– Вы ему не очень-то верьте, когда он говорит, что он не тот Похабов, – сразу заметила ведущая, открывая в Музее истории Иркутска заседание общества «Родословие».

– Да я действительно не тот Похабов! – признался скромный человек в костюме. 

История, как сообщил Юрий Похабов, «однозначно и категорично» говорит, что ветвь прямых потомков Ивана Похабова прервалась, а у Якова Похабова детей не было. Юрий Похабов считает себя потомком ветви брата Ивана Похабова – Семёна. 

Блаженный сын боярский

Инженер, начальник инженерно-инновационного центра СКТБ «Наука Красноярского научного центра СО РАН» Юрий Похабов занялся собственной родословной в 2006 году. Он поставил задачу исследовать род Похабовых с конца 15 века по середину 19-го. В Красноярске фамилия эта встречается в 29 раз чаще, чем по России. Сейчас Похабовых около 2 тысяч человек, посчитал исследователь. 75% всех сегодня живущих Похабовых, по мнению красноярского потомка, принадлежат к ветке, восходящей к стрелецкому сотнику из Великого Устюга Ивану Александровичу Похабову, родившемуся в 1590 году. «Потомки его младшего сына, неверстанного сына боярского Семёна целиком составляют ту ветку рода, к которой я сам принадлежу, а ещё был енисейский сын боярский Иван Иванович Похабов. Если можно так выразиться, он мой дядя в 11 поколении по одной веточке и по другой – в 13 поколении», – заявил Юрий Похабов. 

«Сегодня прямых потомков Ивана Похабова нет», – утверждает красноярский исследователь

«Могу сказать одно: ничего в фамилии Похабов от похабного нет», – сразу отрезал потомок. Слово «похабъ» появилось в древнерусском языке в 11 веке в качестве «технического термина» для определения юродивого по образцу византийских святых – Симеона Эмесского и Андрея Юродивого, считает красноярец. Именно для названия византийского «придворного театрализованного безумия из высших побуждений» и появилось это слово. С 11 по 14 век слово это было чисто книжным, а когда древнерусские юродивые при Иване Грозном начали выходить в жизнь, появилось и в обиходе. Не повезло похабам в 18 веке, когда негативную окраску этому слову придал Пётр I. Юрий Похабов считает, что общим предком всех нынешних Похабовых был безызвестный юродивый, родившийся на Руси не позднее конца 15 века. А с 16 века начала появляться фамилия. 

– Я могу со спокойной совестью сказать: это мой предок, – заявил красноярец, указав на картину Василия Перова «Блаженный», где изображён оборванный старец.  

От блаженного свои фамилии получили, по версии красноярского родослова, Иван и Яков Похабовы. Многие, кстати, их путают. Отчества и фамилии у них одинаковые, оба они – енисейские сыны боярские, служили в гарнизоне Енисейского острога, были приказчиками в Прибайкалье и Забайкалье. И тому и другому историки в разное время отдавали честь основания Иркутска. Учёные всё никак не могут решить, кто они друг другу – родственники или нет. В новом, ещё не опубликованном романе «Похабовы» нашего местного писателя Олега Слободчикова Яков стал сыном Ивана. Благо, отчество позволяет. 

– Так кто же они? Братья?

– А вот это загадка. Исследователи Окладников и Копылов категорично заявляли, что Яков и Иван – однофамильцы. А я как родослов утверждаю, что однофамильцами они быть не могли. Если считать, что все Похабовы произошли от юродивого, к 17 веку история фамилии насчитывала не более 150 лет. В то, что она могла быть задублирована, я мало верю, поскольку в то время фамилии как таковые были редкостью. В крестоприводной книге 1682 года более 20 гулящих людей были отмечены патронимами – именем и прозвищем по отцу. И только один человек имел фамилию – Иван Семёнович Похабов. Это мой предок в 10 поколении, племянник Ивана Похабова. Крайне сложно представить, что Иван и Яков были из разных родовых веток. Они, конечно, не были прямыми родственниками, но принадлежали к двум близким веткам рода. Моё предположение, что Иван и Яков Похабовы были как минимум троюродными братьями. 

Иван или Яков?

