Банальная история – с разводом и «кидаловом»

Семейство Усольцевых во второй половине прошлого века проживало в микрорайоне Зелёный. Обычная семья: муж – военный, жена – домохозяйка, сын – оболтус. Видимо, устав от своей обычности, они захотели перемен. Или просто не сошлись характерами – это всегда всё объясняет.  И разошлись. Жена обвиняла мужа в оскорблениях, рукоприкладстве и симпатиях на стороне. У мужа в кармане пиджака хранился свой долгий список бытовых претензий. Правых в таких историях не бывает – виноваты все.   

23 ноября 1999 года бывшая жена, Маргарита Вячеславовна, героиня нашей истории, с сыном уехала, как полагается в таких случаях, к маме, Евдокии Парфёновне, узнику фашистских лагерей, инвалиду второй группы и педагогу с полувековым стажем.  Муж к тому времени получил раннюю военную пенсию и занялся руководящей работой в различных строительных организациях Иркутска. Кроме того, он немедленно вступил в новый брак. В последние дни века бывшие супруги по телефону пришли к промежуточному соглашению по поводу спорной недвижимости – той самой «двушки» в Зелёном: Маргарита отдаёт её бывшему мужу вместе со свидетельством о разводе, а тот возмещает эти чудовищные убытки наличной суммой в размере 60000 рублей – чтобы Маргарита Вячеславовна купила себе в Серпухове комнатушку рядом с мамой. 

К началу апреля 2000 года развод состоялся. И тут возник тот самый квартирный вопрос. Экс-супруг отказался вносить компенсацию за оставленную ему жилплощадь: «Я простой инженер, у меня таких денег нет». Тогда и Маргарита отказалась выписываться из разорённого семейного гнезда. Дело дошло до суда. И 11 мая 2001 года Куйбышевский районный суд принял решение о разделении лицевых счетов – теперь бывшие супруги получили каждый по собственной комнате в пределах одной квартиры и платили каждый за свою. Это мать и дочь не удовлетворило, и они выиграли ещё один суд – 29 ноября 2009 года тот же районный суд принял решение о выдаче двух отдельных ордеров на каждую из комнат (такие сложности в оформлении права на квартиру были вызваны тем, что недвижимость в этом ведомственном микрорайоне было разрешено приватизировать только в 2007 году).   

В решениях обоих судов оговаривалось, что из спорной квартиры нужно выселить новую супругу мужчины с её несовершеннолетней дочерью, и, категорически с этим не согласная, уже она подала кассационную жалобу. Третий суд, областной, состоялся 10 сентября 2003 года – его решением было подтверждено, что предыдущие два остаются без изменений. Маргарита Усольцева, в девичестве Иванова, одинокая женщина с 22-летним ребёнком, проживающая с матерью-инвалидом, получила от суда полное удовлетворение. 

Тут бы закончить эту скучную историю, присовокупив нехитрую мораль, что прав был классик, устами самого дьявола заметивший, что квартирный вопрос нас сильно испортил. Но на деле всё описанное было только прологом, и история истинных злоключений пенсионерки и её дочери на этом только начинается. 

Адвокат четвёртого суда

Адвоката нашла Анечка. Это было в начале июня прошлого года. Пока Евдокия Парфёновна сражалась за комнатку дочери, самой ей в Иркутске жить было негде. А в ходе сражений, где-то в районе Регистрационной палаты, случайно познакомилась с хорошей женщиной – она тоже рубилась из-за какой-то несправедливости. Женщины познакомились, подружились, и Евдокия Парфёновна прожила у Анечки месяц. Вечерами женщины делились своими неприятностями, плакали друг дружке в жилетки и пили чай с печеньками. Как раз в это время и понадобился адвокат – непримиримая Евдокия затеяла четвёртый суд. 

После последнего суда прошло несколько лет. Рита эти годы прожила с мамой в Серпухове, работала по временной регистрации оператором АЗС-1790, а в отпуск регулярно моталась в Иркутск, пытаясь что-то окончательно решить с комнатой. В идеале – её продать. По минимуму – хотя бы сдать. Не получалось ни то, ни другое. Летом 2008-го война за квадратные метры разгорелась с новой силой – выяснилось, что по старому ордеру бывший муж прописал в квартире свою новую жену и её дочь, предоставив для регистрации недействительные документы.

