Рябиновая
аллея памяти

Эмма ЛЕВИНА,
журналист

Тема
неизбывная, как наше бессилие перед
хамством. Но до конца она не
исчерпана. Ее новый поворот
подсказала ритуальная фирма
"Береза". По казенным
документам, удостоверяющим ее
статус, она — хозяйствующий
субъект. По живой и внятной
человеческой речи — хозяин
Смоленского кладбища. На сегодня
единственного в Иркутске, где ничто
не ранит душу живых. Предприятие не
муниципальное, следовательно, не
государственное; "общество с
ограниченной ответственностью",
оно с первых дней своего создания и
вот уже пять лет доказывает: можно
вести ритуальное дело
ответственно, не ограничивая его
своими частными интересами, и
деликатно, чтобы не унижать чувств
доверившихся ему людей. В этом
смысле нам может быть полезен опыт
фирмы "Береза". Главное в нем —
материальный интерес не подавляет
стремления работающих в фирме
поступать по совести. И это очень
важно! Потому что поклонение голому
чистогану одних убивает напрочь
доверие других, и отношения
складываются тогда обнаженно и
цинично. Я готовлю могилу, продаю
гроб, помогаю в погребении, ну а ты —
деньги на бочку. Вот именно этот
цинизм напрочь отсутствует на
Смоленском кладбище, опекаемом
фирмой "Береза". В чем
конкретно это выражается? Да во
всем! Согласно договору-поручению,
заключенному администрацией села
Смоленщина с фирмой, ей отдавалось
для исполнения печальных обрядов
23,7 гектара земли. На большей части
этой территории было старое,
беспризорное кладбище, как это
часто бывает, превращающееся в
свалку. Фирма начала с того, что
обиходила "ничейные",
"беспризорные" могилы. Потому
что, как сказала мне ее директор
Тамара Ивановна Малышева,
"память о давно ушедших — это
человеческий долг живых". Ну а
что касается свободного от старых
захоронений участка, то он удивляет
строгим и четким порядком. Аллеи
чисты и словно разлинованы по
чертежу среди сохраненных берез и
сосен; расстояния между могилами
определены так, чтобы пришедшие
навестить дорогой прах не
тревожили того, кто упокоен рядом;
оградки одного ранжира. Поверьте,
все это не мелочи. Существуют
требования современного
кладбищенского дизайна. На
недавнем семинаре по этой проблеме,
прошедшем в Санкт-Петербурге,
Тамара Ивановна Малышева еще раз
убедилась в своей правоте: кладбище
должно быть красивым. Но не
аляповатой, крикликовой красотой, а
строгой, вызывающей чувство
смиренного душевного покоя у
всякого, кто его посещает.

Конечно,
затраты по строительству и
обустройству Смоленского кладбища
у фирма значительные — более
полутора миллионов рублей. Но они
реализовались в удобное помещение,
где родственники могут помянуть
близкого; в проложенные три
километра дорог, в линию
электропередачи; в подвозимую
КАМАЗами землю (бесплатную для тех,
кто хоронит), необходимую для
подсыпки могил. Именно так фирма
"Береза" ведет дело: на первом
плане — интересы клиентов и, как
следствие, ничем не запятнанная ее
репутация. Она берет на себя все: от
подготовки могилы до последнего
"прости" над выросшим
могильным холмиком. Клиент
избавлен от всех печальных хлопот,
ему незачем искать еще кого-то.
Причем расценки этой фирмы ниже
сложившихся на рынке ритуальных
услуг в Иркутске. На Смоленском
кладбище можно заключить договор о
постоянном уходе за могилой; здесь
можно зарезервировать место
будущего погребения: ведь часто
обстоятельства складываются и
таким печальным образом. Коллектив
фирмы "Береза" вообще очень
тактично освобождает каждого
обратившегося к ней от груза
тягостных сомнений и предчувствий.
Как пример можно привести
заключение договора с военной
страховой компанией — в наше
горькое, совсем не мирное время
объяснять, о чем этот договор, не
приходится.

Все это так:
Смоленскому кладбищу, уютному, как
деревенский погост, и
обустраиваемому по законам
современного дизайна, все больше
живых доверяют своих дорогих
умерших. Но это не значит, что
существование самой фирмы
идиллично и безоблачно. Более всего
угнетает ее служащих все тот же
вандализм — свидетельство
внутренней опустошенности
общества и бескультурья. Другое
дело, что благодаря усилиям фирмы
многое не бросается в глаза.
Например, мусор, оставляемый всякий
раз после родительского дня или
"сороковин" у могил: его
убирают вместо родственников
работники фирмы. Или другое: за
последнее время со ста пятидесяти
надгробий украдены дюралевые
плиты. Заметьте, не обязательно для
сдачи в металлолом. Подчас ночами
крадут надгробные плиты для того,
чтобы установить их на чужих
могилах, крадут металл для…
переплавки. И делают это не мелкие
воришки, а люди, наживающиеся на
ритуальном бизнесе, как воронье. Их
"метода" — подобрать себе
клиента победнее, наобещать ему
"все сделать по высшему разряду и
за копейки", а потом разорить
обихоженные могилы. Конечно, об
этом разбойничьем бизнесе нужно
говорить в открытую, потому что
именно он, как упырь, наживается на
людском отчаянии. К сожалению, не
только мелких воришек, но и этих
ворюг еще ни разу не судили
открытым судом, впрочем, и закрытым
— тоже. Фирма "Береза" мало
рассчитывает на помощь милиции. Она
пытается защитить интересы своих
клиентов самостоятельно. Как?
Планирует ввести пропускной режим
на кладбище; призывает клиентов
обращаться в администрацию, когда
подходит срок устанавливать
памятник — в этом случае
"Береза" начинает нести полную
ответственность за него.

Все это
реалии нашего времени. В связи с
ними рискну высказать одно
соображение, наверное, идущее
вразрез с мнением антимонопольного
комитета. Бывают ситуации, когда
полностью сбывается присловье "у
семи нянек дитя без глаз". К
примеру, если такая фирма, как
"Береза", хозяйствует честно и
добросовестно, то, наверное, есть
смысл не мешать ее "монопольной
деятельности"?

Вопрос
риторический, но смысла не
лишенный. Как не лишен смысла, а,
наоборот, заслуживает всяческого
одобрения факт поддержки фирмы
главой администрации Иркутского
района Сергеем Федоровичем
Зубаревым и главой администрации
Смоленщины Галиной Николаевной
Шумихиной. Без этой поддержки, без
такой связи с органами
государственной власти
немуниципальное предприятие не
смогло бы стать тем, чем оно стало. И
думать о будущем фирма "
Береза" тоже не смогла бы. А планы
у нее большие. Построить на
кладбище церковь; устанавливать
надгробия из недорогого, но
красивого материала, а не
металлические.Наконец, высадить
целую рябиновую аллею. Когда у
Тамары Ивановны Малышевой
трагически погиб сын-автогонщик,
она, похоронив его на Смоленском
кладбище, пересадила к могиле
любимую им рябинку. И вот теперь
решено так: пусть будет настоящая
рябиновая аллея памяти. Памяти по
всем, кто уже ушел. И пусть красные
рябиновые кисти каждую осень, когда
засыпают другие деревья, зовут
живых к жизни. В конце концов, они
ведь вседа рядом: жизнь и смерть…