Заседание президиума Госсовета было посвящено теме противодействия распространению наркомании среди молодёжи. Право озвучить выводы, которые были сделаны на предварительном заседании рабочей группы, в которую вошли руководители заинтересованных ведомств и эксперты, было предоставлено губернатору Иркутской области Дмитрию Мезенцеву. Он назвал наркоманию  одной из угроз национальной безопасности России и напомнил, что в стране есть стратегия государственной антинаркотической политики до 2012 года. По данным ООН, процент российского населения, вовлечённого в потребление опиатов, в 5–8 раз выше, чем в европейских странах. Реальное число наркопотребителей оценивается в 2-2,5 млн. человек, и тенденции к снижению не наблюдается. В общем, нас становится всё меньше (по данным переписи),  к тому же качество народонаселения всё ухудшается и ухудшается. Радует одно – президент об этом знает. 

Дмитрий Мезенцев негативно высказался о работе свердловского центра «Город без наркотиков» и деятельности Егора Бычкова «со товарищи», которые «не соблюдали закон», пытаясь помочь наркоманам.  Губернатор заявил также о необходимости ужесточения уголовной ответственности за вовлечение в наркопотребление несовершеннолетних, о введении законодательных мер за рекламу наркотиков в Интернете. «Может быть, пора вспомнить о понятии госзаказа на создание произведений, формирующих отрицательное отношение к наркотикам в обществе», – предложил губернатор Иркутской области. 

Наркопреступления по численности сегодня в криминальной «табели о рангах» занимают третье место после краж и преступлений в экономической сфере. Ключ решения проблемы, по мнению директора Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктора Иванова, «кроется в понимании природы воспроизведения наркозависимости через сам факт существования целой армии наркопотребителей». Соответственно, бить нужно по основным факторам  воспроизводства наркомании. Таких факторов он насчитал четыре. Первым названы каналы поступления «отравы» в Россию, основным из которых остаётся афганский.

Вторым фактором в последнее время стала «лекарственная наркомания». За последние два года в России кодеиносодержащие препараты, из которых изготовляют наркотик дезоморфин, покупают в 23 раза больше. «Нужно ставить под жёсткий контроль продажу таких препаратов», – заметил Иванов. Его поддержали абсолютно все губернаторы и привели устрашающие цифры. В Башкортостане, например, за год продажа кодеиносодержащих препаратов выросла с 700 до 2 млн. 400 упаковок. Разница между этими двумя цифрами, видно, идёт на изготовление дезоморфина. В это время Дмитрий Медведев набирал в Яндексе слово «дезоморфин», и первой ссылкой, которую он получил в ответ, стало «способ изготовления». 

– Это значит, что чаще всего пользователи задают именно этот вопрос, – сделал вывод президент. Глава государства согласился с тем, что нужно ужесточать отпуск кодеиносодержащих препаратов из аптек. Однако при этом он призвал подумать, как сохранить удобную схему для настоящих больных, потому что введение рецептов при нашей «неорганизованности и коррумпированности всегда поле для злоупотреблений». 

Виктор Иванов поднял ещё одну интересную тему. По его мнению, государство должно создавать условия, которые будут подталкивать начинающего наркомана принять решение о прохождении лечения. Не делая этого, государство как бы позволяет человеку катиться по наклонной, затягивая с собой других. По статистике наркоман вовлекает в наркопотребление около 20 человек, кроме того, совершает в год около 50 краж, чтобы заработать себе на дозу. «Когда мы ждём, что наркоман добровольно решит лечиться, мы уповаем на его разум, – заметил Иванов. – А разум-то поражён болезненной зависимостью и патологическим желанием получить удовольствие».  

В общем, некогда нам ждать, пока наркоман решит взяться за ум, которого почти нет. Значит, нужно подтол-кнуть его к правильному решению. В качестве такой меры Виктор Иванов предложил предоставить наркоману, совершившему мелкое правонарушение, связанное с потреблением наркотиков, выбор: отбывать уголовное наказание или проходить лечение и реабилитацию. Подобный опыт широко известен во Франции и Швеции и даёт блестящие результаты. Президент признал, что тут есть свои плюсы и минусы, но над темой «ещё нужно подумать». 

– Я сразу вижу, что начнутся зло-употребления, ведь наркотики могут просто подбрасывать, чтобы расправиться с неугодным человеком. Но это не значит, что я в принципе против. Может быть, нам сделать основным видом наказания именно лечение? – предложил президент.

Однако нужно понимать, что, увеличив поток желающих  лечиться, государство должно располагать системой реабилитации, которой у него нет. Более того, даже имеющиеся центры, большинство из которых работают при общественных и религиозных организациях, далеко не всегда открыты для государственного специалиста.  

Во вступительном слове Дмитрий Медведев сказал о том, что спрос на лечение, реабилитацию и ресоциализацию наркоманов значительно превышает возможности государственных структур. Более того, количество наркологических медучреждений со-кратилось, их финансовое положение ухудшилось. Показатель длительной ремиссии не превышает 2% от всех прошедших курс лечения. В России 160 государственных медицинских наркологических учреждений, в реабилитации участвуют около 400 негосударственных структур, часть из них – при церковных приходах. Лишь однажды из уст президента прозвучала фраза о необходимости создать полноценную систему медико-социальной реабилитации и разработать национальные стандарты предоставляемых там услуг. Однако эта тема как-то не получила развития на заседании. 

