Наступили годы русско-японской войны. Отца призвали на войну, но, к счастью, как многосемейного освободили от мобилизации. Назначили путевым обходчиком, а мать переездной сторожихой. Жить стали на «будке» между разъездом Солзань и станцией Утулик. Здесь теперь возник город Байкальск. Семья разрасталась. Я был старшим. Родители стремились дать мне первоначальное образование, но вблизи школы не было. Тогда пристроили в одну семью служить нянькой. За это хозяйка учила читать. Однажды она сказала поставить самовар. Я увлёкся чтением букваря и самовар поставил пустым. Он распаялся. Меня уволили, а учиться хотелось. В девятилетнем возрасте отправился на родину учиться в сельской школе. В пути застала революция 1905 года. Поезда остановились. Началась Октябрьская стачка. Впервые узнал, что такое забастовка. Дело было в Сызрани. Отсюда с землячкой на подводе доехал до родного села Журавлиха. По дороге видел, как пылала в огне помещичья усадьба. В детском сознании запечатлелась революция 1905 года в деревне. Стал жить у дяди и учиться в школе. На другой год возвратился к родителям. Отца перевели в Слюдянку мостовым сторожем. Начал учиться в двухклассном железнодорожном училище. Окончил его в 1911 году. В этом же году по конкурсу поступил в Иркутскую учительскую семинарию. Здесь прошли лучшие годы моей юности.

Учительская семинария находилась на Якутской улице. Часто по ней шли под конвоем политические ссыльные в Якутск. Иногда доносился звон кандалов. Бывало, стоишь у окна и смотришь на это печальное зрелище. На всю жизнь осталось неизгладимое впечатление. В семинарии моими думами и настроениями владели декабристы, революционные демократы: Добролюбов, Белинский, Чернышевский, сибиряк демократ-просветитель А.П. Щапов, похороненный вблизи семинарии (на Знаменском кладбище). Он вызывал у семинаристов огромный интерес к своей подвижнической жизни и деятельности как учёного-историка и общественного деятеля демократического движения. Под запретом мы посещали его могилу. А пребывание декабристов в Урике, Усть-Куде, Усолье превратило эти места в священные. Семинаристы не раз совершали туда экскурсии. Светлые образы жён декабристов вызывали чувство восхищения. Мы зачитывались воспоминаниями М.Н. Волконской. Никогда не забыть, как при первом свидании с мужем в Благодатском руднике, по её словам, она бросилась перед ним на колени и поцеловала его кандалы, а затем его самого. Пушкин, Некрасов были любимыми поэтами.

В 1914–1915 годах впервые познакомился с политическими ссыльными В.В. Рябиковым, П.П. Постышевым, Н. Насимовичем-Чужаком. В эти годы возник кружок с социал-демократическим уклоном. В него входили учащиеся средних учебных заведений. В этот кружок меня привлёк П.Ф. Парняков. Он и Ф.М. Лыткин играли в нём направляющую роль. Здесь молодёжь получала первую марксистскую закалку. Издавался на гектографе подпольный журнал «Наша работа». Редактором был П. Парняков, я – секретарём редакции. На нелегальных собраниях политические ссыльные читали рефераты. Они пробуждали интерес к изучению марксистской литературы. Установились первые связи с рабочими. В этом некоторую роль сыграла воскресная школа для них. Она находилась за речкой Ушаковкой. По воскресным дням посещал её и обучал рабочих грамоте. Эти занятия вызывали желание встать в ряды пролетариев на борьбу за их лучшую долю.

Весной 1915 года окончил учительскую семинарию. Летние каникулы проводил в городе Слюдянке. Работал копировщиком, репетитором. Помогал родителям содержать многочисленную семью. Расширялся круг знакомых рабочих из мастерских депо. Познакомился с машинистом А.Д. Кулеховым (в 1930 году он был комиссаром Забайкальской железной дороги). Мы устраивали маёвки, проводили их в горных ущельях, а также на Шаманском мысу. Обычно отправлялись на лодке с вечера. Встречали восход солнца на Байкале. Давали клятву бороться за рабочее дело. Юношеским мечтам не было предела.

