— Вы недавно вернулись из Москвы, где состоялось координационное совещание правоохранительных органов под руководством самого президента Владимира Путина. Чем объясняется такое повышенное внимание руководства страны к правоохранительной системе?

— Прежде всего, конечно, тем, что криминогенная обстановка в стране остаётся очень сложной. Нужны кардинальные меры, способные в самое ближайшее время переломить ситуацию. И сделать это без тесного и постоянного содействия центральных и местных властей, одним правоохранительным органам, невозможно. Это очевидно. Репрессивные меры как форма сдерживания преступности всех проблем не решают. Вопросами предупреждения правонарушений должна быть озадачена власть. Не случайно на совещании в Кремле, кроме силовиков, присутствовали и руководители регионов, представители законодательной и исполнительной власти. Практические решения по укреплению законности и правопорядка в стране искали все вместе.

Должен заметить, что к такому сложному и открытому разговору мы были готовы. Предварительная работа шла несколько месяцев. Координационные совещания с участием полномочных представителей президента и руководителей субъектов Российской Федерации прошли во всех семи федеральных округах. Так, в сентябре под председательством Генерального прокурора РФ Юрия Чайки такое совещание состоялось в Новосибирске. Уже тогда мы смогли не только реально оценить сложившееся положение с преступностью, но и наметить главные направления действий. Конкретно, с учётом экономических и социальных особенностей регионов.

Московское совещание стало логическим завершением этой работы в масштабах всей страны.

— Как вы оцениваете криминогенную ситуацию в Приангарье? И какие задачи по оздоровлению обстановки считаете первостепенными?

— Обстановка остаётся сложной в целом по Сибирскому федеральному округу. И Иркутская область не стала исключением. Рост криминальной активности отмечается во всех субъектах округа. Уровень насильственных преступлений против личности остаётся одним из самых высоких в стране. В Приангарье за 10 месяцев зарегистрировано около 74 тысяч преступлений. Из них 22 тысячи, почти треть, являются тяжкими и особо тяжкими. Более 3 тысяч человек погибли или получили увечья от рук преступников. Более 46 тысяч лишились имущества из-за хищений. Чуть ли не на четверть увеличилось в этом году число уголовных правонарушений в общественных местах, на улицах. А самое главное — половина преступлений не раскрывается. Но это в целом. А по некоторым видам — кражам машин, например, — 90 процентам воров удаётся избегать наказания. Это просто недопустимо.

Отмечу также, что каждое пятое выявляемое в стране преступление в сфере лесопользования приходится на Красноярский край, Иркутскую и Читинскую области. Причём ежегодно возрастает размер причинённого ущерба, а это сотни и сотни миллионов рублей. Эту проблему мы рассматривали в конце ноября на коллегии прокуратуры области.

Но я думаю, вряд ли есть смысл перечислять все проблемы, для решения которых требуется полное сосредоточение, концентрация сил правоохранительных органов и власти. Тут важно, как заметил Ю. Чайка, бороться не только с преступными проявлениями, как мы это делали до сих пор, но и с их причинами.

— Вы говорите о профилактике преступлений?

— Безусловно. На кремлёвском совещании речь в первую очередь шла о создании единой государственной системы профилактики. О системе мер, которые станут политикой государства. Эта задача поставлена для всех — от правительства до органов местного самоуправления.

До сих пор мы ограничивались полумерами даже в вопросах предупреждения детской и подростковой преступности. Хотя это — будущее России. Президент трижды возвращался к этой теме. Он так и заявил: «Если не переломим эту ситуацию, то через несколько лет получим целое поколение социально дезориентированных и склонных к правовому нигилизму граждан. Нужна по-настоящему эффективная общественная, общегосударственная программа по работе с детьми, попавшими в трудную жизненную ситуацию».

А мы ежегодно проводим операцию «Беспризорник», собираем детей с чердаков и подвалов, чтобы накормить, одеть в обноски — и снова выпустить на улицу. Ведь это же цинизм! Необходимо для начала создать в регионе единую систему учёта беспризорных детей. Вторым шагом должно стать, наверное, принятие каждым органом местного самоуправления программы профилактики подростковой преступности. Тут прямая связь. Надо расширить сеть детских домов, навести в них порядок, создать систему реабилитации, в том числе для ребят с отклонением в развитии. Проблема воспитания трудных детей, социальных сирот должна решаться профессионально. Это возможно. Есть же исторический опыт, когда, например, после революции удалось всего за несколько лет убрать беспризорников с улиц.

