Наверняка и предыдущий главный редактор, и нынешний помнят, как изящно Нелли подавала им кофе и чай, нередко с собственной домашней выпечкой. Вершиной её кондитерского искусства был и остаётся торт «Наполеон», совершенно бесподобный. В своё время я поела его много: на все праздники и без праздников. Можно сказать даже так: моя не очень устроенная личная жизнь была в значительной мере «утеплена» этим тортом, превосходно снимавшим стрессы.

Господи, а то ли я пишу о Нелли Артёменко, моей подруге? Так ли важны эти детали – торт, белые воротнички? Надо ухватить суть её характера. И я, кажется, знаю, в чём она заключается. Мне в жизни встретилось несколько сильных женщин, умеющих убеждать, преодолевать препятствия. Они были яркими «ведущими» (что обязательно предполагает «ведомых») и превосходили меня энергетикой. Дружить с ними я не могла, могла только восхищаться.

С Нелей – иное дело. Мы были с ней на равных. Она никогда не подавляла того, кто рядом. Но около неё нужно было проходить одну  редкую «дисциплинарную» науку. Что бы ни случилось – нельзя раскисать, плохо выглядеть, запускать пространство вокруг себя. Поэтому макияжу утром – полчаса, вне зависимости от самочувствия. С Нелей невозможно было попить чай «на облучке» из некрасивых чашек. Углубляться ну в очень откровенные темы, круто выражаться. И унывать, даже когда на душе скребут кошки. Нелли из породы женщин, которые умеют держать себя в руках.

Передо мной уже пожелтевшая вырезка из «Восточки» за 29 декабря 1990 года.  Предновогодний материал назывался «Семь вопросов бабушке Ладушке». Как автор, я вовсе не хотела её состарить. Но к той поре читатель уже полюбил кулинарные рецепты от бабушки Ладушки – так Нелю называл её старший внук. Эти регулярные публикации стали мостиком, который надолго связал её с «Восточно-Сибирской правдой».

Свою пенсию Нелли заработала в сорок пять, отдав энное количество лет сумраку рентгенологического кабинета. А когда она познакомилась с командой «Восточки», то решила, что лучшей работы, чем в этих стенах, ей не найти. Ведь по натуре она была творческим человеком. Ей нравился дух редакции – без особого чинопочитания, с ироничным отношением ко многим вещам. И то, что Нелли недобрала на ниве медицины, появилось у неё здесь.

Я много раз удивлялась её способности дарить людям маленькие радости, когда это сделать было не так просто, скажем, в годы  повального дефицита 1990-х. Помню, все мы (когда ещё давление было в норме) тосковали по хорошему кофе. В свободной продаже тогда не было никакого. Так Неля где-то достала зелёные необжаренные зёрна, сама довела их до кондиции, и мы в отделе писем, где она работала поначалу учётчиком, пили этот настоящий тягучий крепчайший кофе.

Но вернёмся к бабушке Ладушке. Я задала ей тогда вопрос о выживании (прогнозы на 1991 год были у всех плохие). Так вот, Нелли была категорически против самого этого слова: «Выживают во льдах Севера потерпевшие кораблекрушение, с одним коробком спичек за пазухой». А она призывала читателей радоваться жизни в самые нелёгкие времена. Утомляют очереди? Разглядывай людей. Улица серая, люди сумрачные? Создай островок уюта и надёжности в собственном доме. Не хватает ярких красок? На купленном скромном плафоне в прихожей нарисуй масляной краской цветы.

Когда зашёл разговор о старости, с чего она начинается, то Неля ответила: «Не с морщин и даже не с болезней. С душевной усталости. Сегодня не захотелось сделать причёску, завтра – накрыть стол для гостей, рассказать весёлую историю и совершить какую-нибудь маленькую глупость». У неё даже было такое выражение – «фикстульнуть». При всей своей сдержанной элегантности моя подруга нередко позволяла себе неожиданную яркую деталь в одежде, причём эксклюзивную. Вязала и вышивала превосходно. О, сколько раз я пыталась влезть в её вязаные платья – тщетно при разнице в наших фигурах.

Рынок открывался в ту пору хаотично и непредсказуемо. То на нас свалились жёлтые бананы, то фильм «Эммануэль», который мы с Нелей смотрели среди каких-то подозрительных мужиков не где-нибудь, а в областной филармонии. Однажды в командировке в леспромхозовском магазинчике скучающие продавщицы предложили мне примерить канадскую дублёнку. Это было чудо. Но цена – десять месячных окладов. И я предложила её Неле. Она потом носила её много лет. А ещё я вспоминаю, как  в тридцатиградусный мороз Неля приезжала ко мне в больницу с морковным соком. А когда я уезжала в Тверь, то отдала мне целый ворох моих публикаций за много лет. Оказывается, она их аккуратно вырезала. Они и сейчас у меня хранятся. Это всё не бытовые, а драгоценные штрихи нашей дружбы.        

Рассказ о Неле будет неполным без её второй половины – Юрия Дмитриевича Артёменко. Полковник, кандидат наук, любимец всех курсантов разорённого ИВВАИУ. Широкая, чув-ствительная душа, художник, музыкант и певец. В армейской среде и тогда и сейчас такие люди редкость. В молодости молодая чета наездилась по гарнизонам. Иркутск стал для этой семьи самым родным и близким городом, тем более что корни Нели – в Забайкалье.

Юрия Дмитриевича хорошо знала вся редакция. Он много раз приходил на журналистские праздники со своим аккордеоном, и тогда звучали наши песни, которые пела душа, независимо от силы голоса. А сколько своих картин с пейзажами и натюрмортами он раздарил знакомым! Они создают настроение. Как? За счёт чего? Совершенно неуловимое качество художника.

Много песен было перепето под его аккордеон. Среди них – его любимая «Как много девушек хороших». Когда-то я сочинила к ней второй куплет, чтобы пелась дольше. Привожу его здесь, потому что больше, наверное, не будет такой возможности:

Но если сердце скажет: «Хватит!»
И в ночь, как в пропасть, упадёт,
То пусть любовь его подхватит
И в последний раз сожмёт.
И всё, что в жизни согревало,
Пусть оживёт в последний раз,
Ну а про девушек хороших
Споёт уж кто-нибудь без нас,
Уже без нас…

Пусть это случится попозже. Недавно звонила из Твери своим дорогим друзьям Неле и Юре в Киев, где они теперь живут. О болезнях не говорили. Вспоминали Иркутск. Мечтали, как бы там по мановению волшебной палочки оказаться снова всем вместе. Приехать на предстоящий юбилей газеты. Слишком много пройдено вместе. Неля, Юра, вы слышите?