Ночной
захват

Бэлла БЕЛЯКОВА

Вкус, цвет и
запах смерти, как поцелуй любимой
женщины, — для каждого свой.

Оперуполномоченным
ангарской милиции, осуществлявшим
в ночь со второго на третье августа
захват серийного убийцы, смерть
надолго запомнится своими давящими
объятиями.

Тот,
кого они пришли брать, стрелял в
упор из гранатомета. Гранатомет
преступник практически
использовал впервой, а потому,
видимо, не знал о необходимых 30
метрах открытого пространства,
которые должны быть у него за
спиной для его собственной
безопасности.

Взрывная
волна, раскурочившая подъезд,
накрыла всех участников драмы,
разыгравшейся на третьем этаже
стандартной пятиэтажки.

Но,
видимо, у смерти в эту ночь было
назначено свидание в другом месте,
только мимоходом "приласкав"
наших милиционеров — кого
контузией, кого сотрясением мозга,
кого лопнувшими барабанными
перепонками, она резво умчалась
восвояси. а опера, трое из которых
находятся в госпитале, до сих пор
верят и не верят, что все они и по
сей день живы.

Начальник
УВД г. Ангарска Владимир Рогов
искренне, и не без оснований,
считает ангарских милиционеров
самыми крепкими и надежными
профессионалами в области, а группу
уголовного розыска — элитой
ангарской милиции.

Здесь
подобрались ребята, которые служат
"не за славу, не за плату"; они
любят свою страшную, но нужную
работу — выслеживать и
обезвреживать убийц.

Эти
парни — герои не потому, что вот
сейчас они повязали очередного
бандита, их мужество в том, что они
плечом к плечу каждый день держат
круговую оборону закона от
беззакония в обществе, где право
трактовать закон зачастую остается
за теми, у кого больше денег.

Найти,
задержать, "расколоть"

Их работа —
найти, задержать, "расколоть".
Или, как они сами говорят, "садить
плохих".

Этим хорошо
заниматься в Америке, где за
покушение на жизнь полицейского
предусмотрена смертная казнь, и
любой знает, что коп имеет право
счесть за покушение уже то, что ты
оказался у него за спиной. В Америке
знают, что удовольствие оказаться
за спиной у копа чревато риском
быть простреленным этим копом без
предупреждения. В послевоенном
СССР бандюки тоже предпочитали
обходить участковых за три улицы.

То, что
происходит с милицией последние
десять лет, наши герои пытаются
воспринимать философски.

"В период
начального накопления капитала, —
рассуждают они, — сильная милиция
явилась бы тормозом процесса.
Милицию нужно было унизить,
поставить на колени, сделать
зависимой. Зависимой и беспомощной.
Это и было блестяще реализовано. И
таковой милиция как
государственный орган на сегодня
остается. И так будет до тех пор,
пока богатые не почувствуют
жизненную необходимость иметь
законодательные гарантии и своей
собственности, и своих драгоценных
жизней. Вот тогда-то потребуется
мощный, хорошо укомплектованный и
оснащенный аппарат, стоящий на
страже законов. Тогда милиция
обретет свои былые величие и
славу".

В ожидании
иных времен приходится работать,
постоянно сталкиваясь с тем, что
твоя каторжная работа идет
вхолостую. Что преступники, с таким
трудом, с риском для жизни
выслеженные и посаженные за
решетку, через непродолжительное
время оказываются на свободе,
подмигивая тебе при встрече, как
старому знакомому.

Но на этот
раз — милиционеры уверены твердо —
убийца, по следу которого они шли
полтора года, который чудом не
прихватил за собой в последний путь
несколько десятков мирных жителей,
больше не причинит никому никакого
вреда.

"Прорвемся"
— решили опера

Решение
брать преступника ночью Павел
Ганюков принял, имея достоверные
свидетельства о месте его
нахождения. Поставив в известность
начальство, взяв ордер на обыск и
вызвав подкрепление ОМОН, группа
пошла на захват.

Сейчас
многие рассуждают, что нужно было
подождать до утра, а утром —
обойтись "малой кровью". Но
тот, кого пришли брать милиционеры,
обладал звериным чутьем и уже не
раз уходил у них из-под самого носа.
Однажды они ворвались в квартиру,
на столе еще дымился чай, а тот — как
сквозь землю провалился.

Зимой 2000 г.,
когда его брали после убийства в
порту Байкал, он спокойно вышел
навстречу группе захвата, и его не
узнали, он сел в машину и уехал.

Минут через 40
в садоводстве "Энергетик"
случился пожар, загорелась эта
самая машина, а когда ее потушили —
жена по одежде, украшениям и часам
опознала его труп, который с
приличествующими случаю слезами и
помпезностью был предан погребению
на ангарском кладбище "8
марта".