В Иркутске зимой уже примерили памятник казачьему голове Похабову

Кто основал Иркутск – Яков или Иван, не могут сказать даже историки. «Иркутские губернские ведомости» писали, что в 1902 году были проведены официальные торжества в честь 250-летия основания города енисейским сыном боярским Иваном Похабовым. Сын стрелецкого сотника Великого Устюга Ивана Похабова был нрава крутого, и судьба у него складывалась витиевато. В 1640 году он отбыл из Москвы в Енисейский острог в чине сына боярского. И прибыл туда только через полтора года. «Где шлялся это время, неизвестно. Видимо, был у отца и братьев в Великом Устюге», – заметил потомок. Будучи уже в Сибири, Похабов «чудаковал» так люто, что в преданиях западных бурят остался Свирепым Багаба-ханом. Один из «отцов сибирской истории» Фишер в своём труде назвал Ивана Похабова основателем Иркутска, поскольку тот в 1652 году заложил зимовье на острове Дьячем. «Но в этом походе вместе с Иваном был и Яков, – считает красноярский инженер. – Вероятно, вместе они пришли туда, заложили зимовье». После этого Иван отправился приказчиком в Баргузинский острог. А в 1660 году из-за «чудачеств» старшего товарища, притеснявшего бурят, Якову пришлось вернуться в устье Иркута. 

– Он шёл сюда не за острогом, а искать беглых ясачных бурят, бежавших в Монголию из-за произвола, творимого Иваном Похабовым, – говорит красноярский краевед. – Вот интересный момент. Не будь Ивана Ивановича и его подвигов в кавычках, возможно, и не было бы города Иркутска в исполнении Якова Похабова. Нет, он был бы здесь в любом случае, но это была бы совсем другая история. Бурят Яков не поймал, вернулся обратно и у Иркута обнаружил племя сойотов, которое попросило поставить острог, чтобы защитить их от красноярских казаков. 

Впервые имя Якунки Похабова упоминается в списках рядовых казаков Енисейского острога в 1649 году. За 10 лет он прошёл путь от рядового до служилого «по отечеству». «В те времена это было крайне необычным и говорило о том, что человек был незаурядный», – считает Юрий Похабов. Тот факт, что в первый год службы он попадает в поход с Иваном Галкиным, а потом сопровождает Ивана Похабова, уже говорит, что человек явно «умел действовать и думать». Похоже, что начал ставить Яков Похабов Иркут-ский острог ещё зимой 1660 года, потому что уже в декабре он отправляет гонца с просьбой поставить острог в устье Иркута. Воевода Ржевский даёт разрешение только 22 июня 1661 года, но Похабов к тому времени уже управился. Получается, юбилей города у нас должен был быть зимой 2010 года, а не летом 2011-го. Но история не имеет сослагательного наклонения. 

– Сегодня прямых потомков Ивана Похабова нет, – утверждает красноярский исследователь. – Последние прапраправнуки так и не оставили потомства: двое были забраны в рекруты, один умер бездетным в одном из посёлков в районе Чулыма в Красно-ярском крае. У Якова Похабова детей не было. Все потомки – это потомки брата Ивана Похабова, Семёна Похабова. 

Председатель общества «Родословие» Станислав Гурулёв, сейчас пишущий книгу о первых иркутянах, впрочем, заметил, что к идеям Юрия Похабова есть замечания. К примеру, в челобитных Ивана Похабова Яков ни разу не называется, и, по этим сведениям, вместе они в походы не отправлялись. В теме слишком много ещё «белых пятен». «Все документы Иркутской приказной избы были увезены в Москву, – заметил Гурулёв. –  Надо поставить вопрос о возвращении иркутских фондов в Иркутск. И тогда многое может проясниться». 

