О том, что из этого вышло, рассказал журналистам на
пресс-конференции председатель федерального
арбитражного суда Восточно-Сибирского округа Сергей
АМОСОВ.

Какая зарплата — такое и уважение

Одной из гарантий независимости третьей власти
является данный судье иммунитет: его нельзя уволить,
задержать, арестовать, обыскать. Если вершитель
правосудия сам попадется на преступлении,
расследование не начнется без санкции Генерального
прокурора России. За судебные ошибки (Сергей Амосов
уверил, что их много) служители Фемиды тоже
ответственности не несут. Уверенности им придает
также несменяемость.

К тому же судьи претендуют на
достойную, как выразился Сергей Михайлович,
заработную плату, которая ежемесячно должна
составлять тысячу долларов. А не 15 тысяч рублей
плюс льготы и доплаты, как сейчас. Такое
вознаграждение не соответствует положению, которое
судья должен занимать в обществе. Председатель
федерального суда Восточно-Сибирского округа
считает, что уважительному отношению к его коллегам
нам бы следовало поучиться у американцев. Средняя
зарплата судьи составляет там от 120 до 150 тысяч
долларов в год. Для сравнения: президент США долгое
время получал 180 тысяч долларов в год (сейчас 200).
С представителями же других престижных вроде бы
профессий американского судью и вовсе рядом поставить
невозможно: астронавт там зарабатывает вдвое меньше
него, а профессор — втрое.

Высокая зарплата всего лишь отражает высокий статус
судьи в американском обществе. Что вы хотите, если
сам Рузвельт сказал: «Когда я встречу на улице
судью, я первым сниму перед ним свою шляпу». Сергей
Амосов назвал эти слова американского президента
крылатыми — видимо, члены судейской корпорации,
живущие в российской глубинке, солидарны с
таким отношением к человеку в мантии.

В России, похоже, представители законодательной и
исполнительной ветвей власти не спешат признавать, как
выразился Сергей Амосов, «нравственное и духовное
превосходство» своих коллег из третьей власти. А зря.
Потому что на пути к судейскому креслу выставлены
очень серьезные барьеры. Мало иметь соответствующее
образование, стаж работы по юридической
специальности и возраст. Надо еще сдать
сложный экзамен (это удается лишь одному из
десяти), пройти собеседование в квалификационной
комиссии и подвергнуться (вместе с чадами и
домочадцами) проверке органами внутренних дел и ФСБ.
И когда на претендента собрано досье, из которого
можно узнать все о его собственности, нравственном
облике и законопослушности, — президентская
комиссия, возглавляемая министром юстиции России,
наконец, может утвердить его на должность рядового
судьи какого-нибудь там Баяндаевского районного суда.

А миротворцем быть — обязан

Вопрос качественного комплектования судейского
корпуса был не единственным в разговоре об
особенностях проходящей сейчас в стране
реформы. Строительство правового государства, само
собой, невозможно без коренного обновления
законодательства. Особенно процессуального. За 12
лет реформы арбитражно-процессуальный кодекс
обновлялся трижды, что неудивительно, если учесть
скорость перемен в экономической сфере. Первое же
новшество, внесенное законодателем, делает
арбитражное судопроизводство демократическим и
цивилизованным: наконец-то и в нашем процессе появилась
примирительная стадия.

Она давно уже существует во всех развитых странах. Но Сергей
Амосов, как обычно, предпочел привести в пример
американцев. По его словам, в США из тысячи исковых
заявлений лишь 10% доходит до суда, в основном же
экономические споры заканчиваются консенсусом.
Теперь и у нас стороны получили возможность мирно
разобраться между собой с помощью арбитра и покончить
с делом на предварительном судебном рассмотрении.
Однако, как признался руководитель федерального суда
округа, его коллеги еще не освоили науку примирять:
число мировых соглашений остается на прежнем уровне.

От этого теряют все участники процесса, в том числе
и судьи, имеющие сегодня запредельные нагрузки:
17-20 дел на каждого. По сравнению с предыдущим
годом их нагрузка увеличилась на 17%. Арбитражный
суд Иркутской области в прошлом году рассмотрел 22
тысячи дел — это больше, чем, например, в
Красноярском крае (20 тысяч), не говоря о Чите (10
тысяч), Бурятии, Якутии (по 5 тысяч) и других наших
соседях. В какой-то мере этот показатель отражает
уровень экономической стабильности в регионе,
который высоким не назовешь: по количеству
арбитражных дел Приангарье находится на 5-6 месте в
России.

Из-за того, что в России экономическая
обстановка остается нестабильной, а инфляция —
высокой, наши арбитражные судьи поставлены в очень
невыгодные условия по сравнению с коллегами из более
цивилизованного мира: им приходится успевать
рассматривать дела в течение месяца. Тогда как,
допустим, для Международного коммерческого арбитража
в Стокгольме установлен срок от 6 месяцев до года.

В окружной арбитражный суд обжалуется лишь 6%
решений, но зато третья часть жалоб удовлетворяется.
Бывает, проходит год, пока истец минует все
инстанции и добьется своего. Кстати, новый кодекс
сократил возможность участия прокурора в арбитражном
процессе — он теперь не осуществляет надзор за
рассмотрением дел и может выступать только истцом от
лица государства. Сужена и компетенция Высшего
арбитражного суда РФ — к нему апеллируют лишь в
исключительных случаях: если принятое решение
противоречит общероссийской практике, мешает
рассмотрению другого дела или слишком велик
публичный интерес к проблеме. Но для 95%
экономических споров последней инстанцией является
федеральный суд округа, один из которых,
Восточно-Сибирский, как раз и возглавляет Сергей Амосов.

По его мнению, для арбитражного суда любой инстанции
не существует мелких дел. Ведь в каждом случае решается судьба
людей. Отдельного ли предпринимателя, акционера,
иностранного гражданина (новый кодекс отдал под
юрисдикцию арбитражного суда корпоративные дела и
экономические споры с иностранцами), а часто рабочих
целого завода и даже населения всего города или
поселка. Особенно если речь идет о банкротстве
градообразующего предприятия.

Сергей Амосов считает, что в таких делах суду
недостаточно установить истину. Цель правосудия
будет достигнута лишь в том случае, если удастся
успокоить население, достичь, как он выразился,
умиротворения людей.