Да пристрастия эти обоснованны: за ними жизнь большой
семьи, сроднившейся с Сибирью, начиная с первых «посланцев»
из российских центральных областей.

Разветвленная трудовая семья Поздняков началась типичным
для многих сибирских фамилий схождением на стройке железной
дороги. «Стройная русская девица Варвара Кудашкина и
богатырь мордвин Илья Гузаев. Это были мои бабушка и
дед по материнской линии», — начинает автор свой рассказ,
продолжая прослеживать судьбы родни вплоть до наших
дней. По отцовской линии идет равнозначное описание
начиная с конца позапрошлого века: «Игнат прямым ходом
в гусарском мундире без эполет из-под Петрограда попал
под Иркутск ссыльным переселенцем. Стройка века поглотила
его. Поздняк без труда вошел в тоннельную артель на
Кругобайкалке…»

Сам Леонид, родившись перед войной, взрослеет в трудные
годы и тоже впрямую и косвенно связан с Транссибом.
Михалево, Большой Луг, Иркутск — это памятные места
детства, юности и взрослого определения своего места
в жизни, связанного с Восточно-Сибирской железной дорогой
по окончании известной ШВТ (школа военных техников).

Семейные связи, начиная с первых шагов Поздняков на
сибирской земле, по нынешний день, автор разбирает по-родственному
пристрастно, порой с болью. И здесь прочитывается нравственный
заряд: семья, близкие, старики, дети — это основа жизни,
как бы она ни искривлялась под гнетом обстоятельств,
государственных подвижек и потрясений. И инженер-мостовик
Леонид Поздняк при всей своей производственной занятости,
командировках, авралах все время возвращается, в мыслях
хотя бы, к семье, жене, детям, брату Владиславу, теще,
старикам. При этом «никто не забыт, ничто не забыто»
из тех, кто засеял зерна добра и знания в душу подростка
или поразил уже специалиста высокими качествами, а то
и заметными делами. Например, «наш классный руководитель
Игорь Георгиевич Люшин, высокий, стройный блондин,
почти альбинос, офицер-фронтовик, отличный специалист-педагог
и человек». С другой стороны, люди с деревяшкой или инструкцией
вместо души заслужили у автора хлесткое слово, жесткий
эпитет. А то и писательскую анафему (парторг Хардиков,
управленцы Войлошников, Станевич или Скляднев, начальник
НГЧ — носатый профиль и злое выражение лица, сутуловатая
и плоская фигура). И в противоположность — люди-человеки,
которых не испортили ни высокие должности, ни слава,
ни кресла: начальник Восточно-Сибирской железной дороги
Шалва Цинцадзе, директор Желдорпроекта И. Чижик, начальник
отдела В. Васянович.

Острый глаз, верный слух и писательский такт проявляет
автор при упоминании простых сибиряков из своего окружения
с их характерными речениями-приговорками, к примеру,
у тещи: «Я дура ли чо ли? Сяла да спросю — куды идет?
Люди-то, ить, грамотны, кажен скажет…»

Поздняк постранично оправдывает свою заявку, сделанную
в начале книги: «Пишу я не инструкцию по производству
работ, а «житие» мое и близких мне людей.

Но при всей дотошности в описании семейных окрепов,
бытовых неурядиц, квартирных проблем, учебы, трудоустройств,
увлечений и даже пагубных привычек (алкоголизм зятя
Виктора) автор держится производственного стержня как
основы повествования.

А Транссиб с его многочисленными ответвлениями, тем
же БАМом, службами, подразделениями, спецификой, разнообразным
кадровым составом, стройками и ремонтом — тема благодарная
и неисчерпаемая.

Судьбы же семьи Поздняков накрепко связаны с железной
дорогой, даже поет Леонид в ансамбле «Мелодия» при клубе
железнодорожников. Бас Поздняка известен далеко за пределами
области, теперь его голос усилен добротной книгой.

В жизнь, естественно, врываются политические потрясения,
о которых автор пишет всерьез, пристрастно и с философским
осмыслением. «В стране, на производстве, в быту — все
взаимосвязано. Со временем количество объектов и лиц
увеличивается. Хочется писать все и вся, подробнее
и полнее, но, хотя чем дальше в лес, тем больше дров,
— необъятного не объять. Однако писать не только о родственниках,
но и о коллегах, товарищах, соседях, окружающих и в
какой-то степени влияющих на твою судьбу, считаю необходимым…»
— эта мысль заложена в основу повествования, и Леонид
Викторович следует ей с инженерной последовательностью,
лишь изредка перегружая конструкцию деталями от изобилия
жизненного весомого материала.

Судьба самого автора доказательно состоятельна, несмотря
на жизненные невзгоды, передряги, болезни, как у всякого
работающего, думающего, граждански активного человека,
да еще сибиряка с творческим огоньком. Книга — тому
подтверждение. Жизнь у главного героя была не взаймы
— она вырабатывалась собственными руками, интеллектом
и свободной инициативой. Повествование восполняет наши
знания о новейшей истории Сибири через трудовой взгляд
не постороннего жителя сибирской окраины, свидетеля
многих свершений на нашей суровой земле. В охвате исторического
потока через жизнеописание средней семьи это повествование
сродни отличной мемуарной книге Л.И. Тамм «Записки иркутянки».

Книга, несмотря на мизерный тираж, стала интересным
и полезным художественно-документальным приложением
к более чем столетнему периоду в истории Восточной Сибири,
сообразуясь со столетним юбилеем Транссиба.