«Родился я в Западной Белоруссии в крестьянской семье. Когда был совсем маленьким, в пять лет, умерла мать, отец женился ещё раз. Слово «мачеха» я не приемлю. У меня было две матери: первая и вторая. В семье росло пятеро детей, – рассказывает о себе Александр Васильевич. – Детство пришлось на послевоенные годы, жизнь была тяжёлая. Несмотря на это, первые четыре класса я окончил на «отлично». В средней школе немного разбаловался, стал учиться хуже. По математике, физике, химии и биологии у меня всегда были пятёрки, а по второстепенным предметам успеваемость хромала. Моя первая учительница Софья Иосифовна Понтус наблюдала за моей учёбой после выпуска из начальной школы. Она считала, что у меня есть способности». Вот она-то, увидев, что бывший ученик «сбавляет обороты», предложила отдать Сашу в детдом. «Там были созданы хорошие условия для учёбы. Режим, дополнительные занятия, контроль со стороны воспитателей скоро дали о себе знать. 11 классов я закончил на одни пятёрки, но старые «грехи» не дали получить медаль, – вспоминает бывший детдомовец. – Я с благодарностью отношусь к педагогам и воспитателям. Это были святые люди. В жизни я не смог бы достичь всего, если бы не жил в детском доме. Многие его воспитанники стали выдающимися людьми». Это был обычный деревенский детский дом, а не какая-нибудь спецшкола.

В девятый класс брали только тех ребят, кто учился без троек, рассчитывая, что потом они поступят в институт. Причём для каждого воспитанника было зарезервировано место на заводе в Минске. Так что если бы наш герой не смог осилить учёбу, то стал бы хорошим токарем или сварщиком. Но мальчик уже был по-глощён идеей изучать лесную науку и работать в лесу. Как только Александр пришёл в детский дом, решил для себя, что будет поступать в Белорусский технологический институт на специальность «лесное хозяйство». Ведь он с детства любил лес и проводил там всё свободное время. 

«Зачем пошёл в лес с топором?»

«Лес для меня сродни ближайшим родственникам, то же самое, что родители, – говорит Александр Васильевич. – Так нас воспитывали. К лесу было особое отношение. В Белоруссии вообще на лес смотрят по-другому, не как на источник дохода. Благодаря лесу люди выживали, например, те же партизаны в войну. Только в Сибири я узнал, что в лесу можно разжечь костёр. Нам это даже в голову не приходило. Когда бы ты ни пошёл в лес, обязательно встретишь лесника, в Западной Белоруссии их называли стражниками. Было неписаное правило: если ребёнок пришёл в лес с топором, то инструмент отбирали. Неважно, срубил ты дерево или нет. Потом ещё и от родителей доставалось по шее: зачем пошёл в лес с топором?».

С первого курса института парень знал, что поедет работать в Сибирь, и заранее готовил к этому родителей и друзей. Саша мечтал видеть и изучать места, где много леса. В институте была ещё одна возможность отступить от запланированного. Наш герой серьёзно увлёкся футболом и даже получил приглашение от команды из Минска. Но для того, чтобы заниматься спортом профессионально, нужно было отказаться от учёбы. Решение пришло само собой. Молодой человек выбрал лес.

Прошёл 41 год, а Александр Васильевич до сих пор помнит имя человека, который приехал агитировать выпускников института работать в Восточно-Сибирском лесоустроительном предприятии. Его звали Эдуард Мурзаев. Он привёз прекрасные цветные слайды, изображающие комфортный быт лесоустроителей, красоты сибирской природы. Разумеется, большинство из ста выпускников курса вызвались ехать работать в разрекламированной организации. Но из всех желающих агитатор отобрал 25 человек, которые и отправились в Якутию, Красноярский край, Читинскую и Иркутскую области приводить в порядок сибирские леса. 

В числе счастливчиков был Александр Полещук, он получил распределение в посёлок Большая Речка Иркутской области. Сейчас опытный специалист признаётся, что поначалу институтские знания не особо его выручали. Доходило до курьёзов. «В сибирский лес я попал, как говорится, с корабля на бал. Мы приехали 5 мая 1971 года, а уже 10-го нас забросили на полевые работы. Начальник партии попался очень хороший – Анатолий Алексеевич Гниденко, прошёл военную службу, служил в топографических войсках. Это был аккуратный до педантизма человек, он и нас приучил к педантичности. Был интересный случай. Нужно было давать характеристику, описывать лес. А я этот лес в глаза не видел. Начальник повёл меня на первую тренировку. Спрашивает: «Какое это дерево?» Я говорю: «Сосна веймутовая». Он ничего не сказал. Показывает второе дерево: «Сколько ему лет?» Я говорю: «Сто». Оказалось, первое дерево – это кедр сибирский, а второму 250 лет. Руководитель посмотрел на меня молча. Наверное, подумал, что за горе-специалист ему достался. Но ничего, не боги горшки обжигают. Через два года я занял второе место среди инженеров-таксаторов в экспедиции, а позже и первое. Через три года меня рекомендовали на должность начальника партии». Так в неполных 26 лет молодой специалист взял на себя управление несколькими отрядами лесоустроителей. Обычно до такой ответственности «дорастают» не меньше чем за 10 лет. 

