Возвращение
генерала

Ливия КАМИНСКАЯ,
"Восточно-Сибирская правда"

Удивительное
дело, но в семье потомственной
дворянки Евгении Борисовны Линевич
не сохранилось ни одной фотографии
ее родного деда. Между тем, дед у нее
был человеком знаменитым. Генерал
от инфантерии, затем
генерал-адъютант, командующий
войсками Приамурского края,
генерал-губернатор Приамурья
Николай Петрович Линевич был
крупным военным деятелем.

Службу свою
выпускник юнкерского
Петербургского училища начал на
Кавказе, участвовал в войне с
Турцией 1877-78 гг. Затем командовал
войсками Южно-Уссурийского отдела.

В 1900 году
Линевич возглавил армию союзников,
созданную для подавления восстания
ихэтуаней, объявивших войну
иностранцам и беспощадно
истреблявших русских строителей
Китайской Восточной железной
дороги (КВЖД). Тогда войска под
командованием Линевича взяли
штурмом Пекин и вынудили китайское
правительство подписать
заключительный протокол,
разрешающий иностранным державам
размещать воинские контингенты на
пути от Пекина к морскому
побережью.

В 1905 году, в 67
лет, в разгар русско-японской войны
он сменил на посту
главнокомандующего всеми
сухопутными и морскими
вооруженными силами, действующими
против Японии, генерал-адъютанта
А.Н. Куропаткина.

Словом, это
был блестящий, прославленный в боях
русский офицер, верой и правдой
служивший царю и Отечеству.

И, может быть,
как раз этот факт и стал причиной
замалчивания биографии знатного
родственника. Дело в том, что прямая
внучка генерала Евгения Борисовна
Линевич вышла замуж за красного
кубанского казака Михаила
Михайловича Козинца. Появление
этого статного красавца в
Верхнеудинске, где тогда проживала
семья Евгении, было немедленно
замечено женской частью населения.
И Женя, увидев его в первый раз
после восторженных рассказов
подруг, заявила во всеуслышанье:
"Ну, вот этот будет мой". А
познакомились они на комсомольском
съезде — внучка царского генерала
была активной комсомолкой. Молодая
сила, романтический восторг в
глазах, желание везде успеть и
везде быть первой, добавьте к этому
благородную осанку (породу никуда
не денешь), и Михаил не устоял перед
девушкой. Переплясал, перепел,
переухаживал всех ее женихов и стал
мужем.

Михаил
Козинец был до самозабвения предан
революции, воевал в гражданскую под
красным командиром Кочубеем, а
потом был послан партией в
Верхнеудинск на борьбу с
белобандитами. Как человек,
служащий идеям большевизма, он не
мог допустить в доме ничего
контрреволюционного. Он заставил
молодую жену сдать в пользу
голодающих Поволжья все до одной
золотые вещи и забыть навсегда о
своем дворянском происхождении.
Может быть, тогда и исчезли из дома
фотографии царского офицера? И нет
ничего удивительного в том, что и
дети, и внуки мало что знали о своем
знаменитом предке. Михаил
Михайлович Козинец занимал высокие
партийные должности, руководил
важными предприятиями, работал там,
куда его посылала партия, и потому
семья постоянно была в разъездах. В
конце 20-х годов они оказались в
Иркутске, жили в Кукуевском (потом
Школьном) переулке — сейчас он
вообще исчез с лица Иркутска, на
этом месте стоит Дворец профсоюзов
(впрочем, тоже бывший).

Внучка
Евгении Борисовны, Ирина
Владимировна Виницкая вспоминает:

— Бабушка
Женя была широко образована и
хорошо воспитана, она родилась в
Петербурге и там же окончила
гимназию. Но при господской
внешности барыней никогда не была.
Мастерица на все руки, она умела
практически все. Шила, вязала,
пряла, могла и корову подоить. А как
готовила! Представьте себе
пельмени величиной с кончик
мизинца. Как это получалось, не
знаю, но было очень вкусно.

Правда,
характер ой-ой-ей! Семья, конечно,
была обеспечена, и она вела
домашнее хозяйство. Но когда они с
мужем разошлись (дед уехал на
партийную работу в Усть-Кут),
бабушка пошла служить на железную
дорогу, устроилась поваром.

После
развода она вернула себе фамилию
Линевич, значит, хоть и втайне, но
гордилась своим дедом. Отец
Евгении, Борис Николаевич Линевич,
был единственным сыном
прославленного генерала.

О Борисе в
семье не принято было говорить
вовсе. И не только потому, что был он
тоже царским офицером. Борис, к
сожалению, мало походил на своего
отца. Генерала любили в армии за
доброту, за отвагу, за то, что был
"отец солдатам".

Может быть, и
Борис был неплохим офицером, но в
семье это был деспот, человек
жестокий к жене и детям. Бретер,
игрок, гуляка, он предпочитал
обществу жены веселый круг
артисток Мариинского театра.

Жена его,
Клавдия Дмитриевна Семеневская,
дочь небогатых украинских
помещиков, воспитывалась также в
Петербурге, где и познакомилась с
сыном боевого генерала. У них было
трое детей — Владимир, Елена и самая
младшая — Евгения. Но отношения с
мужем не сложились, Клавдия
Дмитриевна, будучи человеком
независимым, не хотела мириться с
ролью домашней хозяйки и с
поведением мужа.

В конце
концов, после смерти в 1908 году
генерала, Клавдия Дмитриевна,
забрав детей, уезжает из Петербурга
и вскоре выходит замуж за Андрея
Феофановича Свешникова. Умер ли к
этому времени Борис, пропал ли без
вести — об этом в семье говорить
было не принято.

