Покорители, первопроходцы, энтузиасты всех возрастов
— весь Союз ринулся покорять Ангару, тайгу, рубить
просеки. 50-е годы были в этом смысле особенно показательными:
уже построена и дала ток Иркутская ГЭС, гремели
слова («полюс мужества») о строителях Братской ГЭС, строились
Ангарск, Шелехов, железная дорога Тайшет — Лена уже
нащупывала путь к будущему БАМу. Иркутск наводнили сотни
корреспондентов — от своих и центральных газет до зарубежных.
Шла большая сшибка идеологий: только нашему советскому
человеку по плечу были задачи, проложенные провидческим
гением (имярек) и под водительством, разумеется, КПСС.
Вот в такой обстановке всеобщего политического и
морального подъема в августе 1958 года открылась вторая
(после августа 47 года) конференция по развитию производительных
сил Восточной Сибири. Проходила она в драмтеатре (см.
снимок) и председательствовал на ней все тот же знаменитый
и прославленный академик Н.П. Бардин, вице-президент
Академии наук СССР, гениальнейший ученый, один из крупнейших
разработчиков программ ТПК (территориально-производственных
комплексов). Еще на подъезде к Иркутску, в поезде, его
атаковали журналисты — и, разумеется, в их числе востсибправдовцы.
Н.П. Бардин, а еще до него Н.Н. Колосовский (участник
конференции 47 года) вместе с другими крупными географами-экономистами,
что называется, выстрадали ту самую мысль, что именно
ТПК позволит рационально использовать природные ресурсы
в их наивыгоднейших сочетаниях, добиться взаимосвязи
в производственных процессах и правильного географического
разделения труда внутри района и в межрайонных отношениях;
применить комбинирование в использовании сырья, энергии,
транспортных средств, рабочей силы, коммуникаций в рамках
не только отдельного предприятия, но и в границах области.
Только сочетание отраслевых принципов управления
с территориальной организацией производительных сил,
утверждали они, обеспечит максимальную эффективность
народного хозяйства.

Время показало: на этом пути были и успехи, несомненные,
и ошибки, за которые пришлось потом расплачиваться.
(Но их ли вина в том, что реализация не всегда совпадает
с планами?). Газета дает широчайшую панораму форума,
на который стекались все «заинтересованные лица». Конечно,
не все, намеченное конференцией, но очень многое
легло в основу планов семилетки (1959—1965 гг.).

В Иркутской области центральные задачи заключались в
строительстве Братской ГЭС, лесопромышленных комплексов,
алюминиевого завода, Коршуновского горно-обогатительного
комбината, Ангаро-Усольского нефтехимического и химического
комплексов. Это потребовало огромного напряженного труда
сотен тысяч людей. В 1961 г. дали первый ток Братская и Мамаканская
гидростанции, а также несколько тепловых электростанций.
В 1962 г. была досрочно пущена на полную мощность Мамаканская
ГЭС, сооруженная в районе вечной мерзлоты. В 1964 г.
введены в действие последние агрегаты на Братской
гидроэлектростанции.

Нужно ли говорить, что во всех этих «горячих точках»
денно и нощно, следя за развитием событий, вмешиваясь
в их ход, работали в поте лица журналисты «ВСП». Областная
партийная газета обязана была задавать этот темп,
и она его выдерживала в меру своих сил и способностей.
В Братске, Усть-Илимске, Ангарске, Тайшете открываются
наши собкоровские пункты, и пишут они, конечно, о
главном — о новостройках. А непосредственно в дни конференции
газета опубликовала ряд бесед с видными учеными — М.Г.
Школьниковым, Н.Н. Некрасовым, были напечатаны доклад секретаря
Иркутского обкома КПСС С.Н. Щетинина о природных и экономических
ресурсах, о перспективах развития народного хозяйства
Иркутской области, выступления представителей Красноярска,
Якутска, Улан-Удэ, Читы, Кызыла…

Печатались из номера в номер интервью, информации, портреты,
зарисовки, очерки об академиках В.С. Немчинове, С.Н.
Вольфковиче, В. Соболеве, членах-корреспондентах АН
СССР Н.Н. Некрасове, Т.С. Хачатурове, О.Д. Левицком
и других.

