Следствие поставило перед специалистами множество вопросов, ответы на которые помогли бы понять, как самый обычный ребёнок и подросток превратился в монстра, серийного убийцу, которому почти два десятка лет удавалось скрывать под маской добропорядочного человека свои чудовищные наклонности. В материалах экспертов прослеживается та чёткая грань, которая расколола жизнь Михаила Попкова на две части. Переломным можно считать 1992 год, когда он совершил первое убийство.

«Бросили на бабушку и дедушку»

В детстве будущего маньяка не было ничего особо примечательного. Правда, он с некоторой обидой говорил, что родители в раннем возрасте «бросили его на бабушку и дедушку» и он рос без любви и заботы самых близких людей. Об отце и матери, их отношениях подэкспертный вообще старался не распространяться, на вопросы отвечал неохотно, было заметно, что они его напрягают. Видно, обида засела в душе глубоко. Всё же пояснил, что отец по характеру был спокойным, а мать строгой, хотя физических наказаний к нему не применяла. На хулиганский поступок он решался очень редко – только для того, чтобы не выделяться из мальчишеского коллектива. В школе учился хорошо, увлекался биатлоном. Без экзаменов, по ходатайству тренера, поступил в политехникум, где продолжал заниматься спортом и возглавил комсомольскую организацию. На работе, в Центральном РОВД Ангарска, его тоже ставили в пример другим сотрудникам. В той жизни, до убийств, Михаил Попков был, как он сам считает, «ответственным, аккуратным, активным, стоящим за правду».

«Нашёл в ней родственную душу»

Потом у него появилась собственная семья. Настоящая, счастливая. «Нашёл в ней родственную душу», – сказал Попков о своей избраннице. С момента знакомства (ему тогда было 22 года) испытывал к своей девушке симпатию, а позже – влюблённость. Характеризует её ласковой, доброй и общительной. Был очень рад, когда они поженились и родилась дочка. Перед рождением ребёнка он изучил литературу о том, как протекают роды, как ухаживать за новорождённым. Помогал нянчиться с малышкой, играл с ней, гулял, записывал в спортивные секции, приучал к физическим нагрузкам. Отношения с женой (во всех отношениях) были, по его определению, «благополучными». Супруг делал всё, чтобы доставить любимой удовольствие.

«Воспоминания о неверности супруги вызывали боль»

А в 1992 году Попков узнал, что у неё появился любовник на работе. Предательство жены воспринял тяжело. По его словам, «были злость и обида», он не находил себе места, был подавлен. Возникали даже мысли «убрать» её поклонника, но ограничился тем, что избил его, а жену заставил сменить место работы. Однако настоял на том, чтобы сохранить семью ради дочери: «Делал для этого всё возможное, что далось не малой кровью…» Но забыть измену не мог. Спустя два года после этих событий «накатила обида с такой силой», что пытался задушить жену. Только когда она напомнила о дочери, остановился. После измены супруги он начал встречаться с другими женщинами, стал употреблять спиртные напитки, как сам говорит, при любой возможности, в том числе во время рабочей смены. Иногда при распитии со знакомыми пьянел настолько, что не мог передвигаться, и его «уводили и укладывали спать». Был случай, когда пьяный провалился в коллектор, а на следующий день, глядя на ссадины, расспрашивал домашних, не они ли его огрели сковородкой. В беседах со специалистами Попков иногда напрямую обвинял жену в том, что он впоследствии натворил. Говорил, что поведение жертв, их слова вызывали у него воспоминания о неверности супруги и боль.

«Представил себя в шкуре её мужа и ударил»

На фоне конфликтных отношений с женой Попков и совершил первое убийство. В ту ночь он познакомился с двумя женщинами, которые остановили его машину и попросили подвезти. Обе находились в состоянии алкогольного опьянения. По пути одна из них вышла, а вторая предложила продолжить общение и выпить. После распития они вступили в интимную близость, потом беседовали. Всё произошло, как считает Попков, «спонтанно»: партнёрша стала рассказывать о своём муже в уничижительном ключе, и он представил себя «в шкуре» её мужа. Возникла неприязнь, он ударил её бутылкой и «в несколько секунд» принял решение «обрубить все концы». Убить. Говорит, что сделал это «на эмоциях», «практически машинально». Раньше «всегда всё переживал в себе». Старался внешне никак свои чувства не проявлять, а наоборот, улыбаться. Наверное, поэтому окружающие порой говорили, что у него «ехидная» улыбка.