К осени свою комнату Ивановой-старшей и Ивановой в девичестве удалось приватизировать, и они стали собирать документы на новый, четвёртый суд – чтобы нежданно-негаданных оккупантов выселить со своих площадей (старый ордер был выписан на всю квартиру). К этому времени бывший супруг использовал «вундерваффе» – чудо-оружие по имени Нина. 25-летней Нине он сдал свою комнату. Нина жила весело: приводила шумные компании, устраивала тематические вечеринки, посвящённые дегустации различных вкусных напитков, с последующим бурным обсуждением мероприятия. При таких богемных условиях соседнюю комнату даже остро нуждающиеся в жилье отказывались и снимать, и покупать, и вообще к ней приближаться. 

Устав от позиционных боёв с Нинкой, с бывшим супругом, от очередей и сбора документов, Ивановы решили нанять адвоката – представлять их интересы в суде, подразумевая, что «это есть наш последний и решительный бой» и без квалифицированной помощи никак. И вот летом прошлого года хорошая женщина Анечка порекомендовала знакомого адвоката. Ну как – знакомого? Она подрабатывала – мыла полы в одной адвокатской конторе. И время от времени разговаривала с одним солидным мужчиной – спрашивала совета, жаловалась на жизнь. Тот проявлял сочувствие. А что ещё надо простой русской бабе для полного доверия человеку?

И 12 июня 2010 года состоялась историческая встреча Ивановых с Алексеем Авиловым. Частная адвокатская контора находилась на Байкальской, 291, в офисе 305. Там сидели четверо стряпчих, один из которых и представился Алексеем Борисовичем. Он согласился представлять интересы Ивановых в Куйбышевском районном суде, попросил принести подлинники всех необходимых документов и дал образец доверенности на его имя. 

События развивались стремительно. 15 июня около пяти дня Ивановы в присутствии двух коллег Авилова передали ему пакет документов – решения предыдущих судов, техпаспорт из БТИ, свидетельство о приватизации… Под квитанцию заплатили первые десять тысяч рублей – приходный ордер №56 по договору №32-8Д. 

– Меня ещё тогда насторожило, что нигде в документах не было его фамилии, – вспоминает Евдокия Парфёновна. – Я его спросила – почему, а он мне так значительно ответил: «У нас есть руководитель!», в смысле, что не он в этой организации главный. Ну, я и успокоилась. Заплатила ему 500 рублей за консультацию, а в договоре было указано, что ещё 15000 мы ему должны выплатить в ходе его работы, в течение месяца. А уже через неделю, 21 июня, адвокат позвонил и попросил о личной  встрече. 

– Он объяснил, что нужно передать ему 50000 рублей, чтобы нанять частных детективов. Объяснил, что они нужны, чтобы следить за бывшим мужем Риты, сказал: «Они соберут доказательства, что его семья не живёт в этой квартире, – и выселим сразу всех троих». 

Авилов привёз на своей машине старшую Иванову в банк на Синюшиной горе, где она сняла с карточки 65000 рублей.

– Я решила – отдам ему сразу и те пятнадцать тысяч, которые должна по договору. Отдала деньги прямо в машине. А он мне две тысячи обратно протягивает и говорит, что детективы возьмут чуть поменьше. Ну, я и растаяла, как-то не подумала о расписке. 

Дорогостоящий  суд с неожиданным финалом

25 июня Евдокия Парфёновна улетела домой в Серпухов, уверенная, что адвокат Авилов бьётся за их с дочерью интересы, как лев с гладиаторами. Их дальнейшее сношение происходило посредством электронных устройств – мобильного телефона и аппарата для блиц-переводов. Судя по запросам, Авилов не жалел в этой борьбе живота своего: уже 14 июля он сбросил СМС, в которой срочно просил выслать ему блиц-переводом на текущие расходы 27000 рублей. 23 июля потребовал ещё 16500. 9 августа умолял прислать 30000 «на свидетелей».     