В той самой первой экспедиции нашёл Александр Васильевич и своё семейное счастье. У инженера-таксатора Полещука была помощница, девушка по имени Валя, тоже молодой специалист. С тех пор Валентина Ильинична является помощницей не только в работе, но и в жизни. 

«Я попал в когорту избранных»

Инженер-таксатор входит в лес одним из первых. Его задача – оценить насаждения, определить их качество, густоту. Выражаясь профессиональным языком, таксатор приводит лес в известность. По данным лесоустроительных документов позже составляется проект развития того или иного лесного хозяйства. Это своеобразный паспорт леса. От точности исходных данных зависит в том числе, насколько верно будет подготовлен проект развития. Лесоустроительные проекты составляются на 10 лет. В них определяются участки, где можно рубить древесину. В документ также входят рекомендации, как восстанавливать вырубленный лес, как охранять и защищать от пожаров ещё не вызревшие насаждения. 

Раньше эти меры были обязательными для лесхозов, каждые пять лет по проекту проводился авторский надзор. То есть начальник партии, который готовил материалы, должен был лично проинспектировать ведение лесного хозяйства и проследить точность выполнения проекта. Сейчас отлаженная система управления лесом уходит в историю. К сожалению, проекты развития многих лесных хозяйств не обновлялись уже 30, 40, а то 50 лет. Поэтому лесоводы зачастую получают искажённые данные о том, какие объёмы древесины на том или ином наделе, какого она качества. Бывает, что в материалах участок значится как богатый отборным спелым лесом, а на деле там оказывается сплошная гарь. Равно как хозяйка должна знать, сколько денег у неё в кошельке, так и государству просто необходимы сведения, какими запасами оно владеет.  

Александр Полещук трудился сначала рядовым таксатором, потом стал начальником партии. Прошло семь лет, прежде чем ему доверили подготовить первый лесоустроительный проект. «Не я выбирал работу, а работа выбирала меня. Я не стремился стать начальником партии. Руководители сочли, что у меня есть способности. Точно так же допустили меня до проектирования. Была особая когорта, этих людей называли проектантами. Туда допускались только избранные. И вот я попал в эти проектанты. Мне поручили разработать лесоустроительный проект для Алзамайского лесхоза. Я начал составлять документ и понял, что знаю мало, что умею только определять запасы леса. Потребовалось много усилий, чтобы научиться осмысливать развитие хозяйства в комплексе, видеть перспективу. Составил один проект, другой, третий, четвёртый… Я даже стал лидером. Считалось, что качество моих проектов высокое», – немножко стыдясь, говорит Александр Васильевич. Стоит добавить, что его разработки признавали лучшими не только в области. Проект развития Киренского лесхоза в министерстве был рекомендован как пример для хозяйств Российской Федерации.

Главный лесничий

Очередное назначение начальником отдела организации лесопользования и лесоустройства Управления лесами Иркутской области вновь стало неожиданностью для Александра Полещука. Продвижения в карьере он не добивался. Просто старался хорошо делать свою работу. «Работу в управлении мне предлагали раз пять, я всё отказывался. Очень не хотелось менять полевую жизнь на душный кабинет, – рассказывает Александр Васильевич. – Но потом получилось так, что руководители лесоустроительного предприятия и управления договорились между собой и я оказался там, где мой труд приносил больше пользы. К тому времени я проработал в лесоустройстве 27 лет, хорошо знал людей, которые вошли в моё подчинение. Снова пришлось многому учиться, в этот раз в основном общению с людьми. Ведь когда занимаешься лесоустройством, общаться приходится преимущественно с лесом». Сюрпризом для Александра Васильевича стала и должность главного лесничего области. С 2004 по 2007 год руководил лесным хозяйством региона. 

Александр Полещук отмечает, что в это время отрасль развивалась достаточно успешно. И тут же добавляет, что в основном успехи объяснялись благоприятным для региона лесным законодательством. «Тогда мы больше денег собирали в бюджет, а значит, и уважения к ведомству было больше, – рассуждает Александр Васильевич. – Лесной доход в 2005 году составлял 1,3 миллиарда, из них 650 миллионов шли в областную казну. Сейчас лесное хозяйство приносит области всего 100 миллионов рублей. При этом объёмы заготовки увеличились: семь лет назад рубили около 20 миллионов кубометров в год, теперь – 26 миллионов. В то время мы могли устанавливать региональные ставки платы за древесину на корню. Если минимальная ставка за обезличенный кубометр 40 рублей, мы могли установить 100. Эту величину можно было регулировать в зависимости от спроса. Вся разница сверх минимальных ставок шла в областной бюджет. С введением нового Лесного кодекса область лишилась такой возможности. Мы неоднократно направляли письма в ведомства, чтобы разрешили устанавливать региональные ставки, но всё напрасно». 

