"От
обвинений отказываюсь…"

Леонид БОГДАНОВ,
журналист

Такое не
часто бывает, чтобы прокурор, в
обязанность которого входит
поддержание обвинения в суде,
отказался это делать, придя к
убеждению, что в ходе процесса не
добыто достаточных для того
доказательств. И, следуя закону, по
которому виновность подсудимого
доказывают лишь органы и лица,
осуществляющие уголовное
преследование, коллегия областного
суда под председательством судьи Т.
Хариной вынесла оправдательный
вердикт.

Что и
говорить, такое случается редко, а
поступок прокурора Е. Макаровой —
свидетельство и ее
профессионализма, и гражданского
мужества. Да, именно мужество
требовалось для того, чтобы
признать, что коллеги — следователи
прокуратуры Иркутской области Е.
Кузнецов и Э. Мухаметов — сработали
не лучшим образом.

Я уже писал
об этом деле в "Восточке" за 26
марта 1998 года. Тогда впервые на
скамье подсудимых оказался один из
крупных банковских деятелей —
бывший заместитель начальника
главного управления Центробанка РФ
по Иркутской области Н. Попов. Он
обвинялся в получении взяток с
использованием служебного
положения при отягчающих
обстоятельствах: неоднократно, с
помощью вымогательства и в крупных
размерах. Областной суд (к его
юрисдикции относятся подобные
дела) под председательством судьи
И. Бучнева принял тогда определение
о направлении дела на
дополнительное расследование. Тем
самым были признаны недостаточными
основания как для осуждения Попова,
так и для полного его оправдания.
Мне виделось в этом факте
стремление нашего общества
построить в России правовое
государство, в котором не страдали
бы безвинно. А уже тогда многие
доказательства, представленные
следствием, вызывали, мягко говоря,
сомнения. И мне думалось, что
работники правоохранительных
органов должны более строго
соблюдать букву Закона, а не
стремиться отстаивать ложно
понимаемую "честь мундира". В
этом и заключался пафос тогдашней
статьи.

Прошло более
двух лет. Срок достаточный, чтобы
поставить точки над "и",
признав в этом деле свои ошибки и
упущения и сделав соответствующие
выводы. Но, как говорится, не тут-то
было. Дело вновь поступает в суд все
по тем же обвинениям.

Напомню
вкратце фабулу дела. Органы
предварительного следствия, как и
прежде, предъявили Н. Попову
обвинение в том, что он, используя
служебное положение, неоднократно
получал взятки от руководителей
коммерческих банков в период с 92-го
по 95-й год. Так, например, в марте 1992
года в валютном магазине
Улан-Батора в Монголии получил от
тогдашнего президента
Русско-Азиатского банка
Бабтракинова 200 долларов США, на
которые там же купил себе дубленку.
Якобы эта взятка была дана за
положительное заключение о работе
РАБа, необходимое для получения
генеральной лицензии. Такое
заключение и было Поповым через
месяц составлено.

Летом 1993 года
в служебном кабинете Попова
Бабтракинов вручил последнему,
собиравшемуся посетить Страну
восходящего солнца, 345 тысяч
японских иен. И тем же летом за счет
РАБа Бабтракинов отправил на
краткосрочные курсы в Англию
вместе со своим сыном падчерицу
Попова А. Коробейникову, что
обошлось в кругленькую сумму —
почти в шесть миллионов рублей по
тогдашним ценам. Обе эти взятки
Попов получил якобы за содействие в
регистрации отчета по 5-му выпуску
ценных бумаг РАБа, проспекта 6-й
эмиссии и за изменения в связи с
этим устава банка.

Кроме того,
органы предварительного следствия
обвинили Попова в получении путем
вымогательства взятки от
руководителя совета директоров
банка "Кейптроллер" С. Маркова
в виде квартиры для родителей жены
стоимостью 72 миллиона рублей якобы
за согласование на должность
председателя правления банка
"Кейптроллер" Е. Атлашкиной.

Вот такие
очень серьезные обвинения
предъявили Попову органы
предварительного следствия. Однако
в ходе исследования представленных
доказательств в судебном заседании
постепенно выявлялась явная
несостоятельность обвинения.