Острог-призрак

За Иваном Похабовым тянется тайна за тайной. И нередко они рождаются в головах пытливых краеведов. На встрече с потомком Похабовых появилась ещё одна загадка. Она касается Култукского острога. По распространённой версии, весной 1647 года Иван отправился на Байкал, совершил неудачный поход на Селенгу и Уду, вернулся назад и основал в южной оконечности Байкала Култукский острог. Сейчас это посёлок Култук. «Возникает один вопрос: куда же исчез потом Култукский острог? Острожное поселение немаленькое, там должны были зимовать около 100 человек. Уже в 1675 году Николай Спафарий, переехав через Байкал, составил достаточно подробное описание местности, но на южной оконечности Байкала он зафиксировал лишь речку Култушную и зимовье зверопромышленников. Острог он не описывал. Куда же он делся?» – задался вопросом руководитель детского инновационного центра «Лазурит» посёлка Култук Сергей Снопков. Вместе с детьми он проанализировал массу документов, в том числе и челобитные. «У нас возникло сомнение, – сказал исследователь. – Ведь современный Култук и тот Култуцкий острог объединяет лишь схожесть названий. Култук – это достаточно широко распространённый термин. С тюркского это «угол, залив». Култуков было очень много: северо-восточную часть Култука называли Верхним Култуком, юго-западную часть – Нижний Култук, Култуком называли, наконец, и байкальский залив Прорва». 

В 1652 году большой отряд сына боярского Петра Бекетова, двигаясь в Забайкалье, останавливался в заливе Прорва в «новом государственном зимовье». Считается, что Бекетов сам его и построил. Но если посмотреть его челобитную, то этого как раз утверждать нельзя. Этот переход в районе Посольского мыса известен и у Спафария, и у Аввакума. Сергей Снопков предположил, что поскольку у Култукского острога Ивана Похабова нет точной географической привязки к месту, то это «государственное зимовье» и могло быть тем самым острогом. Краевед предположил, что в 1647 году Иван Похабов переправлялся на восточный берег Байкала, потом совершил поход по Селенге, вернулся назад и где-то в районе Посольского мыса поставил укреплённое зимовье, которое записал как Култукский острог. А название Култукский могло быть «стёртым» после того, как произошло убийство царского посла Заболоцкого и вся территория получила название Посольский мыс. А вот зимовье на месте современного Култука вполне мог основать в 1652 году не Иван, а Яков Похабов. Так или иначе, но в 1694 году там уже официально было основано «казённое зимовье». Тогда казаки могли в память об одном из Похабовых назвать местную речку Похабихой. 

«Не был он головой!»

К 350-летию Иркутска уже отливают памятник первопроходцам, на котором будет гордая надпись: «Казачий голова Яков Похабов». Вот эта «голова» Юрия Похабова сильно взволновала. Как, впрочем, и Станислава Гурулёва. 

– Казачьим головой Яков Иванович никогда не был. Не надо писать эти слова! – заявил Станислав Гурулёв. – Его чин был вполне определённый – сын боярский. 

– Вопросов нет, что на тот момент Яков Похабов был по чину сыном боярским. Будем говорить так: полковник или подполковник, что-то там такое, – поделился мыслями заместитель войскового атамана, начальник штаба Иркутского казачьего войска Леонид Береснев. – А наше предложение – написать на памятнике «казачьему голове». Так это должность. Он возглавлял казаков.  

– По должности он был приказчиком, это принципиальный вопрос. Нигде в документах нет, что человек был казачьим головой, – попытался объяснить Юрий Похабов. 

– А кто был в составе его команды, которая строила острог? Охотники, рыболовы, приказчики,– не унимался казак. 

– Не знаем мы, кто они были, ни одна фамилия, кроме Похабова, неизвестна, – сказал Станислав Гурулёв.

– Ну, вот я и говорю, казачий голова, – сделал вывод Береснев. – То есть возглавлявший команду казаков, строивших острог. Ну, если по чину, то давайте добавим, что «сын боярский», если это принципиально.  

Научные доводы на ретивых казаков не действовали. Например, то, что ни в одном документе Яков Похабов не упоминается как казачий голова. А вот, к примеру, Петрушка Бекетов посылал специальную челобитную царю, чтобы его, боярского сына,  «поверстали» казачьим головой в Енисейском остроге. Значит, не просто так это давалось. 

– Не был Яков казачьим главой, – ещё раз попытался воззвать к голосу разума Юрий Похабов. – Он, приехав ставить Иркутский острог, был приказчиком Братского острога. Я просто прошу вас: напишите «сын боярский», это будет исторически правильно. 

Однако, скорее всего, казакам боярский сын не люб. И в городе появится ещё один странный памятник. Есть же уже «собирательный образ жён» декабристов в виде Марии Волконской. Теперь будет сын боярский, которого задним числом поверстали в казачьи головы «казаки» 21 века.