Безусловным достижением своей команды Александр Полещук считает снижение объёма санитарных рубок. Это только на первый взгляд кажется, что санитарные рубки – благо для леса. Для многих предприимчивых людей они стали узаконенным способом вырубить здоровые леса. Не секрет, что иногда в рубку назначают не те деревья, которые нуждаются в замене, а те, что поближе. 

Со времени введения так называемого Лесного кодекса прошло больше пяти лет, а наш герой до сих пор переживает так, будто изменения внесли недавно. Не может привыкнуть к нехозяйскому отношению к лесу. «Понятное дело, законодательство должно совершенствоваться. Но у нас получается всё больше по Черномырдину, – грустно шутит Полещук. – Раньше леса арендаторам передавали по итогам лесных конкурсов. Там рассматривалась не только цена, но и другие условия: степень переработки древесины, лесовосстановление. Ввели балльную систему, но всё равно объективно судить не получалось. Тогда решили перейти на аукционы: кто заплатит большую цену, тот и будет победителем. Я тогда по простоте душевной был двумя руками за аукционы. Думал, это более справедливая система распределения. Но оказалось всё совсем не так. Кроме того, по прежнему кодексу запрещалась субаренда и переуступка права на лесные участки. Новое законодательство разрешает и то и другое, после того как участок будет поставлен на кадастровый учёт. Это привело к тому, что аукцион может выиграть фирма с двумя сотрудниками – директором и бухгалтером. Руководитель предприятия, у которого есть техника, но он по каким-то причинам не смог принять участие в аукционе, теперь идёт на поклон к победителю конкурса и платит ему в несколько раз дороже за тот же участок. 

«Древесина уходит правдами и неправдами»

Большим промахом законодательства Александр Полещук считает дискриминацию интересов малого бизнеса. Небольшие предприятия не могут взять лес в аренду на 49 лет и не имеют права приобретать его в краткосрочное пользование. «Я не согласен с тем, что все малые предприятия пытаются купить мало леса, чтобы вырубить в несколько раз больше. Конечно, есть среди заготовителей и такие, но пострадали-то в основном добросовестные компании. А теперь давайте посмотрим на то, как территории распорядились древесиной, которую можно было выделять на муниципальные нужды. Может, они что-то новое построили из этого леса? Не видно. Древесина правдами и неправдами ушла, возможно, в круглом виде», – высказывает свою точку зрения наш собеседник.

Немало неприятностей доставляют лесные пожары. «Раньше я не мог смириться с мыслью, что кто-то может умышленно поджечь лес. Сейчас допускаю, что могут сделать это специально. Я помню времена, когда 30 – 40 пожаров одновременно казались чем-то диким. Теперь стали фиксировать до 300 пожаров. Это невероятно. Не может лес сам загореться в стольких местах одновременно. Я не верю, что кто-то жжёт лес, чтобы скрыть следы незаконной заготовки. Зачем это, если лес преступники уже вывезли, скрывать нечего, – делится своими догадками специалист. – Зато вполне возможно, что кто-то хочет добиться, чтобы лес значился в документах как повреждённый». 

Известно, что сейчас ставки оплаты за древесину на корню варьируются в зависимости от степени повреждения леса. Были случаи, когда лесные участки уходили с торгов с конечной ценой ноль рублей и ноль копеек. Эта ситуация – наглядная иллюстрация того, как небрежный закон может спровоцировать умышленное уничтожение леса.

«В области растёт новое поколение людей. Крепнет движение школьных лесничеств. Это я к тому, что не совсем всё плохо, – меняет тональность разговора Александр Васильевич. – Даже если человек не станет лесником в будущем, он никогда не бросит в лесу спичку». Действительно, хороших начинаний много. Методические разработки иркутских лесоустроителей и лесоводов востребованы в других регионах страны. В Иркутске открылся музей леса. После долгого перерыва в области стали вручать награды заслуженным работникам отрасли. 

Вчера Александру Полещуку исполнилось 64 года. Он вновь, как и четыре десятилетия назад, готов, если это потребуется для пользы дела, принять «провисающее» направление. И вновь, по сложившейся уже традиции, судьбу верного солдата леса решили руководители. С июля Александр Васильевич возвращается в родную стихию: переходит из агентства лесного хозяйства, где он трудился советником руководителя, в Прибайкальское лесоустроительное предприятие на должность начальника отдела технического контроля. «С одной стороны, может, так и надо жить, направляясь туда, куда течение несёт? Если это течение правильное…» – прищурясь, весело глядит наш собеседник.

Редакция иркутского выпуска «Российских лесных вестей» поздравляет Александра Васильевича с днём рождения и желает, чтобы «течение» и дальше несло его только в правильном направлении!