Андрей
Феофанович Свешников был в своем
роде тоже человек незаурядный. Сын
священнослужителя, он закончил
Львовский университет и работал
следователем по гражданским делам.
У них родилось еще четверо детей, и
все они носили фамилию Линевич
(Свешников старался скрывать свое
происхождение, что по тем временам
было понятно).

Семья
переехала в Верхнеудинск. Здесь
Клавдия Дмитриевна, уже в советской
школе, преподавала географию. Дети
ее обожали. Сестра Евгении по отцу
Зоя Андреевна Линевич вспоминает,
что домой она возвращалась всегда в
окружении школьников, которые
"висели на ней гроздьями".
Проработала она в школе 40 лет.

Старший ее
сын, Владимир Борисович Линевич,
погиб (пропал без вести) во время
первой мировой войны. Дочь Елена
умерла от родов, погиб и ее ребенок.
Таким образом, прямым и
единственным потомком генерала
Линевича стала Евгения Борисовна.
Когда у нее родился первенец, она
назвала его Владимиром — в честь
погибшего брата.

Именно отец
Ирины, Владимир Михайлович Козинец
первый принес в дом и показал своим
детям фотографию своего прадеда
Николая Петровича Линевича,
пересняв ее из энциклопедии
Брокгауза и Ефрона. Так генерал как
бы возвратился в лоно семьи.

Случаются в
жизни вещи, в которых невозможно не
заподозрить перст судьбы. Ирина
Владимировна работает в магазине
"Букинист" на приеме
литературы от населения. Однажды на
ее стол лег толстый фолиант в
старом коричневом переплете.
"Иллюстрированная хроника
Русско-японской войны. Приложение к
газете "Русь". С 7 марта 1904 г. по
30 августа 1905 года собраны здесь
ежедневные донесения генералов с
театра военных действий на Дальнем
Востоке, сообщения военных
корреспондентов, документы и
впечатления очевидцев. Сотни
снимков. Красивые, одухотворенные
лица офицеров российской армии.
Рядом с князьями простые солдаты.
Эпизоды войны. Корабли и экипажи,
участвовавшие в боях за Порт-Артур.
По сути военные дневники
генерал-адъютанта Е.А. Алексеева,
затем — А.Н. Куропаткина, и наконец,
— сменившего его Н.П. Линевича.
Ирина Владимировна дрожащими
руками листала книгу — тут было не
менее полутора десятка прекрасных
фотографий прапрадеда — в штабе, на
позициях, в окопах, среди офицеров,
на боевом коне… Конечно, Ирина
Владимировна тут же приобрела
книгу, теперь она стала семейной
реликвией в семье потомков
Линевича.

Позже, листая
"Хронику" уже вместе с Ириной
Владимировной, мы наткнулись на
отрывок из дневника Куропаткина:
"Вчера вечером представился
генералу Линевичу, он узнал меня,
вспомнил китайскую войну и
представил сыну, молодому
артиллеристу, со словами: "Вот и
сына выписал, пусть отцы и дети
борются рядом за общее дело".
Настроен генерал прекрасно. "Я
стар, — говорил он, — но я сделаю, что
могу. Надеюсь, что мои лихие полки
облегчат мне мою задачу. Я рад, что
мне удается еще раз послужить моей
родине, и, имея таких солдат, я
уверен в победе".

Находка
стала прямо-таки открытием. Значит,
речь здесь идет о Борисе, отце
бабушки, про которого она тоже
практически ничего не
рассказывала? Знали только, что он
умер раньше Николая Петровича. А,
может быть, погиб на этой японской?

Но если он
был с отцом на войне, может быть,
есть и его снимок в "Хронике"?
Кстати, нельзя не поразиться
скрупулезности издателей: все
помещенные здесь портреты
участников войны (а их тут — сотни)
подписаны фамилиями и званиями.

И вот новая
удача! Групповой снимок. В ряду
сидящих военачальников снова
генерал Линевич, а в группе стоящих
за ними значится сотник Линевич.
Имя, правда, не названо. Но бравый
усатый красавец почти рядом с
генералом, кто же еще, если не Борис?
Так что получается, что это
единственный снимок ее прадеда.

У Евгении
Линевич с Михаилом Козинцом было
двое детей, — Владимир и Нина. Мать
боготворила сына, мечтала дать ему
хорошее образование. Но грянувшая
война продиктовала свои правила. В
14 лет Володя сел за баранку
тяжелого самосвала. Так и пропахал
всю войну. Потом армия, семья, и
мечта об учебе осталась мечтой, о
чем он жалеет до сих пор. Теперь он
уже на пенсии, как и жена его
Клавдия Сидоровна. Биографии их
оказались схожи, как, впрочем,
биографии многих детей военных лет.
Она тоже подростком пошла на
слюдфабрику, так и закрыла там свою
трудовую страницу. Они вырастили
двоих детей — Ирину и Тамару. Тамара
Владимировна — врач, с Ириной
Владимировной читатель уже знаком.
У сестер подрастают уже свои дети.
Они-то теперь наверняка будут знать
свою родословную. И гордиться своим
славным дедом, навсегда вошедшим в
историю России.

Ирина
Владимировна Виницкая всерьез
вошла во вкус поисков прошлого
своей семьи: каждая новая
подробность становится маленьким,
но важным открытием. Узнала
недавно, что во Владивостоке есть
улица имени генерала Линевича. Что
в Санкт-Петербурге эту фамилию
знают и помнят.

"У меня
такое чувство, — говорит она, —
будто приоткрылось окошко в
большой мир и ворвался свежий
ветер. И захотелось распахнуть его
еще шире. Я обязательно напишу и в
Петербург, и во Владивосток,
постараюсь узнать побольше о своих
предках".