Политрук
Романов — открытый человек

Вся его жизнь
до войны, на фронте и во все
послевоенные годы словно на ладони:
прозрачна, ясна, открыта и
привлекательна. Чего только не
наслушаешься в наши дни о
комиссарах, политруках и
пропагандистах! И смех и грех. Ну да
Бог им судья.

… Афанасий
Степанович Романов, отец Степана,
колхозный бригадир, был по навету
репрессирован в 1937 году, якобы, по
халатности допустил потраву
скошенного хлеба. Не мог
потомственный донской казак и
хлебороб проявить такую
халатность. Да кто в это вникал!

А в сентябре
1939 года Степана, выпускника
Ростовского (на Дону) техникума
связи, несмотря на арест отца,
призвали в Красную Армию. Он был
комсомольцем, ему исполнилось
двадцать лет, к тому же, в кармане у
него лежали две рекомендации в
ВКП(б), данные ему участниками
гражданской войны. Парень был что
надо! На историю с отцом и внимания
не обратили, хотя ему от этого легче
не было. После школы младших
командиров, уже в части, на первом
году службы старшего сержанта
Романова приняли в ряды партии,
избрали комсоргом батальона связи
185-й мотострелковой дивизии.

Началась
война, и наступила череда неравных
боев в составе механизированного
корпуса генерала Лелюшенко с
превосходящими силами танковой
группы войск Манштейна. Под
Двинском дали первый бой. Противник
был остановлен, но,
воспользовавшись открытыми
флангами корпуса, пытался окружить.
185-я мотострелковая отошла на новый
рубеж по реке Ловать и под Холмом
заняла оборону. Противник и здесь
не смог прорваться. Тем не менее под
Новой Руссой немцам удалось
окружить дивизию, и только по
одному из заливов озера Селигер мы
вышли из окружения и приняли
участие в жесточайших боях за
оборону Москвы. Дивизия с новым
пополнением вошла в состав только
что созданного Калининского
фронта, который первым 5 декабря 1941
года перешел в контрнаступление.

Еще в тяжелых
оборонительных боях он был
политруком роты, а потом парторгом
батальона. Командир полка Михаил
Долгополов, он родом с Украины,
неоднократно предлагал ему
заступить на должность своего
заместителя по строевой.
Отказывался, продолжал быть
замполитом. Навсегда сохранил
добрую память о своем командире,
чутком человеке, погибшем в бою под
Варшавой. До сих пор Степан
Афанасьевич восхищается и
начальником политотдела Куракиным,
который и речи умел говорить, и
доброе слово сказать солдату, и не
страшился быть рядом в бою. Как я
понимаю, эти два человека, пехотный
командир и пехотный политработник,
стали для Романова эталоном в
жизни.

Недавно
Степан Афанасьевич мне рассказал:

— В октябре
этого года в областном совете
ветеранов состоялась встреча
участников обороны Москвы.
Вспоминали былое. Приезжали из
Черемхова, Ангарска, но в основном
иркутяне. Меня спросили, каково мое
личное мнение, почему в бою солдаты,
сержанты своею грудью закрывали от
пули своего комиссара, политрука?
Да, сказал я, так было и со мною. А
почему? И политруки закрывали и
спасали своих солдат и командиров.
Я рассказал, как это было со мной и
под Москвой, и в последующих боях
под Ржевом, на Украине, и при
форсировании Буга, в предместьях
Варшавы.

Чтобы
ответить на вопрос, заданный
Степану Романову, надо и времени
больше, и места в газете побольше.
Но два-три примера помогут нам.
Действительно, почему?

Пример
первый. Немцы, сосредоточившись в
низине у переправы, рвались к
крутому обрыву Ловати — месту
дислокации 21-го мотострелкового
полка. Волна за волной накатывались
они на обороняющихся. Кинжальный
огонь четырех "максимов"
сдерживал их яростный натиск. И так
было до того момента, когда
произошла заминка на одном из
пулеметных расчетов, что не могло
остаться незамеченным остальными
пулеметчиками. Командир полка тут
же послал Романова к ним, оценить
обстановку и упорядочить стрельбу.
Подпустив немцев на середину реки,
пулеметчики снова шквальным огнем
косили фашистов. Их атаки одна за
другой захлебнулись в порозовевшей
от пролитой врагом крови
многоводной Ловати. За этот бой
командир полка лично приколол к
гимнастерке первую солдатскую
награду Романову — медаль "За
отвагу". Не потому ли его
выдвигали на должность по строевой?

Таким видели
своего политрука в роте солдаты и
младшие командиры. А вот пример
второй (по ходу нашего рассказа
второй, в жизни фронтовой их было не
счесть).

