У могил
декабристов

БОРИС ГЕОРГИЕВИЧ КУБАЛОВ —
иркутский историк и архивист,
начавший сбор материалов о
пребывании декабристов в Сибири
еще до революции 1917 г. В советское
время он активно разрабатывал эту
проблему, входил в комиссию по
празднованию 100-летия со дня
восстания "первенцев русской
свободы". По его инициативе к
юбилею был издан один из лучших, по
оценке академика М.В. Нечкиной,
сборник документов и материалов
("Сибирь и декабристы".
Иркутск, 1925), положивший начало
превращению проблемы
"Декабристы в Сибири" из
краеведческой в серьезную научную.
Эта же задача решалась в его книге
"Декабристы в Восточной
Сибири" (Иркутск, 1925), отрывком из
которой открывается эта страница,
посвященная уже 175-й годовщине
восстания на Сенатской площади.

"Мы не на
шутку заселяем сибирские
кладбища… Редкий год, чтобы не было
свежих могил", — писал Завалишину
И. Пущин. Он был прав. Как на
городских кладбищах, так и на
деревенских погостах, среди
безвестных крестьянских могил
многие декабристы нашли вечный
покой…

Каждая
потеря сопроцессника, соузника,
друга отзывалась болью в сердце как
заключенных в каземате, так и
живших на поселении. Весть о смерти
того или иного декабриста быстро
разлеталась по округе.

В письмах
декабристов мы то и дело встречаем
подробное описание последних дней
жизни и кончины заброшенных на
поселение то Барятинского,
Швейковского, то Муравьева,
Фонвизина, Вадковского и других. В
конце концов некрология, по
удачному выражению Пущина,
начинала заменять декабристам
историю их дней в Сибири. Там, где
декабристы были поселены группами,
они заботились о сохранении их
могил.

Могила
Трубецкой и ее детей хорошо
известна иркутянам. Против
главного входа в монастырь у
церковной стены издали видна
скромная решетка, а в середине из
байкальского мрамора невысокое
надгробие, с одной стороны которого
прибита доска с надписью:

Рядом с
памятником Трубецкой, в той же
оградке, помещен четырехугольный
камень — памятник, под которым
покоятся дети Трубецких: София,
Владимир, Никита.

На основе
архивных данных пришлось
установить, что в Иркутске, кроме
Трубецких — матери с детьми, умерли
Поджио, Панов, П. Муханов и Бечасный.

Данные
центральных архивов указывают лишь
год и место смерти Панова, Поджио и
Муханова, но не место погребения.
Однако они облегчили дальнейшую
работу в архиве бывшей консистории,
где пришлось просматривать метрики
об умерших в 1848, 1850 и 1854 годах.

Внимательно
проверяя списки умерших,
составлявшиеся всеми церквами
Иркутска, в метрической книге
Преображенской церкви удалось
найти такую запись:
"Государственный преступник
Петр Александрович Муханов, 54 лет,
скончался 12/ 15 февраля 1854 года от
апоплексического удара, без
напутствия. Погребение совершали
священники Д. Попов с диаконом К.
Лабиным, запрещенным священником Е.
Рубцовым и пономарем Т. Сизых —
погребен в ограде Иркутского
Знаменского монастыря".

Подобного
типа записи были найдены о Панове, с
указанием, что он "погребен в
ограде Знаменского монастыря", и
о И. Поджио, погребенном, согласно
данным метрики, на католическом
кладбище.

Что могилы их
были основательно забыты,
доказывает тот факт, что никто из
живущих в ограде Знаменского
монастыря не слыхал даже и фамилий
Муханова и Панова, ничего об их
могилах не могла сказать нам и
игуменья Софрония, живущая в
монастыре тридцать третий год.