В течение последующих лет Попков совершал нападения на женщин при схожих обстоятельствах: знакомился с ними на улице в вечернее или ночное время, предлагал подвезти до нужного им места. По дороге общался, приглашал «покататься», некоторые были не против выпить. Он обычно покупал одну-две бутылки сладкого вина или настойки крепостью 25 градусов. Что происходило дальше – известно. Если женщина начинала рассказывать о своих «похождениях», у него появлялось чувство ненависти. И причина для убийства. Максимальное количество преступлений было совершено в 1997–1999 годах, когда отношения в семье были особенно напряжёнными. Ближе к 2000 году обида на супругу начала затухать, он стал даже шутить с ней на тему её измены. В тот период и в последующие годы Попков почти перестал встречаться с малознакомыми женщинами и заводить с ними интимные отношения. Нападения стали единичными. èèè

«Женщины… Они же такие сволочи…»

Попков определял свою жизнь в тот период как «двойную». В одной он состоял на службе в милиции, имел положительные отзывы, а в другой совершал нападения на женщин. Влечение к убийствам он отрицал на предварительном следствии, придерживается этой точки зрения и в суде. Иногда пояснял, что всё происходило «спонтанно», с такой силой накатывала неприязнь к случайной спутнице. На вопрос судьи при продлении срока содержания под стражей подследственный заявил: «Убивал в соответствии со своими внутренними убеждениями». Под своё чудовищное влечение Попков подвёл идейную базу. «Жертвами становились не все подряд женщины, а определённого отрицательного поведения. Они вызывали негативное к себе отношение, и возникало желание наказать их, причём сделать это в назидание другим», – пояснял он экспертам. Иногда он раздевал мёртвых, чтобы представить эпизод нападения как изнасилование для устрашения других.

«Я порой думал, что в результате моих действий сократилось количество женщин лёгкого поведения. Но не в результате убийств, а потому что другие стали бояться появляться в непристойном виде в ночное время», – развивал он свою теорию. Попков не исключает, что некоторым мужьям он даже «в чём-то помог»: «При жизни жёны им столько крови свернули своим поведением. А после её смерти он отплакался и успокоился». Даже заработав пожизненное лишение свободы, Попков не усомнился в правильности своей позиции. По крайней мере, отвечая на вопросы экспертов, он отрицательно характеризовал своих жертв, уверяя, что не ошибался относительно их личностей. Когда описывал своё отношение к тем, кого лишил жизни, не скупился на оскорбления, называя своих жертв «легкомысленными, доступными, несдержанными, вульгарными, порочными». Привёл пример, когда подвозил двух женщин, и одна из них рассказывала другой, как на вечеринке у друга она изменила мужу, пока тот спал за столом. «А спустя полчаса она мне предложила заняться с ней сексом, – говорил Попков, сжимая кулаки и повышая голос. – Я думал в тот момент о её муже, каково ему жить с ней. Он ждёт жену дома, а она готова лечь под незнакомца». По его словам, он был уязвлён таким поведением «до глубины души» и поэтому убил обеих.

Объясняя свою позицию, рассказывает: «Когда подвозил женщин, общался с ними. И если пассажирка была приличной, спешила домой, вела себя приветливо, но при этом держала дистанцию, то порой даже не брал у неё деньги за проезд». По его словам, была «пара случаев», когда он останавливал себя во время ссоры с беспутной женщиной и отпускал её. Однако в большинстве случаев конфликт перерастал в убийство. Попков холодно говорил о том, что он «не адвокат, чтобы разбираться на месте в её невиновности». И как-то вразумить легкомысленную женщину он тоже не пытался: «Пьяному всё равно ничего не объяснишь». С другой стороны, он понимает: никто ему права не давал решать чужую судьбу. И всё же, по его словам, он «не жалел о содеянном», так как в этом «не было смысла». В ходе беседы с экспертами Попков порой негативно высказывался в адрес всех представительниц слабого пола, иронически заявляя: «Женщины… Они же такие сволочи…»

«Где сон, где явь»

Исполнение взятой на себя «миссии Чистильщика» давалось убийце непросто. В беседах с экспертами он признавался, что сильно переживал после каждого преступления и первые дни опасался разоблачения, нервничал. Затем тревога отходила, «весь уходил в работу». Был счастлив, когда выезжал на опасные задержания, где был риск, – тогда забывал обо всём, становилось легче. Но по ночам ему снились кошмарные сны, сцены совершённых убийств, в которых «фигурировали реальные люди». Он видел их лица. Порой не мог разобрать, «где сон, где явь». Случалось, что посреди ночи вставал и проверял домашних – «не убил ли их в бессознательном состоянии». Наступал вечер – и его начинали «преследовать» воспоминания. Долго не мог заснуть, принимал спиртное, чтобы забыться. А ночью просыпался и опять употреблял алкоголь в качестве снотворного. Как ни пытался он «отогнать видения», как ни старался забыть случившееся, оно часто «всплывало в памяти». Говорит, что если бы мог встретиться с самим собой в 1996 году, то сделал бы так, чтобы его не поймали. А если до первого убийства – предотвратил бы все преступления.