Шла первая мировая война. На подпольных собраниях впервые услышал о Ленине, о его призыве объявить войну войне.

В сентябре 1915 года началась самостоятельная жизнь. Назначили народным учителем в глухое село Тунка, расположенное на пути к монгольской границе. Это был «медвежий» угол, где многие революционеры отбывали ссылку. В их среде я и вращался. Изучали «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. От ссыльных социал-демократов узнал главное: в чём выражался принципиальный смысл расхождений между большевиками и меньшевиками. По этому поводу много думал и решил, что мой путь с большевиками. В январе 1915 года вступил в РСДРП(б). И с тех пор нахожусь в рядах партии. Помимо занятий в школе увлекался культурно-просветительными делами в деревне. Организовал воскресную школу для взрослых. Проводил с ними «воскресные чтения». Здесь меня и застала февральская буржуазно-демократическая революция. Весть о восстании в Петрограде всколыхнула деревню. Я с головой ушёл в агитационную работу. Разъяснял крестьянам политическое значение происходящих событий. Много требовалось усилий в разоблачении эсеров, Временного правительства как правительства буржуазного, поставившего своей целью вести до конца грабительскую войну.

Осенью 1917 года поступил в Иркутский учительский институт. Но фактически учился недолго. Не такое было время. Стали проникать вести об Октябрьской революции. В Иркут-ске в октябре-ноябре состоялся первый съезд Советов Сибири. Съезд избрал Центральный Исполнительный комитет Советов Сибири – Центросибирь. Эсеры и меньшевики против Советов вели яростную агитацию. Под их влиянием находились значительные воинские силы. Многие поддерживали Временное правительство. Чувствовалось, что гарнизон без боя не уступит своих позиций. Перед большевиками встала задача – более активно разоблачать эсеров и меньшевиков как предателей рабочего класса. Надо было создавать и красногвардейские отряды. В такой отряд вступил и я. Вскоре наступили известные в Иркутске «декабрьские события». С оружием в руках рабочие под руководством большевиков отстояли Советскую власть. Начали создаваться её губернские органы. Меня назначили заместителем комиссара просвещения (комиссаром была К.Н. Гаврилова). Одновременно работал секретарём редакции газеты «Власть труда». Но мирная жизнь оказалась непродолжительной. С запада надвигалась чехобелогвардейщина. Оживилась внутренняя контрреволюция. Она готовила переворот. Над Иркутском нависли тучи. Неизбежна наша эвакуация на советский Дальний Восток. Она началась в июне 1918 года. С тяжёлым настроением покидал Иркутск вместе с П.Ф. Парняковым. На извозчике с винтовками в руках прибыли на станцию Иркутск. Здесь погрузили в товарный вагон бумагу и редакционное имущество. Прибыв в Верхнеудинск, занялись изданием газеты «Центросибирь». Как во «Власти труда», так и в «Центросибири» опубликован ряд моих статей.

В Верхнеудинске пробыли менее двух месяцев. Гражданская война разгоралась. Сибирская контрреволюция одерживала временные успехи. Пришлось вновь эвакуироваться, но теперь уже в Читу. Здесь формируется для членов актива и их семей эвакуационный поезд. Белогвардейцы прозвали его «комиссарским». Направляемся в Благовещенск. Около станции Ерофей Павлович Амурской железной дороги наш поезд потерпел крушение. Это было дело рук железнодорожных саботажников. Я ехал в одном купе с К.Н. Гавриловой. В дороге она снабдила меня деньгами («керенками») и паспортом. При этом посоветовала пробираться нелегально сквозь «семёновщину» в Иркутск для подпольной работы. По дороге остановился в Слюдянке. Около месяца скрывался у знакомых рабочих Ф.К. Дмитриева, Куклина и других. Затем они помогли мне перебраться в Иркутск. Остановился в общежитии учительского института. Среди студентов нашлись товарищи, идейно сочувствующие большевикам, – Доброхотов и Винокуров. Они проявили большую заботу обо мне, но вскоре моё пребывание здесь обнаружили колчаковские контрразведчики. Они заявились на рассвете в общежитие на углу Дегтевской (ныне – ул. Российская) и Троицкой (ныне – ул.  5-й Красной Армии). Я здесь ночевал. Слышу, что за стеной спрашивают меня. Речь шла о моём аресте. Студенты сообразили, что конвой следует как-то «заговорить» и блокировать его, чтобы дать мне возможность бежать. Недолго думая, выпрыгиваю в окно и прохожу в соседний двор. Крадучись, проникаю к берегу Ангары.