Когда поиски
вокруг монастырского храма не дали
положительных результатов,
пришлось начать обследование
могил, находившихся на отдельных
частях монастырской усадьбы. Одним
из старых участков, на котором
совершалось погребение уже с конца
XVII — начала XVIII века, является
участок, расположенный налево от
главного входа, обнесенный
деревянной оградкой, — он ныне
отведен под огород. После недолгих
розысков в этой части монастыря
было обращено внимание на
характерную решетку, напоминающую
решетку вокруг памятников
декабристов: Лунина в Акатуе,
Юшневского и Муравьева в Б.
Разводной. Прочесть надпись на
памятнике было делом нелегким.
Могила оказалась заваленной
собранным со всего "огорода"
хворостом, изломанной дугой, какой-
то лестницей, к той же стороне
стоявшего среди решетки памятника,
где должна находиться доска с
надписью, была сложена в два ряда
сажень дров. С трудом удалось
пробраться за решетку к памятнику
и, протиснув голову между дровами и
памятником, прочесть:

Рядом, шагах
в трех от могилы Муханова, был
обнаружен покосившийся серовик —
"обычный кров немых могил". На
месте креста, кем-то похищенного с
памятника, стоял ушат с водой,
приготовленной для поливки
огорода. На одной из сторон
надгробия остались едва заметные
следы полувыветрившейся, когда-то
раскрашенной "под золото"
надписи:

Могилы были
очищены от дров, мусора, тряпья и
сфотографированы.

…В метриках
Спасской церкви мы нашли под 1859
годом такую запись: "умер 11
октября, погребен 14, потомственный
дворянин Владимир Александрович
Бечасный 58 лет: Погребен в ограде
Знаменского монастыря".
Осмотрено было кладбище , но найти
могилы не удалось. Зато хорошо
помнит могилу Бечасного Аграфена
Трофимовна, вдова младшего сына
декабриста Михаила. "Мы с Анной
Пахомовной часто ходили на могилу к
Владимиру Александровичу, —
говорила она, — я и сейчас могилу
покажу, хоть с закрытыми глазами…
Вот так от ворот монастыря прямо и
пойду, никуда не сворачивая… Тут
вот у Трубецкой она и есть и на ней
камень — памятник такой невысокий с
трещиной".

По прибытии в
Знаменский монастырь, Аграфена
Трофимовна еще из ворот указала
памятник Е.И. Трубецкой, а затем,
уверенно подойдя к глубоко
ввалившейся в землю плите, сказала:
"Вот могила Владимира
Александровича".

На плите
видны в верхней ее части несколько
отдельных букв, от середины книзу
нет никаких следов надписи, в
нижней части плита немного
расколота. Камень, из которого
приготовляются в Иркутске
надгробия, быстро выветривается —
"шелушится". Ко всему этому,
плита находится как раз на
тропинке, ведущей к могиле
Трубецкой. Прохожие и время почти
уничтожили надпись. Поднятая плита
является типичной плитой 50-х годов,
таких плит, сделанных, по- видимому,
в одной мастерской, несколько на
кладбище монастыря.

Комиссией по
подготовке юбилея декабрьского
восстания к надмогильной плите
прикреплена чугунная доска с
надписью:

… Таким
образом, Знаменский монастырь стал
как бы некрополем декабристов…

Подобным
образом Б.Г. Кубаловым и его
помощниками были найдены и
атрибутированы все могилы
декабристов в Иркутске и в
ближайших к нему селах: И.В. Поджио,
Н.М. Муравьева, братьев Борисовых,
А.П. Юшневского и др. К сожалению, в
последующие годы некоторые из них
вновь были утрачены, и уже навсегда.
В связи со строительством
Иркутской ГЭС и затоплением сел в
верховьях Ангары, было решено
провести перезахоронение
декабристов из Б. Разводной в
Иркутске на Лисихинском кладбище.
Поэтому с 1952 г. наш город стал
местом последнего успокоения А.П.
Юшневского и А.З. Муравьева. Могилы
Борисовых, расположенные за
пределами кладбища, т.к. Андрей
Иванович покончил с собой, а
самоубийц не хоронили в освещенной
земле, к этому времени были
окончательно утрачены.