Однажды на месте преступления Попков потерял свой милицейский жетон, и его охватил липкий, удушливый страх: «Было неприятно, ведь всегда уходил чисто, а тут такой прокол». Когда нашёл жетон, решил больше не искушать судьбу. Вспоминает, что на протяжении всех тех лет, пока совершал убийства, думал про себя, выпивая шампанское под бой курантов: «Вот и ещё один год прошёл, и за мной не приехали». Он понимал, что когда-нибудь его вычислят. После того как в марте 2012 года сдал анализы на ДНК, старался завершить все дела. И даже якобы испытал облегчение, когда всё закончилось.

«Поплакали бы родные год, а потом время затянуло бы раны»

Все, кто наблюдал за подсудимым, запертым в «клетке» зала судебных заседаний, отмечали его «эмоциональную холодность». Он держится как статуя, которая изредка открывает рот, чтобы коротко ответить на заданный вопрос. Но добиться такого состояния, смириться с ожидающей его участью оказалось непросто. Задержали Попкова 24 июня 2012 года по подозрению в тройном убийстве. 3 июля от него поступило заявление о желании дать признательные показания. А в ночь с 13 на 14 июля он пытался покончить жизнь самоубийством – повеситься в камере СИЗО. И специалисты утверждают, что эти действия не были демонстративными: смерть не наступила по независящим от арестанта причинам – вследствие обрыва петли. Попытку самоубийства Попков объяснил желанием решить все проблемы разом: «Поплакали бы родные год, а потом стали бы нормально жить, время бы затянуло раны».

При расследовании первого уголовного дела эксперты-психиатры отмечали у собеседника сниженный фон настроения. При обсуждении значимых для него тем, в том числе положения своей семьи, своего будущего, Попков расстраивался, вздыхал, хмурил брови. На глазах его появлялись слёзы, и он стремился сдержать их, запрокидывая голову. Он говорил, что обеспокоен судьбой близких: «Дочери надо выплачивать кредит за квартиру, а у жены очень скромный доход». Переживал, что их могут преследовать родственники потерпевших.

«Убивал безболезненно»

Очевидно, что жалость и сочувствие маньяка на его жертв никак не распространяются. Эксперты обнаружили у Михаила Попкова наклонности садиста. Но сам он с таким выводом не согласен. Уверяет, что «старался убивать безболезненно», не причиняя жертвам страданий. Сомнения экспертов по поводу лёгкости смерти при удушении его раздражали: «20–30 секунд – и она без сознания. В чём мучение?!» К тому же удушение жертв он совершал не всегда. Каждый раз применял разное оружие, так как использовать одно и то же было, по его словам, «неразумно»: «Его не следует хранить при себе, поскольку на нём кровь».

При расследовании уголовного дела, которое сейчас рассматривается в суде, на местах преступлений обнаружено шесть предполагаемых орудий убийства – отвёрток, топоров и т.п. Выбор орудия носил всегда случайный характер, заранее он к нападению не готовился. «Всё происходило спонтанно», – снова и снова повторяет Попков. Он не может объяснить, почему при доступности ножа или отвёртки иногда выбирал топор. Зато точно знает, почему наносил удары по голове обухом, а не лезвием топора: «Чтобы не забрызгаться кровью». Ещё рассказывает, что после убийства «действовал как компьютер»: оценивал, не осталось ли следов, сможет ли он проехать определённое расстояние с выключенными фарами. На экспертизе в Центре имени Сербского Попков говорил, что всё происходило «как в замедленном фильме». На вопрос, почему все преступления носили сезонный характер, с некоторым раздражением отвечал, что «зимой никто особо по улицам пьяным не ходит, потому и убивать приходилось летом». Вину по предъявленным обвинениям в совершении более восьми десятков нападений Попков признал полностью (кроме изнасилований), но высказывать слова раскаяния и сожаления не видит необходимости, поскольку они уже не повлияют на наказание.

О выводах, к которым пришли эксперты, изучая личность маньяка, читайте в одном из следующих номеров нашей газеты.