Конечно, и тут надо смотреть в корень: почему дети попадают на улицу, отчего среди них так много с отклонениями в физическом развитии, психике? Сегодня в обществе усиливается социальное расслоение, люди теряют работу, спиваются, деградируют.

— И детей ненормальных рожают.

— Особенно тяжёлое положение в деревнях и посёлках, где зачастую и сельхозпредприятия на ладан дышат, и леспромхозы закрываются.

Да и в городе проблема с бомжами никак не решается. У нас в районе бомжи собираются возле мусорки неподалёку от школы. Летом у них там спальные места оборудованы, они там выпивают, закусывают, дерутся. Всё на глазах детей. Приюты нужны для таких опустившихся людей. Причём такие, где бы с ними работали врачи, психологи — промывали им больные мозги и возвращали в нормальное общество.

Важно, чтобы мэры повернулись к этим проблемам лицом. Необходимо привлечь к их решению и бизнес-сообщество. Ведь можно решить вопрос с предоставлением каких-либо льгот, привилегий для руководителей, которые помогают содержать детские клубы, стадионы, оказывают помощь пункту охраны правопорядка, имеют свою дружину.

— Чтобы коренным образом изменить отношение к профилактике преступности — лечить алкоголиков, реабилитировать судимых, занять спортом и творчеством подростков, — нужны большие деньги. Для органов власти подобные профилактические меры очень затратны.

— Но иначе власти придётся расплачиваться утратой авторитета. Доходы даёт производство, а его поднимают люди. Кто ж его будет поднимать, если сегодня руководители хозяйств вынуждены платно кодировать пьяниц на время посевной и уборочной? Через несколько лет в деревне работать будет совсем некому, если так и дальше пойдёт.

А кроме того, должен быть принят, я думаю, федеральный закон о профилактике преступности. Тогда появится и бюджетное финансирование, и возможность создавать под эти нужды общественные фонды. При решении такого важного государственного вопроса, наверное, всё же не деньги играют решающую роль, а политическая воля.

— Вы сказали, что расплачиваться власти придётся утратой собственного авторитета. Насколько высок сегодня этот авторитет — ещё вопрос. Известно, что на кремлёвском совещании президент страны особо остановился на проблеме коррупции власти, которая принимает угрожающий характер. Речь идёт не об очередной кампании по борьбе с оборотнями в погонах или взятками мелких чиновников?

— На совещании в Кремле о борьбе с коррупцией говорили как о стратегии, одном из приоритетных направлений нашей деятельности. Коррупция — это, по большому счёту, разложение власти. И это затрагивает интересы буквально каждого гражданина.

Скажу откровенно, результаты борьбы с коррупцией в регионе, в том числе в системе государственной и муниципальной службы, внушают мне мало оптимизма. Число выявляемых в области преступлений коррупционной направленности не отражает реального положения дел. Мы давно говорим и принимаем меры по усилению борьбы со взяточничеством. Количество зарегистрированных преступлений такого рода в этом году значительно возросло. Но что это меняет? Коррупционные проявления ведь сегодня очень разнообразны. Не обязательно предлагать чиновнику деньги в конвертике, чтобы он посодействовал в получении льгот, пролоббировал чей-то интерес, выделил участок и т.д. Есть множество других возможностей: пристроить на выгодное местечко родственника, устроить ребёнка в элитное учебное заведение, да мало ли…

С этим явлением бороться карательными способами очень сложно. Тут нужны профилактические меры. Необходимо создать условия, при которых были бы невозможны коммерческий подкуп, совмещение госслужбы с предпринимательством, так называемые «откаты». А для этого нужно изменить законодательную базу.

— Ужесточить законы?

