А было так. Летом 2002 года известный московский
хирург-трансплантолог Ян Геннадьевич Мойсюк
был на Байкале. Отдыхать, полностью отключаясь от
дела, он не умеет. Поэтому сам позвонил Матвееву,
поинтересовался, нет ли среди пациентов его
отделения «кандидатов» на трансплантацию почки. Но при
единственном условии: донорами должны быть только
родственники. Теперь пусть продолжает сам Виктор
Николаевич Матвеев:

— Я показал Мойсюку две такие пары. Отца, готового
отдать почку сыну. И мать, не потерявшую надежду
спасти свою дочь. Особенно тяжелой, страдающей от
уремической интоксикации была молодая женщина.
Требовалось время, чтобы подготовить ее, впрочем,
как и другого пациента, к операции.

Главный нефролог области, доктор медицинских наук
Галина Михайловна Орлова добавляет:

— И оба «кандидата» были в отделении диализа «доведены
до такой кондиции», что никто из непосвященных и
заподозрить не мог у этих людей отсутствия почек.

… В распоряжении всех причастных к этой истории
было совсем немного времени. Приблизительно год. И
каждый день этого жесткого отрезка времени использовался
оптимально. Оба будущих реципиента фактически не покидали
больничных стен. Что же касается медиков, то врач-иммунолог
Николай Петрович Судаков и ведущие хирурги,
готовящиеся ассистировать московскому коллеге, Николай
Геннадьевич Корнилов и Юрий Анатольевич Бельков
прошли стажировку в НИИ трансплантологии РАМН.
Сама же областная больница создала у себя лабораторию
тканевого типирования:
трансплантация любого органа, пусть и от очень близкого
по крови человека, невозможна вслепую, без
определения степени тканевой совместимости.
Одновременно было приобретено оборудование,
позволяющее с высокой точностью дозировать в крови
реципиента препарат, снижающий риск отторжения чужой
почки. Присовокупите к этому закупленные больничной
аптекой очень дорогие медикаменты, и вы получите
представление о тех «базовых вложениях» (выражение
нефрологов), благодаря которым удалось пройти по
лезвию риска. И выиграть в конце концов этот
марафон со счетом 2:0 в пользу жизни.

Конечно же, затраченные сотни тысяч рублей (цена
одной операции по трансплантации почки варьируется от
10 до 30 тысяч долларов) — это не только
сиюминутный «взнос». Это «вклад» областного бюджета
в завтрашний день, когда пересадка почки и у нас в
области лишится своей сенсационности. Просто займет место
в ряду других сложнейших операций, ежедневно проводящихся
в Иркутском академическом институте хирургии,
развернутом на базе областной больницы. Но оказаться
в одном ряду — вовсе не значит стать заурядным.
Удавшаяся трансплантация — всегда победа над роком.
Не потому ли вокруг самой трансплантологии клубится
так много невнятных слухов, что каждая такая
операция — шаг в неведомое. Неизвестность во все
века поражала массовое сознание, и наше столетие не
исключение. Лишь сами врачи в силу обретенных ими
знаний и опыта относятся к молодой отрасли
практической медицины объективно, не романтизируя ее,
но и не предавая анафеме. Как мои собеседники, Виктор
Николаевич Матвеев и Галина Михайловна Орлова, к
которым я пришла лишь за подробностями. Они же помогли
увидеть в проведенных операциях звено в общем
лечебном процессе, а не отдельную возвышающуюся над
больничной практикой вершину.

— В первую очередь, должно быть отделение диализа,
— заметил Матвеев, — ибо откуда же берутся
пациенты, которым необходима пересадка почки, и куда
им возвращаться из послеоперационной реанимации,
как не к нам.