Весь день скрывался на Иерусалимском кладбище между могильными холмами. Поздно вечером пробрался к старым товарищам – учителям Горину и Кирьянову. Они приняли горячее участие в моей дальнейшей подпольной жизни. С их помощью переехал в село Куда (около Хомутово). Остановился у местного учителя А. Розе. Он также потом принимал активное участие в подпольной работе. С его помощью вскоре возвратился в Иркутск. Встретился со своим семинарским другом Д.К. Чудиновым и его женой К.П. Чудиновой. Они прибыли из советской России. Нелегально перешли линию фронта. Вместе с ними началась моя подпольная работа в Иркутске под фамилией М.Д. Грачёв. В дальнейшем круг моих товарищей, работавших в подполье, расширялся. Я связываюсь с Е.В. Бердниковой, И.М. Касаткиным. Практически на меня и К.П. Чудинову возлагалась печатная агитация. Я писал листовки. Однажды нам поручили вручную сделать оттиски листовок с набора колонки, вынесенной А. Флюковым нелегально из типографии. Это задание выполнили в деревне на берегу речки Кая. Ночью распространили листовки среди рабочих-железнодорожников.

По поручению подпольного комитета в августе 1919 года направляюсь в Слюдянку. Здесь избирают секретарём партийной организации. Обстановка была тревожная. Свирепствовали «семёновцы». По ночам появлялся их карательный броневик «Мститель». Казаки производили аресты рабочих, сочувствующих большевикам. Партийная организация ставила своей задачей саботировать железнодорожное движение, прерывать телеграфную связь, информировать рабочих об успешных военных действиях Красной Армии, активно готовиться к свержению белогвардейского режима. Эти задачи не без успеха выполнялись.

В ноябре создали партизанский отряд, а в конце декабря – Военно-революционный комитет. Меня назначили его председателем. Как-то неожиданно вызывают к прямому проводу. Говорит Иркутск. Слышу знакомый голос Дмитрия Чудинова. Он спрашивает: «Ты учился в учительской семинарии?». Я отвечаю: «Да». Я понял, что это пароль. Даётся указание – не мешать продвижению чешских воинских эшелонов на Дальний Восток. Вдруг разговор прерывает подошедший ко мне чешский офицер. Он, видимо, боялся объективной информации о настоящем положении в Иркутске. Но для меня стало совершенно ясно, что от «Политцентра» власть перешла в руки Иркутского военно-революционного комитета. Мы создаём Слюдянский Совет рабочих и солдатских депутатов. Избран его председателем. В январе отзывают в Иркутск и назначают секретарём Губбюро РКП(б). Председателем был А.Д. Шнейдер (тогда ещё существовал институт председателей). На первой губернской партийной конференции избрали членом Губкома, а затем членом его президиума. В начале апреля 1920 г. на второй губернской конференции делал доклад по партийно-организационным вопросам.