— Не только. Нам нужны нормативные акты, которые помогли бы чётко разделить власть и деньги, исключить почву для коррупции. Именно об этом говорил Владимир Путин: «Хотите зарабатывать деньги — идите в бизнес, хотите служить государству и реализовывать себя в госслужбе — живите на зар-плату». В некоторых странах существует строгий порядок: при переходе на государственную службу бизнесмен должен передать своё дело в госфонд. У нас же руководители органов власти передают свой бизнес, как правило, сыну или жене. И имеют потом возможность лоббировать семейное предприятие. Несовершенство законов используется в личных целях некоторыми руководителями органов госуправления и в нашем регионе.

— Выступая на совещании, президент Путин высказался о необходимости сделать прозрачными доходы сотрудников правоохранительных органов и членов их семей. Ваше отношение к этому новшеству?

— Уверен, что каждый работник прокуратуры Иркутской области уже сделал тот выбор, о котором говорил президент: зарабатывать деньги или служить государству. Сделал его в тот самый момент, когда произнёс слова прокурорской присяги.

— К вопросу о том, насколько сильна прокуратура. Сейчас представители «ока государева», как называли этот орган при его создании, сами расследуют преступления, сами надзирают за расследованием и сами же предъявляют обвинение в суде. На совещании поднимался вопрос о целесообразности забрать у прокуратуры функцию предварительного следствия. Как вы относитесь к идее создания единого следственного комитета?

— С таким предложением выступил спикер Государственной Думы Борис Грызлов. Идея создания единого следственного комитета вообще-то не нова. Но он должен быть мощным, авторитетным органом, а его сотрудники должны обладать высоким профессионализмом. Такие следственные кадры сегодня имеет только прокуратура. Достаточно вспомнить, как несколько лет назад мы забрали в свою подследственность у милиции дела по статье 111 части 4 (тяжкие телесные повреждения со смертельным исходом). Раскрываемость по этому виду преступлений за год возросла тогда с 56 процентов до 70. А сейчас превышает 80 процентов, как и по убийствам, которые всегда расследовались прокурорскими работниками.

Ещё более странным кажется мне предложение о том, чтобы руководитель нового органа не подчинялся Генеральному прокурору. Это же противоречит и УПК, и Закону о прокуратуре. Даже если будет создан единый следственный комитет, у нас должна оставаться возможность принять к производству любое дело. Не говоря уж о делах по нарушениям среди судей, депутатов, милиционеров, которые могут расследоваться только в прокуратуре.

— На всероссийском совещании к числу приоритетных средств борьбы с преступностью были отнесены постоянно действующие следственно-оперативные группы для раскрытия и расследования особо тяжких преступлений. Как было сказано в докладе Генпрокурора РФ: «Уже много лет ведутся разговоры об их создании».

— Напомню, что эти специализированные подразделения — изобретение как раз Иркутской прокуратуры. В следующем году мы будем отмечать десятилетие создания первой постоянно действующей следственно-оперативной группы в прокуратуре областного центра. Сейчас такие группы расследуют особо тяжкие преступления, в том числе серийные убийства, в Ангарске и Братске. Возможно, создадим подобные подразделения в Усолье-Сибирском и Усть-Илимске. Эффективность их работы для нас очевидна.

— Кстати, это правда, что опять будут создаваться городские прокуратуры, ликвидированные четыре года назад?

— Да, в крупных городах страны. В их число вошёл и Иркутск. Генеральный прокурор уже подписал соответствующий приказ.

— А проблемы суда присяжных, связанные с невысоким качеством предварительного следствия и гособвинения, о которых говорил на совещании Путин, касаются нашего региона?

— В прошлом году судом присяжных в Иркутске вынесено 14 приговоров в отношении 43 человек. В том числе по делам о бандитизме, а также многоэпизодным заказным убийствам. Оправдательных вердиктов нет. На таком же высоком уровне работа ведётся и в этом году. Подобных результатов в стране, кажется, не добился больше никто.

— Выходит, прокуратура всё-таки может быть одновременно и надзирающим оком, и карающей десницей?

— В борьбе за верховенство закона, обеспечение прав граждан и интересов государства прокуратура стоит на особом месте. Место это определено нашей правозащитной функцией. Это ещё раз подтвердило координационное совещание в Москве.