Расположенное на первом этаже больничного комплекса
отделение хронического диализа, то есть
искусственного очищения крови от шлаков, и впрямь
уникально. В его стенах не только систематически
наблюдаются перенесшие трансплантацию; здесь не
только, по выражению Галины Михайловны, «доводят до
кондиции» реципиентов. Именно сюда, в диализный зал,
три раза в неделю приходят люди «за глотком жизни» в
буквальном смысле этого слова. И аппараты спасают их
организм от общего отравления. Каждому страдающему
хронической почечной недостаточностью или даже лишившемуся
этого жизненно необходимого органа почку не
пересадишь. Не только из-за дороговизны, но еще потому,
что сама трансплантация далеко не всем показана. Однако
люди продолжают жить! Кто-то из них учится,
кто-то работает, кто-то имеет возможность поднимать
своих детей. Разве мало для того, чтобы назвать
вершащееся ежедневно в этом отделении такой же
фантастикой, как и трансплантацию почки? Вот только нефрологи
предпочитают красивому мифу нарочито приземленные
образы. Вроде сравнения, приведенного Матвеевым:

— Гемодиализ, — сказал Виктор Николаевич,
— это такая большая печка. Знаете, как работает
домна? Ее один раз сложат, зажгут, и уже нельзя ее
гасить, потому что процесс постоянный и непрерывный…

В течение года пациент подключается к «искусственной почке»
156 раз. Сегодня в отделении 80 человек на
гемодиализе. Прикиньте, с какой перегрузкой в четыре
смены работают в отделении двенадцать аппаратов. И с
каким напряжением трудятся здесь врачи. Им приходится к тому же
быть психологами: не столь уж редки депрессии у тех, кто
узнает о том, что отныне он «прикован» к
диализатору. Всем своим существованием, всей своей
историей (а в наступающем году ему исполнится ровно
двадцать лет) отделение хронического диализа
областной больницы подготавливало общую победу нефрологов и
хирургов, достигнутую полтора месяца назад.

А в первые годы своего существования оно «брало» себе
только «разовых», экстренных больных с острым
отравлением какой-нибудь гадостью. Кровь очищалась,
скажем, от алкоголя — и шагай дальше.

— Хроники же все умирали, — вспоминает Галина
Михайловна Орлова. — Пациенты терапевтических
отделений, они впадали в уремическую кому и тихо навсегда
засыпали. И это никого не удивляло…

Отделение поднималось трудно, далеко не сразу снискало
себе если не броскую славу (работающие здесь врачи
знают, почем цена жизни и почем — легкого,
праздного слова!), то надежную, достойную репутацию.
Были времена, когда оно едва сводило концы с
концами, испытывая нужду во всех расходных
материалах. В 1984 году в нем провели не больше
500 гемодиализов. Не то что сегодня! Благодаря вниманию областной
администрации, главного управления по здравоохранению,
главврача больницы гемодиализов проводится в
этих стенах в 20 раз больше. Кстати, нынешний год был
для отделения счастливым не только потому, что
трансплантация почек ознаменовала собой прорыв в
иркутской хирургии и нефрологии. За два месяца до
этого, в самом начале сентября, без помпы и шума
произошло еще одно событие, которым тоже впору
гордиться отделению: врач-нефролог Виктор
Викторович Шевцов при поддержке коллег освоил и
внедрил перитониальный диализ, при котором функцию
отказавших почек начинает выполнять брюшина
человека. Судите сами, насколько этот метод улучшает
качество жизни, избавляя часть больных от плена
равнодушной к ним, хотя и жизненно необходимой
машины.

Будущий год, однако, для моих собеседников не только
юбилейный, и видится он не только в светлых тонах.
Потому что противоречие между возможностями отделения диализа
областной клинической больницы и острой в нем необходимости
остается по-прежнему очень драматичным. В нашем регионе более
четырехсот человек остро нуждаются в гемодиализе; помочь же
нефрологи могут фактически одной трети
тяжелобольных наших земляков. Вопрос о том, что
делать остальным, лучше врачам не задавать, ибо их ответ
будет обнаженно-трагичным. Медики мечтают о
принятии в Приангарье целевой программы по
гемодиализу. Представленные ими на суд экспертного
совета при губернаторе разработки были в целом
одобрены. Ведь всем ясно: трансплантация почки —
«товар штучный», ни медицинской в пролном объме,
ни нравственной проблемы ею не решить. Но если
удастся в недалеком будущем открыть центры
гемодиализа в Братске, Саянске и Ангарске, сотни
жизней будут спасены. Конечно, каждая процедура
искусственного очищения человеческой крови
стоит дорого. Но ведь не дороже самой жизни?