Можно было бы ожидать, что автор, используя профессиональную терминологию, займётся рассмотрением сугубо специфических проблем и вопросов. Это было бы по-своему полезно, но массовому читателю не интересно. Автор пошёл по другому пути. Книга написана простым, общедоступным языком, строгие научные наблюдения рассказаны талантливо, ярко, и они всегда сопровождаются личностным отношением исследователя к увиденному. Юрий Богородский в экспедициях, экскурсиях, зачастую одиночкой побывал в Западном, Южном, Восточном Прибайкалье.

Он ехал на грузовике, шёл пешком, сплавлялся в лодке по многим рекам. Описания наблюдений в верховьях Лены, дельте Селенги, на реках Чикой, Мурин, Куда, Голоустная, на озере Таглей, в Тажеранской степи сопровождаются обильно рассыпанными, поэтически-душевно звучащими «жемчужинками»: «Будто какие-то дивные птицы пролетели и обронили перья, а они так и не смогли упасть и парят в синеве» (облака); «… тайга, сжимавшая русло реки шершавыми ладонями ельников». «А одна молодая берёзка вся пожелтела, стояла, спрятавшись за ствол лиственницы, и выглядывала из-за него радостно и словно смущённо. Совсем как девочка в новом платьице». Много благодарных, добрых слов сказано о товарищах по экспедициям, сотрудниках лабораторий, где автор работал: «… дорогие люди, окружавшие меня когда-то, навсегда, до самого конца, останутся в памяти…»

А вот добрые слова о школьном учителе биологии М.К. Романове, повлиявшем на выбор жизненного пути зоолога: «Как увлекательно он вёл уроки! Всё, о чём говорил, освещал своим личным отношением, казалось, у тебя на глазах делается открытие».

Юрий Богородский не всегда любуются красотами природы, очень часто он сталкивается с бесхозяйственностью человека, неряшливостью в отношении к среде своей жизни, и это удручает его: «Наше умение делать неприглядным любое место просто поразительно. Множество примеров подобного умения приходилось встречать во время экскурсий». Брошенные деревни, виденные им в разных местах, где проходили маршруты, вызывают у автора такие чувства: «У колодца привязано оцинкованное ведро. Его вызывающий блеск так не вязался с атмосферой щемящей грусти покинутой усадьбы, представлялся каким-то нарочитым бесстыдством, даже кощунством, словно разухабистая песня на погосте… Господи, будет ли нам, грешным, прощение?».

Конечно, в этой небольшой, но богатой содержанием книге много страниц, посвящённых жизни главных её героев — животных, особенно птиц. «Знаем, чем питаются, как размножаются, какие норы роют, а как живут — нам неведомо…» Обоими руками подписываюсь под этими неожиданными строками известного эколога-педагога. Природоохранное просвещение (а книга во многом посвящена ему) не должно пройти мимо таких замечаний: «В магазинах игрушек продаются сачки для ловли бабочек… Это примитивные орудия уничтожения живых существ… Если ребёнок не способен поражаться красоте живых бабочек, радоваться красоте цветка, красоте родной земли, сможет ли он потом, став взрослым, любить и беречь эту землю?».

Не забывает автор назвать и описать экспедиции и их участников даже далёкого прошлого, и это особенно интересно, поскольку по некоторым из этих маршрутов он прошёл спустя многие и многие годы.

Замечательно проникновенны строки описаний природы: гор, лесов, рек, озёр, степей, гроз и ливней, восходов и закатов, туманов. Часто при этом автора посещает лёгкая печаль по ушедшему, придающая повествованию особую привлекательность. «На противоположном берегу синела громада Хамар-Дабана. Мы вдыхали удивительный аромат Байкала. Будто и не было позади прожитой жизни. Всё было почти как в детстве, цветы пахли детством». Заканчивается книга маленькой главой «Последняя любовь», посвящённой любимым с детства местам, где стояла деревенька Еловка и где теперь, в последнее посещение её автором, ничего не осталось. «Моя мечта об удивительной деревне похожа на позднюю любовь… через годы и годы встретил, а оказалось, что время ушло и на любовь остались жалкие крохи жизни. Дотлевала заря, над речкой поднимался туман, он медленно расползался, затоплял долину и словно белым саваном укрывал место, где жила моя мечта и последняя любовь…».

Как мало и с каким трудом издаются ныне столь нужные истерзанной безбожием, детективами, пошлостью душе человека природопознавательные, добрые книги, ярко, талантливо написанные! Я читал эту книгу дважды с таким же восторгом, как книги Арсеньева, Пржевальского, Козлова — великих путешественников, знатоков и популяризаторов природы.

Книгу Ю.В. Богородского «Записки сибирского зоолога», по моему глубокому убеждению, должны иметь все библиотеки управлений особо охраняемых территорий и Центральная библиотечная система Иркутска (прежде всего для читателей-школьников).

Но тираж-то всего двести экземпляров…