Было девятое сентября 2009 года – 09.09.09. – магическое число. И хотелось верить: произойдёт чудо искусства – самая загадочная из вампиловских пьес получит сценическую разгадку. «Утиную охоту» показывал Государственный Академический русский театр для детей и юношества имени Натальи Сац из Республики Казахстан.

Вот актёры разыгрывают сцену, когда Зилов и Галина пытаются воссоздать одну из незабываемых встреч своей молодости. Вспоминают реплики и мизансцены, устраивая своего рода домашний театр.

«Нет! Ты не сказал мне самого главного… Ты всё забыл!» – восклицает обиженная на супруга Галина и обрывает «спектакль».

Те, кто читал пьесу и видел её постановки, примерно так же вспоминают про себя вампиловские диалоги и эпизоды, сравнивая их с происходящим на сцене, пытаясь увидеть, почувствовать, понять то главное, ради чего сегодня ставится пьеса, написанная почти четыре десятка лет тому назад. В прошлом столетии. Эта дистанция времени, подчёркнутая вековым перевалом, помогает осознать, что «Утиная охота» стала фактом театральной классики.

Однажды в 1970 году, оказавшись в одной компании с Александром Вампиловым, я стал свидетелем и участником разговора о современной драматургии. Тогда эта тема бурно обсуждалась в прессе, авторов пьес упрекали в мелкотравчатости, в отсутствии крупных образов современного героя. Я вспомнил, как известный драматург Виктор Розов, частично принимая такие упреки, сказал, что придёт время – и родятся таланты шекспировского масштаба, а пока нынешних драматургов можно назвать «и.о. Шекспира».

Вампилов скептически отнёсся к этому высказыванию маститого автора и даже, чувствовалось, как-то рассердился на уничижительную его позицию. Он сказал, что время расставит всё по своим местам, и не исключено, что некоторые современные пьесы  окажутся на уровне шекспировских.

Несмотря на внешнюю скромность и даже стеснительность, Вампилов, говоря сегодняшним языком, был амбициозной личностью, в хорошем понимании этого определения. Вера в свой талант помогала ему преодолевать идеологические препоны и непонимание, которое он в избытке испытал при жизни, не вкусив славы, пришедшей только после гибели.

А при жизни один из известных иркутских литературоведов написал пространную (и престранную) статью о Зилове и зиловщине. Вампиловский персонаж трактовался как безнадёжный пьяница и разрушитель устоев советской семьи. При этом критик Вампилова обильно уснастил свой пасквиль цитатами из постановлений ЦК КПСС и партийных вождей о пагубности пьянства и распутства…

Сегодня вампиловского Зилова без натяжки можно поставить в один ряд с классическими образами «лишних людей» своего времени. Как и Гамлет, Онегин, Печорин, Зилов не хочет жить по правилам «прогнившего королевства». Он бунтует, эпатирует, скандалит, словом, «ведёт себя неосмотрительно», как выражается «далеко не ханжа» Кушак.

Срываясь в своём протесте в штопор, Зилов не знает, за что зацепиться. За любовь? За цинизм, чтобы «не мазать» по жизненным целям? Драматург не даёт однозначного ответа на этот вопрос и предоставляет театру право выбора и поиска своих вариантов.

В спектакле гостей из Казахстана – его поставил и сыграл главную роль заслуженный артист республики Д. Скирта – похоже, выбран вариант примирения с действительностью и обстоятельствами. В финале спектакля Зилову звонит Дима (в пьесе наоборот – звонит сам Зилов), и наш герой отправляется на охоту. Постановка завершается чередой зиловских выстрелов в небо, будто он расстреливает свои идеалы.

Но если это так, то герою не хватает жёсткости в других эпизодах спектакля, чтобы логично подойти к такому финалу. Артист представляет нам своего Зилова как обаятельного и слегка подуставшего советского донжуана. В сценическом герое недостаёт боли, душевного надрыва, с которыми он воспринимает круговорот измен и предательств и предаёт сам. Поэтому в спектакле «проваливается», например, один из ключевых монологов Зилова. В нём Вампилов блестяще сформулировал механику цинизма и взаимного наплевательства. Вчитаемся в эти строки:

«Ну вот мы с тобой друзья, – говорит Зилов официанту Диме. – Друзья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся, и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдём со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идёшь со мной, потому что тебе всё до лампочки, и откуда взялась моя копейка, на это тебе тоже наплевать… А завтра ты встречаешь меня – и всё сначала. Вот ведь как»…

К сожалению, в спектакле Зилов произносит этот монолог проходной скороговоркой. Я вовсе не призываю вставать на котурны, речь идёт не о внешнем пафосе, а о внутреннем накале чувств, которого спектаклю не хватает, чтобы достать до сердца зрителя.

А что касается общей органики действия, то она вполне отвечает условиям камерной сцены и стилистике драматурга.

Главным достоинством постановки я бы назвал чётко рассчитанную и слаженно представленную ансамблевость. Благодаря этому сложная композиция пьесы, постоянно перемежающая эпизоды в пространстве и времени, воплощается в спектакле легко и изящно.

На общем фоне добротного актёрского исполнения можно выделить тонкую нюансировку роли Галины, которую играет артистка О. Бобрик, и яркие мазки артиста Е. Ефремова в сценическом портрете Кушака (правда, заметим в скобках, игра идёт на грани «перебора»).

«Так сбылось ли ожидание чуда?» – спросит дотошный читатель, вспомнив магическую дату представления. В ответ придётся признать, что спектакль, поставленный с уважением к драматургу, отмеченный культурой режиссуры и актёрского мастерства, не стал открытием, новым прочтением «Утиной охоты». Перефразируя чеховские слова, можно сказать, что эта пьеса Вампилова – как запертый рояль, ключ от которого потерян. Но поиски идут, что продемонстрировала и работа участников вампиловского фестиваля из Казахстана.

В день, когда пишутся эти заметки, дождь перестал. И в скверике у театра и памятника Вампилову незамедлительно возобновили свои тусовки с бутылками и банками пива юные и молодые иркутяне. Интересно, пойди они в театр, Зилов заставил бы их задуматься? Или для этого постановщику необходимо применить какие-то суперноваторские приёмы режиссуры, чтобы, как теперь говорится, все были в шоке?

Молчит бронзовый Вампилов, не даёт ответа.