Впрочем, внутри всё красиво, чистенько и даже мило; чего стоит фразочка из объявления на дверях туалета: «Чтобы не было неприятных ситуаций при выселении, пожалуйста, не вытирайте полотенцами обувь, столы, пол и кровь». Но это так, наблюдения, чтобы проникнуться духом этого славного, по-своему уютного уездного городка с 32 тысячами всё ещё живущих несмотря ни на что людей (и ещё более 100 тысяч – в районе). Ни демографическое эхо «Озерлага» их не берёт, ни беспредел жуликов, ни беспрецедентное завинчивание бюджетных гаек областными властями, ни цинизм чиновников, ни кризис, который здесь и не начинался и не заканчивался, ни сине-белые лозунги, под которыми жители продолжают голосовать за «стабильность». И это, пожалуй, единственное, что они имеют с избытком – по сути, богатейший Тайшетский район и ныне стабилен в своей бедности, но его жители всё ещё верят в реальные перспективы, может быть, чуточку рьянее, чем мы в областном центре, до инфарктов.

И «светлое будущее» здесь не миф. Строительство алюминиевого завода, остановившееся было из-за кризиса, вот-вот возобновится, а это дополнительные поступления в бюджеты города и района. Вносят свою лепту и энергетики, расширяющие здесь энергомощности, в планах даже строительство ТЭЦ; в 2010 году начнётся строительство ещё одного нефтепровода и нефтеперекачивающей станции – два миллиона тонн нефти в год будет проходить через район. Опять же – наполнение бюджета. А в далёкой перспективе и того пуще – настоящие алмазы (самый крупный алмаз был найден в 1950-е годы в Тайшетском районе — 7,5 карата. А всего на территории Иркутской области с момента начала поисков было собрано около полутора тысяч кристаллов алмазов)… Это – перспективы, которые из-за кризиса оказались отодвинутыми на неопределённый срок (но не похоронены же!), и этот срок, похоже, заканчивается, оставляя в наследство не очень-то радужные реалии. Одних только дотаций район потерял на 140 млн. рублей, с территории изъяты налоги на почти 80 млн. рублей из 400 млн. дохода. Известная тема – так региональные власти пытаются латать дыры областной казны за счёт муниципальных бюджетов, насколько удачно – осень покажет. Но то, что району сегодня и завтра будет тяжело, – на этот счёт никто иллюзий не строит: впереди зима и отопительный сезон, на подготовку к которому брошены все силы мэра Анатолия Зелезинского и мэров городов и посёлков при минимуме финансирования. При этом зарплата и социальные выплаты остаются в приоритете, это реальная ответственность на реальном контроле.

Но есть в славном городе Тайшете аномальная территория, справиться с которой местные власти не могут уже несколько лет. Не потому, что они ничего не делают, или не хотят делать, или не получается, просто таких «чёрных дыр» по всей нашей стране тысячи, если не миллионы. Это – мини-осколки державы, всего-то четыре общежития, в которых «проживают» (если это можно назвать жизнью) те, кого государство бросило ещё двадцать лет назад на самих себя и на местные власти в частности.

 «Это настоящее коммунальное дно, – говорит мой собеседник, депутат Законодательного Собрания фракции КПРФ Андрей Швайкин. – Я в «Сталкере» Тарковского такого не видел, а он снимался в реальных полуразрушенных зданиях». По просьбе Андрея Васильевича, в чью депутатскую сферу ответственности входит территория Тайшетского района и север области, я и приехал своими глазами увидеть, как живут люди в злополучных общежитиях.

Одно из них, читаю на стене полуразрушенного двухэтажного здания, вроде продано вместе с жильцами за 450 тысяч рублей. «Позор!» – вопит гневная чёрная надпись, действительно «позор», соглашаюсь мысленно: полмиллиона за привлекательную, пусть и ветхую, собственность в центре города (из которой можно легко сделать гостиницу, например) плюс полтора десятка душ (половина – дети) – кто-то явно продешевил. Как ни горька эта ирония, факт остаётся фактом – несколько семей могут в любой момент оказаться на улице, как того требует новый собственник злополучного общежития по ул. Шевченко, 6. Как и почему при бывшем мэре Тайшета г-же Коваленко Е.В. это здание оказалось в частной собственности другой г-жи, Карнауховой Н.Ю., теперь должен установить суд, как и право жильцов (здесь прописанных) на приватизацию своих комнат. Из многостраничной и длительной переписки с властями всех уровней, прокуратурой, надзорными органами не следует ровным счётом ничего, есть толковые юридические отписки, хотя уже сам факт этой сделки при живых людях вызывает большой вопрос. Но дело даже не в этом, а в самом общежитии. То, что было сказано выше о людях, которые «в любой момент могут оказаться на улице», не совсем так – они уже на улице: подъездных дверей фактически нет; в коридорах гуляет ветер; крыша над лестничным пролётом вот-вот обвалится (а если кому-нибудь на голову?), а через чердачный люк видно небо; таких «мелочей», как электропроводка, канализация, водоотведение, телефон – в привычном для нас смысле – не существует. И это не все коммунальные ужасы: там, где бегают крысы, а грибок сожрал половину дома, и туберкулёз – гость не редкий (не дай Бог, конечно), но что-то ни одного заключения санэпидемстанции на сей счёт я не увидел. Чего добиваются люди? Заключения договора социального найма жилья, где они провели большую часть жизни, и дальнейшей его приватизации. «Полагаю, они имеют на это право, – комментирует Андрей Васильевич. – Но от прокуратуры и суда всё же хотелось бы услышать внятный ответ». Что будут дальше делать жильцы с такой печальной собственностью, если вдруг обретут её, – ума не приложу! Очевидно, что в этом случае муниципальные власти умоют руки и по закону будут правы, дальнейшие заботы о ремонте и содержании всего жилья (а не только своих комнат) лягут на новых собственников. А это в основном малоимущие граждане. Только вот жить здесь нельзя, противопоказано, простыми человеческими нормами запрещено, и сами муниципалитеты с этой проблемой не справятся. «Конечно, нет, – полагает депутат, – это и три других общежития не попадают под программу переселения из ветхого и аварийного жилья, т.е. ни город, ни район просто не найдут деньги на решение этой проблемы. А вот области стоило бы обратить внимание на то, как живут её граждане в глубинке. У нас много чего не попадает в программы, но это не аргумент перед фактом реальной нищеты».