Ценные в научном, экономическом отношении доклады видных
ученых страны, опубликованные в «Восточно-Сибирской
правде», затем вошли в отдельный сборник, подготовленный
по инициативе И.П. Бардина.

Областная газета выпустила несколько целевых разворотов
и номеров, посвященных этому форуму. Оргкомитет отметил плодотворную работу
журналистов, указав на весьма важную роль опубликованных материалов для
практической работы.

Кстати, коллектив востсибправдовцев использовал накопленный
опыт и потом, во время проведения третьей конференции
по изучению производительных сил Восточной Сибири,
в 1988 году.

… Участники конференции мечтали создать «такую передовую
в технико-экономическом отношении промышленность, которая
может обеспечить производительность труда рабочего,
вполне соответствующую условиям и требованиям экономики
и более высокую, чем в других, старых индустриальных
районах нашей страны и за границей».

Заключительную речь на конференции произнес академик
Л.Д. Шевяков, тогда председатель Совета по изучению
производительных сил Академии наук СССР. Его последний
вывод был прост и конструктивен:

«Выявившиеся на конференции задачи, стоящие перед наукой,
так грандиозны, что, безусловно, назрел вопрос об учреждении
в Иркутске штаба советской науки — Восточно-Сибирского
филиала Академии наук СССР. Я уполномочен заявить, что
Президиум Академии наук СССР сочувственно относится
к идее создания Восточно-Сибирского филиала академии».

Мы знаем чейчас, что это «сочувствие» было плодотворным — через
недолгое время филиал был создан и стал подлинным научным
форпостом Приангарья.

И еще об одной, но уже драматической эпопее конца 50-х
— начала 60-х нельзя не сказать. Ей отводилось много,
очень много места на страницах газет — центральных,
областных, районных. Это тревога о судьбе Байкала.
В ноябре центропресса публикует
(а мы перепечатываем) «Открытое письмо Госплану СССР
и РСФСР», а также всем другим организациям, заинтересованным
в использовании Байкала. Под письмом стояли подписи
директора Института географии АН СССР И. Герасимова,
директора Института географии Сибири и Дальнего Востока
В. Сочавы, председателя президиума Восточно-Сибирского
филиала АН СССР В. Кротова, директора Восточно-Сибирского
геологического института М. Одинцова, докторов биологических
наук М. Кожова и Ф. Реймерса, председателя Совета Восточно-Сибирского
отдела Географического общества СССР П. Силинского,
начальника Байкальской лимнологической станции (тогда
станции, а не института) Г. Галазия. Ученые первыми забили тревогу
о судьбе Байкала, в связи со строительством БЦБК.

Письмо всколыхнуло общественность, а печать стала местом
ристалищ: «Проектируем бесхозяйственность» — с одной
стороны, и «Даешь гигант на Байкале» — с другой. Спорили
до хрипоты ученые и производственники, институты
и партийные деятели. Впрочем, пока шли споры, на южном
берегу Байкала в 1960 году уже ставились первые палатки,
забивались колышки будущего города и завода.

Как вести себя в этой ситуации газете, если и специалисты
не могут найти общего языка? Если и до сих пор
— столько лет спустя — по БЦБК принимаются половинчатые
решения? Я читал тогда, как на XXIII съезде партии
выступил Михаил Шолохов (это уже 1966 год):

— А может быть, мы найдем в себе мужество и откажемся
от вырубки лесов вокруг Байкала, от строительства там
целлюлозных предприятий, а взамен их построим такие,
которые не будут угрожать гибелью сокровищнице русской
природы — Байкалу? Во всяком случае, надо принять все
необходимые меры, чтобы спасти Байкал. Боюсь, не простят
нам потомки, если мы не сохраним «славное море, священный
Байкал»!

Были бурные аплодисменты, но они вскоре стихли: БЦБК
готовился давать продукцию, и в газетах на эту тему было
«табу». «Восточке» не стала исключением.

Хотя надо сказать, что наши областные партийные чиновники,
понимая, что области (для куражу и престижу!) не помешала
бы новая мощная производственная отрасль, в основном не
поддерживали идею строительства БЦБК: ведь речь шла
о Байкале…