Но вот прошло всего ничего, и мы с удивлением и
негодованием узнаем непостижимую весть: дети умершего
выгнали из дому жену писателя Людмилу Терентьевну,
ту самую, что прожила с ним в браке одиннадцать лет
и все эти годы (мы были этому свидетели) ухаживала за
тяжело больным мужем со всею преданностью и заботливостью,
какую только можно себе представить. Ей достались самые
тяжелые годы в жизни писателя, когда не было уже высоких
гонораров, не было здоровья и почти не осталось сил,
а были бедность, старость, раздражение от неудач и тяжелейшие
болезни, мучившие Геннадия Николаевича не неделю и не
месяц, а несколько лет. Людмила Терентьевна все эти
годы спасала своего мужа в буквальном смысле этого слова.
И вместо благодарности и сочувствия — через неделю
после похорон — ее гонят из собственного дома. Шестого
февраля на квартиру писателя прибыл наряд милиции (вызванный
детьми), и этот наряд увез еще не пришедшую в себя от
горя женщину в отделение милиции для выяснения ее личности.
Личность вскоре была выяснена, и вдову отпустили домой.
Что же дальше? А дальше все было как в сказке, в
страшной сказке! Вдова приезжает домой, глядит: «перед
нею новые ворота, на воротах висит замок пудовый, перед
воротами ходит грозная стража!..»

Пока с нее снимали показания в милиции, находчивые дети
успели поменять дверь у квартиры. Была дверь деревянной
и для всех открытой, а стала — железной и неприступной!
Вдову домой не пустили.

Как это может быть? Оказывается, может. Бывает нынче и не такое.
Спасибо, что не пришибли, когда из квартиры выпихивали,
а всего лишь оставили на руках и предплечьях многочисленные
синяки. Спасибо, что киллера не наняли, а всего лишь
вызвали милицию. И милиции спасибо за то, что, забрав
для дачи показаний невиновного человека, не отправила
его для дальнейшей отсидки в СИЗО, а все-таки отпустила
домой.

Что же дети, почему так странно себя повели? Ну ясно:
Людмиле Терентьевне они неродные — родные бы так не
поступили. Но ведь этого мало. Должно быть еще что-то!
Что же? Ах да, прописка! У сына есть пресловутая прописка
в означенной квартире, а у законной жены такой прописки
не было. (Заметим в скобках: прописки не было потому,
что все эти годы сын писателя не давал Людмиле Терентьевне
согласие на прописку). И еще заметим, что все эти годы
детей что-то было не видно возле больного отца. Дочь
вообще не живет в Иркутске, давно устроилась в Краснодаре.
А сын, хотя и иркутянин, но в трудную минуту его не
видели возле отца. Людмилу Терентьевну мы постоянно
наблюдали в такие довольно частые минуты, а вот сына
— Максима — ни разу. Кстати сказать, Максим — бывший
работник милиции. Там, что ли, научился он ходить врукопашную
на женщин, усвоил принцип кулака, согласно которому
сильный получает все, а слабый пускай убирается ко всем
чертям? Но нет, ошибается молодой человек. Не все
высоты берутся с помощью грубой силы. И мы попробуем
ему это растолковать.

Надеемся, что не останутся в стороне работники прокуратуры
и суд, куда Людмила Терентьевна уже обратилась по факту
побоев (официально подтвержденных) и по факту незаконного
изгнания ее из квартиры, в которой остались все ее вещи,
а также обширный архив писателя, который она начала
разбирать.

Вдове Геннадия Машкина нужно не так уж много. Она заранее
была согласна, что дети имеют право на часть жилплощади.
Из трех комнат она просила оставить ей одну — ту
самую, в которой находятся библиотека и архив. Но дети
рассудили по-своему. У них свои планы и расчеты. Сейчас
ведь все просто решается: за три дня квартиру можно
приватизировать и тут же быстренько продать, с деньгами
поступить по своему усмотрению. Квартира в доме сталинской
постройки, с высокими потолками, полнометражная, трехкомнатная,
в очень хорошем районе, по соседству с прекрасным сосновым
бором, остановки и магазины тоже рядом, и до центра
города недалеко. Ну а уж после продажи — ты хоть засудись,
бегай сколько хочешь по адвокатам, опротестовывай решения,
изводи себе нервы…

Но и не в деньгах одних тут дело. Вопрос этот не столько
юридический, сколько нравственный. Перед памятью нашего
товарища, душа которого еще не отлетела далеко, мы обязаны
остановить это надругательство над справедливостью и
над здравым смыслом. И мы все еще надеемся, что дети
писателя одумаются и поймут свою неправоту.

Вспомните, Наталья и Максим, пожалуйста, вспомните, чему
учил вас отец в детстве! Перечтите его знаменитую повесть
«Синее море, белый пароход». Для кого, как не для вас,
писал он свои книги? И не ради того ли он работал, чтобы
выросли вы добрыми, справедливыми, понимающими, что
есть добро, а что есть зло?

Ради светлой памяти отца постарайтесь остаться людьми!