В Иркутске работал до марта 1924 года. Занимал следующие должности: заведующего агитпропом Губкома партии, редактора газет «Власть труда», «Набат», заведующего ГУБОНО. В составе президиума Губкома партии находился в течение десяти его созывов. Избирался делегатом двух Сибирских партийных конференций, а также делегатом II Всероссийского съезда политпросветов, XI Всероссийского съезда Советов и II Всесоюзного съезда Советов в Москве. В дни съезда страну постигло величайшее горе. Умер В.И. Ленин. Как делегат съезда принимал участие в его похоронах. По поводу этого глубоко опечалившего страну события опубликовал статью в «Правде» «Как мы узнали о смерти Ленина» (см. «Правду», январь 1924).

В эти же годы по совместительству с основной работой был председателем Губполитпросвета, председателем КУБУ (комиссии по улучшению быта учёных), председателем губернского отделения МОПРА (Международной организации помощи революционерам), членом Губисполкома, членом губернского союза работников просвещения, редактором журнала «Коммунист» [орган Губкома ВКП(б)], членом редколлегии литературно-художественного журнала «Красные Зори», председателем «ИЛХО» (Иркутского литературно-художественного объединения), представителем Губкома партии в губкоме комсомола. Уже в те годы при Губкоме партии была создана лекторская группа. В её состав входили Н.А. Алексеев, член КПСС с 1899 года, участник второго Лондонского съезда партии, Г.Ф. Бетонов и я. Нам предоставлялась теплушка, останавливались на железнодорожных станциях и читали лекции, доклады, выступали на митингах. Н.А. Алексеев читал лекции на естественно-научные темы, Г.Ф. Бетонов – по истории партии, я – по международным вопросам и текущему моменту. Проводили первые антирелигиозные диспуты. Не забыть эти агитационно-пропагандистские поездки. В марте 1924 г. расстался с Иркутском, где прошли мои суровые годы подполья, гражданской войны в Сибири.

Начался новый этап. Стал работать в Москве, в аппарате ЦК ВКП(б), в отделе печати. А в мае направлен в Ярославль для работы редактором газеты «Северный рабочий». Избран членом Губкома партии. Здесь проработал до октября. Вновь Москва. Назначаюсь проректором Московского института журналистики. В октябре 1925 г. решением ЦК партии утверждён редактором краевой газеты «Тихоокеанская звезда» в г. Хабаровске. На первой краевой партийной конференции избран членом крайкома. По совместительству утверждают заведующим сектором печати. В 1927 г. перебрасывают в Ленинград в Смольный. Утверждают заместителем заведующего агитпропом, заведующим сектором печати Севзапбюро ЦК ВКП(б), а затем Ленинградского обкома партии. Избирался кандидатом в члены обкома партии. Первым секретарём его был С.М. Киров. Учился у него искусству агитации.

В 1929 г. назначен председателем правления Сельхозгиза в Москве. В 1931 г. переведён в МК ВКП(б) – заведующим сектором печати и заместителем заведующего культпропом. С 1932 по 1935 год был редактором газеты МГК ВКП(б) и Моссовета «Вечерняя Москва». С 1935 по 1937 год  в ЦК КПСС – заведующий кабинетом центральных газет и редактор «Прессбюро» для областных и районных газет. С 1937 г. работал заместителем директора Гослитиздата и редактором альманаха «Дружба народов». Затем заведовал редакционным отделом издательства Академии наук СССР, а с октября 1940 по 1945 год трудился во Всесоюзном радиокомитете при Совнаркоме СССР – главным редактором литературно-драматического вещания, начальником контроля за радиопередачами. 16 октября 1941 г. избран секретарём партийной организации. Все годы Великой Отечественной войны работал на радио. С августа 1945 г. снова стал работать в МК КПСС – старшим научным сотрудником института марксизма-ленинизма, а затем редактором журнала МК и МГК КПСС «Московский пропагандист», избирался кандидатом в члены МК КПСС. С 1955 г. в газете Министерства культуры СССР «Советская культура» – членом редколлегии, редактором отдела пропаганды и науки. В 1960 г. вышел на пенсию союзного значения.

Георгий РЖАНОВ
Москва, 1962 г.,

От редакции. Автобиография Георгия Ржанова публикуется впервые