– Он ведь время от времени звонил, отчитывался о работе, рассказывал о возникающих трудностях. Но мы всё равно уже стали сомневаться: какие свидетели, если ими должны были выступить детективы? Какая справка? Последний раз, 15 ноября, мы послали ему деньги по его требованию уже на карту Visa-Gold. Всего, чистыми, без учёта накладных расходов на отправку денег, мы отдали ему 166500, – сокрушается Евдокия Иванова. 

С начала этого года сводки с судебных фронтов перестали поступать. И в марте обе Ивановых насели на Авилова всерьёз с вопросом, когда будет слушаться их дело и кто судья. 22 марта стряпчий позвонил и отчитался: «Судья приняла решение в нашу пользу, через десять дней оно вступит в законную силу». После этого он пропал – сам на связь не выходил и трубку не поднимал.      

Женщины на два месяца успокоились, пока в конце мая лично не прибыли в Иркутск за исчерпывающими и окончательными объяснениями со своим представителем в Куйбышевском суде. 

– Мы прилетели вечером 26 мая, а на следующий день купили иркутскую сим-карту и позвонили на мобильник Авилову – на звонки с наших московских телефонов он давно уже не отвечал, – рассказывает Евдокия Парфёновна. – Но, услышав мой голос, он положил трубку и больше не откликался. Тогда мы поехали в Куйбышевский суд, спросили у дежурной про наше дело. Она посмотрела расписание и сказала, что никаких слушаний с нашими фамилиями не было со времён суда в 2003 году. 

Так выяснилась трудная для осознания истина: Алексей Борисович, регулярно требуя крупные суммы денег на представление интересов двух немолодых и не искушённых в судопроизводстве женщин, находящихся при этом в далёких пределах Московской области, никакого заявления в суд не подавал и никаких действий, связанных с адвокатскими обязанностями в отношении Ивановых, не предпринимал. 

30 мая возмущённые истицы вломились в знакомый офис, но застали там только одного из коллег Авилова по фамилии Мальцев. Который объяснил, что понятия не имеет, где находится Анатолий Борисович в данный момент и кто он такой вообще – по словам Мальцева, они просто в складчину снимали этот офис, но действовали совершенно по отдельности. Откуда же дочери и матери Ивановым было знать то, что знает справочник «ДубльГИС» – что этот офис снимают три адвоката, по странному совпадению носящих фамилию Мальцевы. Об Авилове, кстати, ничего не знает даже «ДубльГИС». А в коллегии адвокатов Ивановым пояснили, что на территории Иркутской области адвокат по фамилии Авилов не зарегистрирован.

Сам адвокат Мальцев поведал «Иркутскому репортёру», что некий Авилов действительно некоторое время назад совместно с его коллегами снимал офис, но больше с ними не работает. На вопрос о роде деятельности бывшего соарендатора он ответил, что, насколько ему известно, Авилов юрист, но является ли он адвокатом – ему неизвестно. 

Когда две Ивановых пригрозили трём Мальцевым, что обратятся в соответствующие органы, трио адвокатов попросило не горячиться и пообещало, что найдут им Авилова в течение четырёх суток. Обещание они выполнили – уже на следующий день таинственный юриспрудент прислал СМС, что находится в командировке и на днях появится лично, а 2 июня около восьми часов  вечера позвонил и предложил встретиться в любом удобном месте. Ивановы решили замкнуть круг и условились встретиться там, где всё началось, – в офисе на Байкальской.

Историческое объяснение произошло 3 июня 2011 года около часу дня. Алексей Авилов признался, что никакого иска он не составлял и не подавал, документы вернул, а про деньги с простодушным цинизмом заметил, что их уже нет, а сам он человек бедный и описывать у него судебным приставам будет нечего. Однако расписку, что он обязуется вернуть 63000 рублей, полученных по договору и на мифических частных детективов, написать не отказался. 

По факту мошенничества страдальцы Ивановы написали два заявления – в ОМ-8 УВД Иркутска и в Следственное управление СК РФ по Иркутской области. История эта ещё длится, и чем она закончится – непонятно. Но прецедент, при котором самозваные «адвокаты» обманывают своих клиентов, не делая для них ничего вообще, заставляет задуматься над непреложностью истины, сказанной Броневым в роли Мюллера в народном блокбастере «Семнадцать мгновений весны»: «Верить никому нельзя. Мне – можно…»