В России нет государственного мониторинга за наркопотреблением, а значит, при всей мрачности картины никто не видит её целиком. Большие надежды в этом плане возлагают на введение тестирования, которое должно прояснить ситуацию. Опять же, большой вопрос, стоит или нет делать его обязательным. 

– Я хочу сегодня решить этот вопрос. Понятно, что ответ на него не может быть иркутским или ярославским. Он должен быть федеральным, иначе мы поставим школы в неравные условия. Нормальные родители не могут быть против тестирования, – президент дал понять, какую именно позицию занимает лично. 

«Нормальный родитель не может быть против тестирования в школе, это я говорю как отец троих детей, – вторил ему губернатор Ямало-Ненецкого округа. – Другой вопрос, что делать, если ты узнаешь, что твой ребёнок-шестиклассник наркоман». «За» введение обязательного тестирования в школах дружно высказались все присутствующие  губернаторы. Оказалось, что во всех регионах население воспринимает эту меру спокойно и с пониманием. Видно, у нас в основном живут нормальные родители. Однако и выявить  смогли  ничтожно малое число наркопотребителей. В основном губернаторы упирали на  необходимость тестирования как превентивной меры, которая убережёт  чадо от первой пробы. 

– Это сейчас нет протестов, пока тестирование добровольное и к выявленным лицам не применяется никаких мер, – подчеркнул министр юстиции Александр Коновалов. – Как бы мы ни относились к тестированию, сам факт принудительной диагностики серьёзно нарушает принцип добровольности оказания медуслуг. Позиция министерства не в том, что это неправильно, а в том, что придётся значительно менять законодательство и даже политику государства. Без наличия лечебных учреждений это вообще не имеет смысла. 

Министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова также высказалась против обязательного тестирования. Она отметила его крайне низкую эффективность. Если тесты помогают выявить 15 человек из 15 тысяч тестируемых, нужно ставить вопрос о целесообразности меры при её дороговизне. Татьяна Голикова рассказала о том, что Минздрав уже ведёт работу по созданию двухэтапного добровольного тестирования. Его можно ввести в школах простым подзаконным актом. Сначала детям предлагается заполнить обычный социологический тест, на основе его результатов выделяется группа риска, с которой ведётся дальнейшая работа и, возможно, медикаментозное тестирование. Нужно подумать и об анонимности тестов, ведь в противном случае ребёнок, которого «выявили», может стать изгоем в классе.  

Самый большой прирост наркомании даёт вовсе не школа, а вузы, ссузы и работающая молодёжь. Пик приходится примерно на второй курс вузов, и здесь «всё сложнее». Президенту понравилась «вроде бы простенькая идея», которую на Госсовете озвучил ректор МГУ Виктор Садовничий. Председатель Союза ректоров России предложил начать кампанию «Университет без наркотиков», а саму идею введения обязательного тестирования обсудить в обществе так же, как проходит обсуждение законов «Об образовании» и «О полиции».  

Не в пример российским, лучшие частные вузы Европы и США, где «звание студента несовместимо с наркотиками», наркозависимых студентов попросту  отчисляют. Однако в  госвузах таких правил нет. В России  тоже нет и ввести их невозможно согласно действующему законодательству. Президент не предложил сделать соответствующие поправки напрямую, но намекнул, что «какой-то юридический заслон должен быть поставлен». Дмитрий Медведев поручил Министерству образования «проработать идею, а для частных вузов – рекомендовать»,  ведь им «достаточно будет внести простые поправки в устав». Как  будем выявлять наркозависимых студентов, президент не сказал. Наверное, способ остаётся один – поголовный медосмотр и обязательное добровольное  тестирование. 

С подачи главного  нарколога Минздравсоцразвития Евгения Брюна прямо на Госсовете родилась идея об ограничении  при приёме на работу наркозависимых лиц. По словам Евгения Брюна, недавно он был в США, где увидел объявление о приёме на работу именно с таким требованием. «Речь ведь не идёт о чём-то, что колеблет основы, скажем, Конституции. Речь идёт просто об условиях заключения трудового договора, к числу которых может относиться и это», – заявил Брюн. Президенту идея тоже понравилась, и он счёл, что это нормально, особенно когда речь идёт о частном бизнесе. «Надо подумать, каким образом интегрировать это в действующее законодательство», – заметил Дмитрий Медведев.   

Сейчас тесты на наркотики проходят лишь представители определённых специальностей. Перечень представлен в постановлении правительства от 1993 года, в нём указаны пилоты, космонавты, водители автобусов и другие профессии. Значительное расширение списка означает появление очередей  из желающих доказать благонадёжность, а заодно – появление «чёрного рынка» справок и коррупции. Так что эта идея тоже вызывает больше вопросов, чем даёт ответов  на растущие вызовы. Только одно успокаивает: страшные цифры наши руководители всё-таки знают.