Кого он тогда
в считанные минуты успел подсунуть
вместо себя и сжечь — выясняет
следствие (говорят, некто, очень
похожий на него, был замечен возле
этой могилы в родительский день с
букетом цветов).

Но когда
милиционеры приняли решение брать
немедленно человека, живущего по
соседству от недавнего,
совершенного его почерком
убийства, и убийства, совершенного
буквально накануне, они
использовали редкий шанс
остановить этого человека. Не дать
ускользнуть, не дать продолжать
убивать.

Начальник
отдела УБОП и его группа СОБРа были
в ту ночь заняты на другом деле.

— Будем брать
или подождем до утра? — спросил
Ганюков своих ребят.

— Будем
брать, — приняла решение группа.

Когда дело
было сделано и преступник водворен,
куда положено, Павел Ганюков подал
рапорт о том, чтобы его разжаловали
из руководителей группы в простые
опера.

Начальство
дало ему понять, что он поторопился.

Павел
ГАНЮКОВ, начальник отдела УГРО по
борьбе с тяжкими преступлениями
против личности, капитан милиции:

— На рапорте
утром второго августа было
объявлено, что в 4-м поселке возле
дома 59 подняли труп гражданина Н. с
огнестрельными ранениями в грудь и
спину.

До обеда мы
обходили дома и прилегающие
территории, опрашивали людей. И нам
показалось странным, что простого
парня, тракториста, не
занимающегося левыми делами, вдруг
так профессионально убивают,
хладнокровно, под окнами
собственного дома.

Работа со
свидетелями и очевидцами
продолжалась до часу ночи, когда
было установлено место, где мог
скрываться преступник. Следователь
вынес постановление на обыск и
задержание.

Подняли ОМОН,
экипировались, приехали на место.
Ночь, половина третьего, дождь, во
дворе тишина; в кухне
подозрительной квартиры открыто
окно. Пятеро оперуполномоченных и
четверо сотрудников ОМОНа заняли
свои позиции.

Соседи
подтвердили: здесь обитает мужчина
под метр семьдесят, худощавый, с
бородой и в темных очках, который
часто ездит на велосипеде. Мы
постучали в дверь, обратились к
нему по имени, сказали, что есть
постановление на проведение
обыска. Ответа не было, хотя,
приложив ухо к двери, можно было
расслышать шаги. От соседей
удлинили "болгарку", спилили
шарниры у металлической двери.
Хлопнула входная подъездная дверь,
я пошел вниз, сказать омоновцам,
чтобы смотрели за окнами и, в случае
чего, брали или стреляли на
поражение. Я спускался со второго
этажа, когда услышал взрыв гранаты.
Очнулся в проеме подъездной двери.
Мимо меня пролетел Дима.

Вышел на
улицу. Омоновцы, как положено, ждут.
Все вокруг усеяно осколками стекла.
Дима выбежал — первый крик:
"Вызывай скорую!" Заскочил в
подъезд. Сердце останавливалось —
как парни? По голосам определил —
все живы. Тут мы услышали: "Я
взорву дом и себя".

Сразу было
принято решение эвакуировать
людей. Денис Панько перекрыл газ на
углу дома. Дима Воронов эвакуировал
второй и первый этажи. Дима
Басхалов руководил эвакуацией
людей с четвертого и пятого этажей
по приставным лестницам пожарных
машин. Многие спросонья не
понимали, что происходит. "Нашли
время для учений!" — ворчали люди.
Подъехала группа быстрого
реагирования. Перекрыли все дороги.
В соседнем доме расположился
снайпер, перед окнами — пожарная
машина с прожектором.
Эвакуированных, почти 40 человек,
отвели на безопасное расстояние.

Переговоры с
преступником стали вести, когда
отъехала автолестница, шум работы
которой перекрывал все другие
звуки…

Его вывели в
пять утра. Мы с парнями сели на
газон, прямо на мокрую траву.
Рабочий день был закончен.

Андрей
КОКАРЫШКИН, оперуполномоченный
отделения УГРО, капитан милиции:

— В четверг 2
августа была запланирована большая
поездка личного состава УВД
Ангарска на Байкал. Наша группа по
расследованию убийств осталась в
городе.

