежищем для молодых, был объявлен  сенокосным участком  №1 и пополнил бюджет весьма симпатичной суммой. Неплохие деньги принесла и аренда участков на берегах Ушаковки и Ангары, сданных под выгрузку лесоматериалов. По настоянию же городского головы была сделана и переоценка городских земель. К сожалению, Владимир Платонович Сукачёв вскоре  выехал из Иркутска, а в управе взяли верх господа совершенно иного толка.

За восемь лет со времени переоценки  земель и до русско-японской войны лежащий под ногами горожан капитал так и остался невостребованным и неоценённым. Послевоенное повышение цен значительно увеличило расходную часть бюджета, доходная же осталась на прежнем уровне – Иркутск беднел на глазах, являя признаки уже хронической болезни.

Одна из семи хронических язв

«Город, ежегодный бюджет которого простирается свыше 700 тыс. руб., состоит собственником самого разнообразного имущества стоимостью до миллиона рублей. Вести учёт имуществу такой ценности необходимо», – призывали «Иркутские губернские ведомости» в январе 1904 года. – Как положительно известно, до настоящего времени не существует даже  точного плана города. Достаточно взглянуть на «план», чтобы человеку, знакомому со строительным уставом, впасть в ужас. Иркутск, конечно, азиатский город, но по разбросанности  он кажется   прямо-таки черкесским аулом. По строительному уставу для возведения построек требуется разрешение, но пройдитесь по Саломатовской,  и вы увидите до  девяти помещений в одном дворе, с сеновалом в центре.  

Ведение всех сооружений и построек гражданского типа,  водопроводы, канализация, строительство  и содержание мостов, освещение, составление смет, нивелировка улиц, артезианские колодцы – всем этим должен ведать технический отдел. Но не ведает. Технический отдел вообще принадлежит к числу семи хронических язв городской управы. До настоящего времени он делил свою власть с городским архитектором,

который, в свою очередь, представлял из себя только знак вопроса. Ахиллесова пята отдела ещё и в том, что техники вместе с тем и не техники, а только практики, без специального образования.  Между тем оклады имеют хорошие, во многих земствах европейской России дипломированные специалисты получают менее».

Что-что, а хорошие оклады не прощались у нас никогда.  Отчасти благодаря этому  Иркутская городская дума учинила управе основательную финансовую проверку. Результаты оказались столь ужасающими, что гласные решили отдать членов управы под суд и даже избрали  комиссию по определению суммы иска. Однако комиссия собралась раза два, а затем её члены  один за другим начали слагать полномочия.

Отчего Пётр Иванович вышел из оппозиции

«Задуманное осталось в области пожеланий и предположений, как всегда и бывало в нашем городском управлении», – подытожили «Иркутские губернские ведомости». А в фельетоне «Злобы дня» высказались ещё более определённо: «Пётр Иванович за управу горой стал стоять,  когда у него управа купила строительные материалы. Не купи  – он бы  и до сих пор в оппозиции состоял. Так  и все».

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко- культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.