Судьба трёх других общежитий (м-н Новый, 3, 4, м-н Пахотищева, 12) похожа фактурой, хотя их и не постигла участь «позорной» перепродажи, но – где-то на грани: после банкротства МУП «Теплоэнерго», у которого они находились в хозяйственном ведении, по решению арбитражного суда кирпичные многоэтажки (родом из начала 90-х) отошли в муниципальную собственность, после чего в ноябре прошлого года были отнесены к специализированному жилому фонду (с определённым порядком предоставления жилых помещений). С юридической точки зрения, это главный камень преткновения и потенциальный судебный спор между администрацией Тайшета Александра Заики и жильцами, которые здесь прописаны и также требуют договор социального найма с дальнейшей приватизацией (специализированное жильё такого права не даёт). Заике в свою очередь нужно где-то расселять очередников (их больше 1000), молодых специалистов, в том числе законных требователей-сирот, а при полной анархии в управлении общежитиями свято место пусто не бывает. Расселять в квартирах нереально: стоимость жилья на вторичном рынке Тайшета соразмерна иркутским ценам – невероятно, но факт. Сегодня в этих трёх домах проживают (и большинство прописаны) около 700 человек, половина из них – семейные с детьми (почти 300 ребятишек), полсотни пенсионеров. Всё это малоимущие люди: матери-одиночки, инвалиды, многодетные семьи, интеллигенция – те самые учителя и врачи, которые находятся под особой «опекой». Нет смысла описывать всё, что я здесь увидел своими глазами, фотографии быта тех, кто создаёт в этой стране ВВП, учит и лечит нас, говорят сами за себя. Только несколько фактов из обращения на имя депутата: капитального ремонта не было 25 лет (читай, со дня ввода в эксплуатацию), текущего – 12, фундамент разрушен, трубы давно пришли в негодность (в одном из общежитий второй год нет горячей воды), нарушена кровля крыш, канализация изношена, грибок, сырость, серость. И повсюду сидящие на ступеньках дети под непрекращающимся потолочным дождём. При этом непомерная плата за скотские условия жизни, и та не платится, долги обитателей дна растут как снежный ком, и угроза выселения – не за горами. Очевидно, что постоянно меняющиеся коммунальщики, обслуживающие эти общежития, никогда не решат аварийную проблему комплексно, не хватит ни сил, ни средств и у Заики (хотя сегодня глава подписал договор на проектные работы, включающие обследование зданий, а в 2010 году запланированы ремонты), под ветхое жильё общежития тоже не попадают, поэтому и на помощь государства рассчитывать не приходится. Может быть, оттого люди и решились на рискованный шаг – добиваться через суд приватизации и своими силами обустраивать быт? «Я не вижу оснований их в этом не поддерживать, хотя это и сложно с точки зрения нашего законодательства, – говорит депутат. – Но, в конце концов, когда они вселялись временно, они не думали, что нет ничего более постоянного, и не их это вина, что государство не рассчиталось с ними за их добросовестный труд. А вот на что стоит обратить особое внимание прокуратуре, областным властям и санэпидемстанции – на нарушение прав людей, живущих в недостойных человека условиях. Все их обращения у них есть, как есть копии этих обращений у меня, с многочисленными отписками. Стыдно, господа! До Тайшета каких-то десять часов на поезде, рекомендую».

Уезжал я из Тайшета с тоской, почему-то вспоминая не его жителей, а историю о восьмидесятилетней бабушке, которую мне рассказал депутат Андрей Швайкин. Она пришла к нему на приём в Железногорске, плакала от своих проблем и в этом почтенном возрасте, когда должны радовать внуки и дети, не хотела жить и всё время… извинялась. «Простите, лепетала она, не уточняя за что, но я понимал. Перед ней сидел человек, облечённый хоть и маленькой, но «властью», и ей было неудобно отрывать его от «государственных дел» своими ничтожными просьбами. Бабушка просто пыталась понять, стоит ли ей жить дальше в стране, где никому нельзя верить, а судьбы и чаяния простых людей обрываются в первых же строчках официальных ответов: «Ваше обращение рассмотрено».