Дом со львом

Участники школы прибыли из разных регионов, они работают в разных сферах, однако сложности, с которыми приходится сталкиваться тем, кто старается сохранить и передать другим культурные ценности, зачастую общие. «Скажешь «деревянная архитектура», и всем понятны проблемы: и нам, и вам, – говорит искусствовед Юлия Терехова из Санкт-Петербурга. – Единственное, непонятно, что с этим делать. У меня нет ответа на этот вопрос». Однако об опыте спасения одного деревянного дома и превращения его в культурный центр Юлия всё же рассказывает. 

В 2009 году студенты Саратовского университета обнаружили в деревне Поповка недалеко от Хвалынска, известного тем, что там родился художник Петров-Водкин, дом со львом. Внешне ничем не примечательная, если не сказать неказистая, деревянная изба внутри хранила настоящее сокровище. «Практически в каждом городе можно найти дома со львами. Обычно львы лежат перед усадьбой, а наш – плоский, находится на стене», – объясняет искусствовед. Юлия Терехова занимается незаслуженно мало популярной среди исследователей темой домовой росписи: «Я изучаю народное искусство, езжу в экспедиции – на Русский Север, Урал, в Бурятии изучала росписи семейских, – делится она. – Почему я решила, что этой избушке надо сохраниться? Потому что это на 100%, или, я бы даже сказала, на 146%, памятник искусства и культуры». На северной стене дома изображён лев, живопись занимает 80 квадратных метров. В доме голубая гостиная и розовая спальня с изображением пастуха, гонящего стадо гусей, расписан потолок. 

С этими росписями всё оказалось непросто. «На плафоне гостиной можно увидеть двух летающих существ: ангел, как говорится, в натуральную величину и орёл, – рассказывает искусствовед. – Также присутствует серый – он закрыт слоем краски – бык». Лев, бык, орёл и ангел – символы четырёх евангелистов. Имя мастера кануло в Лету, скорее всего, он был иконописцем, что часто бывало с авторами домовых росписей. Судя по тому, что он изобразил евангелистов только в виде их символов, он хорошо знал старообрядческую традицию – после указа Синода 1722 года Иоанн, Матфей, Марк и Лука изображались только в человеческом облике. «Старообрядцам, естественно, никто не указ, и мастер изобразил как хотел», – продолжает Терехова. У ангела – так писали Матфея – нет крыльев, но есть ветвь, и вообще-то это не он, а она – евангелист изображён в виде женщины, у которой в области колена вверчено металлическое кольцо. Несложно догадаться, что на него вешали зыбку, а младенец, лёжа в ней, постоянно находился под ангельским присмотром. 

У быка вроде бы – на инфракрасном снимке видно неясно – изображено вымя, об этом говорят и местные жители. «Сама мысль о том, что мастер мог изобразить тельца в виде коровы, говорит о том, что товарищ был интересный», – отмечает исследователь. Хотя далеко не все мастера были грамотными, он подписал два изображения: «Святой великомученик Георгий Победоносец» над сценой «Чудо Георгия о змие», и «Херувим» над херувимом.  

Увидев всю эту красоту, Юлия не смогла допустить, чтобы и этот расписной дом, как многие другие, был утрачен: «Не будучи человеком больших финансовых достоинств, я решила его купить, иначе его бы раскатали на баню – хозяева мне так и сказали». Так искусствовед из Санкт-Петербурга стала владелицей усадьбы в более чем полутора тысячах километров от Северной столицы. Пристроить памятник в какую-нибудь из местных организаций не удалось. Благодаря тому что дом сохранился именно там, где был построен, проект понравился команде конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире», и Юлия получила грант на его музеефикацию. Сейчас Терехова ищет деньги на реставрацию, а пока их нет, «раскручивает социокультурную историю»: за счёт другого гранта рядом с домом со львом построили культурный центр, на базе которого проходят волонтёрские лагеря, выступают приглашённые лекторы, проходят мастер-классы для воспитанников детских домов и самые разные мероприятия для деревенских ребятишек. «Действуем в формате ДК, только у нас нет никаких методичек», – вновь смеётся Юлия. Придать дому официальный статус памятника она тоже не торопится. «Я удивляюсь, как нам дают гранты, потому что юридически нас нет», – смеётся Терехова. Музей некоммерческий: платы за вход нет принципиально, но пожертвования приветствуются. Посещают его несколько тысяч человек в год. Рядом находится Хвалынск с музеем Петрова-Водкина, горнолыжной трассой и национальным парком, которые от домика отказались, но теперь сотрудничают с музеем и вместе привлекают туристов.

В качестве основных инструментов музей использует социальные сети и взаимодействие с местным сообществом. А сам дом напрямую общается с гостями: с помощью аудиогида посетителям предлагают очутиться внутри картины. Все персонажи дома разговаривают разными голосами, рассказывают свои истории. «Троллят просто страшно, но по-доброму, – уверяет Юлия. – Например, первое желание человека, который обследует дом, – сфотографироваться со львом. Мне это напомнило, как в Лувре все фото­графируются с «Моной Лизой». Поэтому первое, что говорит лев: «О, давайте скорее фотографируйтесь со мной, я очень этого хочу». В музее посетители не только делают селфи, но и узнают, например, в чём отличие искусства высокого от искусства народного. 