Утром мне
позвонили с работы: со среды на
четверг — убийство, огнестрелка,
необходимо поработать. К вечеру
выясняется, что убийца — тот самый,
который год-полтора назад не
единожды уходил от нас, который и на
этот день находился в розыске за
совершение тяжких преступлений. Мы
потеряли его след и давно ждали
момента, когда он допустит
оплошность, просчет и попадет в
поле нашего зрения. И вот этот день
настал. Я почувствовал возбуждение,
азарт — опять нам придется работать
с этим человеком! Мы ясно сознавали
всю опасность ситуации. К утру его
могли предупредить, он мог снова
соскользнуть с крючка. Принимать
меры к его немедленному задержанию
было единственно верным решением…

…Когда была
срезана железная дверь и два
омоновца вошли в квартиру, я
успокоился — все должно
закончиться тихо. Доли секунды — и
крик: "Граната!". Мы с Андреем
Заблоцким стояли в дверном проеме,
рядом с сектором обстрела, видели,
как выскочил обратно второй
омоновец, дальше я, наверное, на
какое-то время потерял сознание.
Очнулся, отброшенный от двери метра
на четыре. Ощущение неимоверного
давления, тишина, колебание стен,
потоки красного воздуха, звон в
правом ухе.

В какой-то
момент Андрей выскочил из квартиры
и быстро ушел вниз. Я остался в
квартире, где творилось что-то
непонятное. Дверь сорвана с петель,
все стекла вынесло, мебель
разметало, жители голосят, в
нескольких шагах на все готовый
преступник, мы к нему ближе всех, и
нас разделяет только тонкая стенка.
Был шок, была паника, были несколько
минут каких-то бесцельных,
бессмысленных движений. Бандит не
смог воспользоваться ситуацией,
потому что сам находился в таком же
состоянии. Я отвел всех гражданских
(их было четверо) в дальнюю комнату,
забаррикадировал дверь. Смешно
вспомнить, сгоряча я предложил
дедушке, который с трудом
передвигался по полу, спуститься с
третьего этажа по веревке.
Спустился первый, подходила
пожарка, поставили лестницу,
эвакуировали граждан. Это были
первые эвакуированные. Только на
земле я начал осознавать тяжесть
произошедшего. Заходить в подъезд я
уже не стал — там Старев с Истоминым
вели переговоры…

Дмитрий
БАСХАЛОВ, оперуполномоченный
отделения УГРО, старший лейтенант
милиции:

— Я срезал
металлическую дверь, снимал ее с
петель и находился в метре от входа
в квартиру, когда в нее начал
заходить ОМОН. Было видно, что на
полу в коридоре брошены велосипеды.
После крика: "Уходим, граната!"
я успел сделать несколько шагов по
лестнице вверх. Очнулся — в ушах
звон, красная пыль перед глазами,
оконная рама на полу. На четвертом
этаже железные двери повырывало,
одну из них — вместе с косяком,
сверху — сорванная с петель
деревянная дверь. Я — вниз, там,
внизу, все наши, и вдруг слышу крик:
"Я сейчас взорву весь дом!".
Вернулся наверх. С парнем из 10-й
квартиры вытащили дверь,
забаррикадировали лестницу между
третьим и четвертым этажами. Собрал
всех жителей четвертого и пятого
этажей — команду "быстро
одевайтесь", берите документы и
наверх" люди исполнили быстро,
хотя и не понимали толком, что
происходит, то ли землетрясение, то
ли теракт. Два часа ночи, я с
окровавленным лицом, все
перепуганы, всех трясет… Вывел
людей в дальнюю комнату 12-й
квартиры на балкон, сбросил на
пейджер начальнику группы номер
телефона, доложил ситуацию. Все это
время и потом, когда люди были уже
благополучно эвакуированы, у меня в
мозгу пульсировало: "Как он
посмел? Как посмел совершить
такое?". Потом вывели его в
наручниках после переговоров,
увидел сбоку, со спины — невзрачный,
щуплый такой, не сильно развитый…

Дмитрий
ВОРОНОВ, старший
оперуполномоченный, капитан
милиции:

— Когда
рвануло — стены как будто разошлись
и сошлись снова. Я сапер по
образованию и знаю, что такое
гранаты кумулятивного действия.

Цель
гранатомета — прожигать броню
танков. При этом в танке создается
неимоверное давление и людей
буквально размазывает внутри.
Здесь тоже было замкнутое
пространство. Наш отряд — как одна
семья, все парни — близкие люди. И
моя первая мысль была о парнях,
которые находились ближе к взрыву.
Омоновец рядом со мной был в каске,
видимо, это усилило действие
взрывной волны — в себя он не
приходил. Мы с Денисом вытащили его
из подъезда и вызвали "скорую".
Я взял его автомат и побежал наверх,
к ребятам. Немного отлегло, когда
узнал — все живы! Стали решать, как
выкуривать его оттуда…

Денис
ПАНЬКО, оперуполномоченный
отделения УГРО, лейтенант милиции:

Профессионализм
омоновцев спас жизни нам всем. Если
бы Анатолий Байков, который заходил
в квартиру к бандиту первым, не
среагировал мгновенно и не
предупредил бы нас о гранате, дело
могло кончиться плачевно для
многих. А так — каждый успел
отклониться, отскочить,
перегруппироваться.