Их дивизии
пришлось принять встречный бой за
поселок Погорелое Городище, что в
Калининской области. Сначала все
шло успешно, атаки немцев были
отбиты. Но уже перед Ржевом, в лесах
и болотах, дивизия попала в
окружение. Около двух месяцев с
боями вырывались из кольца. В эту
ночь Романов с ротой были в группе
прикрытия. По обеим сторонам дороги
Ржев — Рига немец поставил танки.
Как выйти из болот, если каждая
высотка занята немцами! И все же
группа Романова вырвалась.
Обессиленные, раненые и контуженые,
пробираясь по противопожарному
рву, поддерживая один другого, они
вышли к своим. Именно в этих боях
Романов спас своего ординарца.
Осколком разорвавшейся рядом мины
ему оторвало правую руку. "У меня
оказался обрывок парашюта, —
вспоминает Романов, — еще я снял
тельняшку свою и перевязал
заботливого своего бойца и
товарища".

А после Ржева
дивизия и еще одно войсковое
соединение были на прорыве
"Смоленских ворот" — именно
так был задуман командованием
фронта и армии маневр с целью
отвлечь немцев от направления
главного удара. Хочу отметить, что
если в оборонительных операциях
Степан Романов был политруком роты,
то с началом наступления наших
войск стал парторгом батальона.

Прорвав
оборону противника, их
подразделение наспех окопалось в
овражке. Комбат, замполит и парторг
батальона в неглубокой траншее
обсуждали условия и задачу этого
часа. Тут их и достал вражеский
пулеметчик. Улучив секунды, Романов
дал сигнал командиру роты
Кондратьеву, и тот встречным огнем
вынудил немецкого пулеметчика
сбить прицел, а рота поднялась в
атаку. Командир батальона и его
замполит, истекая кровью, придавили
Романова к брустверу. К началу
атаки он мигом скатился под уклон,
но еще долго не мог произнести ни
одного слова. "Тяжелая утрата для
нашего батальона — в первой атаке
потерять командира и замполита, —
вспоминает Степан Афанасьевич
спустя шестьдесят лет со времени
тех боев. — Я же чудом остался
жив".

— С первых
дней контрнаступления наших войск
под Москвой, — с грустью и с
гордостью рассказывает мне бывший
парторг батальона, — мы принимали в
ряды ВКП(б) до шестидесяти бойцов в
день. Мы в обороне испытывали
нехватку патронов и гранат,
артиллерийских снарядов и мин, не
были полностью укомплектованы
командирами и бойцами взводы, роты
и батальоны, несли большие потери.
Но моральный дух, физическая
закалка и выносливость были у нас
крепки и высоки. Это и обусловило
коренной перелом в ходе обороны
столицы.

Минуем
многие интересные страницы его
фронтовой биографии, скажем в
заключение этого рассказа, что уже
на польской земле, когда готовили
документы направить Романова на
пополнение одной из дивизий Войска
Польского, пришла радиограмма
командировать майора Романова в
Москву, в Военно-политическую
академию. А 24 июня 1945 года Степан
Афанасьевич Романов парадным шагом
прошел по Красной площади.

— Когда
поравнялись в Мавзолеем, —
вспоминает он, — во мне горели три
желания: держать торжественный
строй, смотреть на
правительственную трибуну и
запомнить поверженные знамена
врага.

А ведь так
думали все участники первого
Парада Победы.

Через неделю
Романова воинский эшелон увозил на
восток, в распоряжение
Забайкальского фронта. И снова бой.

После войны,
еще в Чите, он встретил верного
друга в своей жизни Лидию
Васильевну, а в 1957 году, выйдя в
запас, замполит полка подполковник
Романов с семьей приезжает в
Иркутск. Политработник заочно
закончил юридический факультет.
Когда в 1996 году супруги Романовы
справляли золотую свадьбу, они
испытали волнующее чувство
гордости и достоинства за дружно
прожитые годы, за своих детей. Сын
Виктор окончил
физико-математический факультет,
успешно работает, а дочь Наталья —
гуманитарный институт и заведует
кафедрой английского языка
Иркутского госуниверситета.
Четверо внуков — радость и забота
дедушки. За плечами 82 года,
безвременная в прошлом году утрата
супруги — все это имеет свое
продолжение — тяжело, но Степан
Афанасьевич держится бодро,
противостоит недомоганию, как на
фронте противнику, словом, не
поддается. Он отзывчив на просьбы
молодежи и нашей Октябрьской
ветеранской организации. Приходит
на уроки мужества в школы
Октябрьского округа, на проводы в
армию призывников. Остается, как
всегда, обязательным, порядочным и
открытым человеком, самим собой.

Борис
МАРТЫНОВ,
член пресс-группы областного
совета ветеранов