Взять, к
примеру, историю с эмиссиями. На
суде выяснилось, что Попов не имел к
ним никакого отношения. Вопросами
эмиссий занимался отдел ценных
бумаг, руководимый И. Карауловой и
подчиненный другому заместителю —
А. Прончатову. Мало того.
Приобщенные к материалам дела все
шесть эмиссий РАБ зарегистрированы
Александром Николаевичем, и
сообщения об этом в Центробанк
России подписаны тоже им. Да и
свидетели — сотрудники главного
управления Центробанка по
Иркутской области — показали, что
Попов никогда ни о чем не просил их
в отношении Русско-Азиатского
банка. А изменения устава банка в
части увеличения уставного фонда —
чисто технический вопрос: когда
итоги эмиссии были
зарегистрированы не
подведомственным Попову отделом,
он по существующей инструкции
обязан был внести изменения в устав
РАБ.

Обратил на
себя внимание и такой факт.
Работники ВС РУОПа, получив
заявление Ф. Бабтракинова 3.10.95 г. о
даче взяток Попову два-три года
назад, проявили завидную
оперативность. В тот же день Попов
был задержан, в отношении его было
возбуждено уголовное дело и
избрана мера пресечения —
заключение под стражу. Между тем
сам Бабтракинов в то время
содержался под стражей в связи с
расследованием в отношении его
дела о растрате 59 миллиардов рублей
и по подозрению в причастности к
убийству вице-президента
Русско-Азиатского банка В. Рудых.

Через три дня
дело передали по подследственности
в прокуратуру области. Еще до
ареста у Попова обострилась
язвенная болезнь, у него было
направление на стационарное
лечение, а вместо этого —
интенсивные допросы. Иногда они
прерывались даже в связи с
ухудшением состояния его здоровья.
Подвергается он и психологической
обработке, в результате чего и
начинает давать признательные
показания. Правда, такого типа:
"Видимо, я взял 345 тысяч иен и,
наверное, отдал их жене". Вторя
Бабтракинову, он утверждает, что
получил валюту именно 16 июля 1993
года, хотя в то время находился в
командировке в Москве и прибыл в
Иркутск 18 июля.

Позже, еще на
следствии, Попов от признательных
показаний откажется. Бабтракинов
же в судебном заседании пояснит,
что в период написания заявления о
взятках он от своих адвокатов
узнал, что Попов направил в
Центробанк России ходатайство об
отзыве генеральной лицензии РАБу.
Как признался Флер Геннадьевич, это
очень разозлило его и он дал
показания о взятках, увязав
действия Попова с выдачей
генеральной лицензии и с эмиссиями.
В действительности же он считает
Попова одним из лучших в Иркутске
специалистов банковского дела,
человеком принципиальным, не
делавшим никогда и никаких
поблажек РАБу. У них сложились
хорошие отношения, и он просто
делал ему подарки.

"Несостоятельным,
явно притянутым к общей канве
обвинения, — как признал суд, —
является и обвинение Попова в
получении от Маркова взятки в виде
квартиры". Утверждая о
добровольности заявления Маркова,
органы следствия ссылаются на его
заявление, поданное в ВС РУОП и
зарегистрированное за N 89 от 10.10.95 г.
в книге учета преступлений, то есть
в день его подачи. Но вот казус! Под
этим номером зарегистрировано
заявление другого гражданина, а
заявление Маркова вообще не
значится.

Увязав
действия Попова по согласованию
кандидатуры Атлашкиной на
должность председателя правления
банка "Кейптроллер" с
получением якобы взятки в виде
квартиры, органы следствия
исказили фактические
обстоятельства: кандидатура была
согласована на должность не
постоянно, а временно, что
допускается методическими
указаниями Центробанка России.
Деньги же за квартиру, как
стабильно утверждают Попов и его
жена, были отданы самому Маркову,
как посреднику в этой сделке, так
как квартира в этот период
принадлежала Егорченковой и на
балансе ни фирмы, ни банка не
состояла. Суд признал "крайне
противоречивые показания
Маркова" не внушающими доверия.

Как вообще
очевидна надуманность ряда
положений обвинений, явная
подтасовка фактов.

Судебная
коллегия вынесла частное
определение, обратив внимание
Генерального прокурора России В.
Устинова на нарушения
уголовно-процессуального закона,
выразившиеся в нарушении принципа
объективности при расследовании
уголовных дел, допущенные
следователями прокуратуры
Иркутской области.

* * *

Уже когда
написал этот очерк, узнал, что
заместитель прокурора Иркутской
области Б. Растошинский принес
кассационный протест на
оправдательный приговор
областного суда по делу Н. Попова.
Право, было бы смешно, если бы не
было так грустно. Грустно от того,
что в таком ведомстве, где решаются
человеческие судьбы, левая рука не
знает, что делает правая.