Я находился
на площадке между 2 и 3 этажами и
успел сделать несколько шагов вниз.
Очнулся лицом на лестнице — пыль,
каменная крошка…

Потом крик
бандита: "Не поднимайтесь наверх!
Всех взорву!" Мы пытались начать
с ним переговоры, но он отказался —
наши фамилии ему ни о чем не
говорили; попросил позвать
начальника УБОПа Старева.

Тот прибыл
минут через двадцать. Мы в это время
занимались эвакуацией жителей
первых двух этажей.

Сергей
ИСТОМИН, зам. начальника УВД г.
Ангарска, начальник службы
криминальной милиции, подполковник
милиции:

— Во всей
этой истории огромное значение
сыграл авторитет полковника
Старева. Этот авторитет у него
действительно есть — и среди
милиционеров, и среди преступников.
Сказал: "Посажу", — посадит.
Сказал: "Отпущу", — отпустит. Об
этом все знают.

Этот бандит
знал о нем лишь понаслышке, но свою
жизнь согласился доверить только
ему. Я приехал на место
происшествия, когда переговоры уже
велись, и, честно говоря, шансы на их
благополучный исход поначалу были
невысоки. Задачей первого этапа
было выиграть время — успеть
вывести людей. Мы были готовы, если
переговоры зайдут в тупик,
сработать на уничтожение.
Преступник для себя уже, похоже, все
решил. Он понимал, что окружен и
вырваться не удастся, а раз так — то
собирался "шумнуть" на
прощанье, чтобы запомнили надолго.

Полтора часа,
пока велись переговоры, кроме нас
со Старевым, в подъезде находились
три сотрудника ОМОН и один — из
УБОП. Это были не самые приятные
полтора часа в моей жизни. Когда
бандит попросил пять ммнут, чтобы
снять с себя взрывчатку и вышел с
поднятыми руками, в квартире
обнаружили целый арсенал.

Олег
СТАРЕВ, начальник Ангарского
межрайонного отдела УБОП,
подполковник милиции:

— Меня
подняли ночью. Приехал — дом
оцеплен омоновцами. Пожарные,
"скорая", с верхних этажей
эвакуируют граждан. С собой —
табельное оружие. Подошел к проему
выбитой двери, сказал: "Я —
Старев". Ты меня звал — я здесь.
Давай поговорим". Он беспрерывно
ходил за стеной. Голос то
становился громче, то затихал. Он,
как и все опера и омоновцы, был
оглушен взрывной волной и очень
возбужден. Через 1,5 часа
переговоров он согласился сдаться
под мое честное слово. Мы, как и
обещали, привезли его в УБОП, и я
вместе со следователями провел
первый допрос, который закончился в
11 часов утра.

В
тридцать пять минут третьего, или
Хата с краю в эпицентре взрыва

Наталья
Прокопьевна, хозяйка соседней с
преступником квартиры, похоже, свое
в этой жизни за ту страшную жизнь
отбоялась. Дверь, во всяком случае,
открыла нам, даже не
поинтересовавшись, кто там.
Интересуют ее сейчас другие вещи —
кто восстановит разрушенное. В
коридоре разворочена встроенная
мебель, в ванной — осыпалась
кафельная плитка, балка над входной
дверью растрескалась и как-то
подозрительно "гуляет". Хотя
она и отдает должное работникам
ЖЭКа — к вечеру все выбитые стекла и
двери в доме были вставлены.
Гранатомет шандарахнул в 2.35. Это
она знает точно. На этом времени
остановились часы, сбитые взрывом
со стены.

Наталья
Прокопьевна вообще запомнила много
цифр: до 5 утра стояли полураздетые
на улице под дождем, домой
разрешили зайти только в час дня, 3
часа собирали всей семьей стекла в
квартире…

Что в
соседней квартире не все слава
богу, они подозревали давно. Этот
хозяин снимал ее месяца три, и днем
его видно не было. Зато с 12 ночи до
пяти утра постоянно бухала
железная дверь — сосед куда-то, и не
всегда один, ездил на велосипеде.

Но ведь у нас,
если рядом творятся какие-то
нечистые дела, не принято делиться
своими опасениями с милицией. Чтобы
задуматься над этим вопросом,
нужно, наверное, как Наталье
Прокопьевне, своими глазами, в
качестве понятой, увидеть маски,
перчатки, шприцы, печати для
подделки паспортов и военных
билетов, ручку-пистолет и прочую
"увлекательную" бандитскую
атрибутику.

Как бы то ни
было, кое-кто, безусловно, понял, что
его "хата с краю" в любой
момент может оказаться в самом
эпицентре. А за помощью сегодня, как
и двадцать лет назад, кроме милиции,
обратиться не к кому.