«Сибиряки.онлайн»

Диалог с посетителем, зрителем, экспозиция, вызывающая желание высказаться, – основа успешной работы музеев и библиотек сегодня, считают участники встречи. Это подтверждает ещё один проект, получивший грант конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире». О выставке «Сибиряки вольные и невольные», ставшей исследованием, рассказала Анна Полякова из Томского областного краеведческого музея. 

Проект нацелен на объединение местного сообщества, которое рефлексирует о своём прошлом через исследование семейных историй и локальной истории, построение идентичности. 

– Когда сибиряка спрашивают, откуда пришли его предки, многие отвечают: «Мы из ссыльных, нас ещё при царе сослали в Сибирь». Зачастую это неправда, поскольку люди не знают семейной истории, семейное наследие было утрачено в ХХ веке, – объясняет Анна Полякова. – Порой это оказывается правдой – их предки были вольными переселенцами при Столыпине, но затем стали спецпереселенцами второй категории уже при Сталине, в 1930-е годы. Семейная история очень сложна. 

Проект пробуждает интерес к ней молодого поколения Томска и области – расспросить о прошлом семьи бабушек и дедушек, поделиться им на сайте проекта. Но не только: «У нас много посетителей из других регионов, всем интересно узнать об истории переселения в Сибирь, потому что далеко не каждый знает, кто такой Столыпин или спецпереселенец второй категории». 

У проекта, который требует большой исследовательской работы, много партнёров: архив Томской области, Центр документации новейшей истории, академическое сообщество Западной Сибири, местный краеведческий актив и просто неравнодушные люди. 

«Если у вас есть какой-то подобный проект, не надо бояться, можно делать всё, что угодно», – говорит Юлия Терехова

Причём созданием собственно выставки в музее, где можно ознакомиться с документами, предметами, переданными в музей потомками переселенцев, её сайта «сибиряки.онлайн» и презентации дело не кончилось. Исследование ведётся до сих пор, оно стало основой для двух других проектов, которые позволят углубиться дальше в историю. «Можно увидеть, как культура разных народов и россиян из разных губерний повлияла на культуру сибиряков, – отмечает  Анна Полякова. – Люди не уходят с сухими глазами. Они понимают, насколько сильны были духом и телом их предки, оставшиеся людьми в нечеловеческих условиях, – я говорю и про столыпинских переселенцев, и про спецпереселенцев, которым нужно было собрать волю в кулак и продолжать работать на благо своей семьи и Родины». Хотя бы отдалённо представить, что им пришлось пережить, посетителям даёт возможность столыпинский вагон, который стоит в выставочном зале: в него можно войти, увидеть, какие предметы могли взять с собой переселенцы, как налаживали быт на новом месте. Во второй части вагона воссозданы условия сталинского времени для спецпереселенцев, которых отправляли в отдалённые районы Томской области.

Библиотечное вторжение

На тех же принципах – вовлечение посетителя в диалог, использование новых форматов, методов «чужих» сфер, исследовательская работа – строят свои проекты и библиотеки. В цифровую эпоху книга сама становится музейным экспонатом, а посещаемость в библиотеках неуклонно падает. «Библиотечное вторжение идёт по нескольким направлениям, – отмечает Елена Струкова, директор Центра социально-политической истории Государственной публичной исторической библиотеки. – Одно из них – музеефикация. Библиотекари всегда занимались историей библиотечных собраний, отдельных экземпляров книг». В старых книгах порой находят предметы, которым вообще-то место в музее: записки, купюры, высушенные цветы. На базе библиотек создаются музеи их истории, в которой зачастую отражается история страны, мемориальные музеи. Другая сторона – активизация выставочной деятельности библиотек. «Поскольку библиотеку оценивают по посещаемости – они в основном бюджетные, – а выставки привлекают посетителей, это то, что нужно», – полагает Елена Струкова. Сегодня библиотеки всё чаще используют музейные технологии в организации выставок, тематических встреч и дискуссий.

Музею сегодня не обязательно хранить историю в законсервированном виде, считают участники встречи. И здесь многое зависит от людей, которые там работают. «Если команда учреждения культуры понимает, чего она хочет, у неё есть стратегия – тогда можно найти поддержку и на федеральном, и на других уровнях», – говорит один из участников встречи. Новые технологии – это хорошо, но в первую очередь нужна новая оптика, угол зрения, полагает Юлия Терехова. А для этого нужно решить в том числе вопрос, кто в музее ключевая фигура – хранитель, который должен сберечь фонды несмотря ни на что, или экспозиционист, который стремится их показать? Решать его, по мнению генерального директора Иркутского областного художественного музея Александра Гимельштейна, должен руководитель, который одновременно отвечает и за сохранение ценностей, и за поддержание интереса посетителей к ним. 

Продолжили дискуссию о тонкостях исследовательской стратегии в документалистике, научной прозе и музейных экспозициях участники школы, которая работает с 27 августа по 2 сентября, уже на Ольхоне.