Диоксиновые пробы за последние два десятка лет учёным удалось взять на Байкале второй раз. В 1997 году учёные Института геохимии СО РАН брали пробы на южном Байкале, позже анализ был сделан в Германии, а данные проанализировала и опубликовала эколог, кандидат химических наук Елена Грошева с группой коллег. Когда летом 2010 года стало известно, что «Миры» будут погружаться на южном Байкале в районе БЦБК, иркутские геохимики решили шанса не упускать. «Я попросил пилота «Мира-2» Евгения Черняева отобрать ряд проб, которые в дальнейшем были проанализированы, – рассказал в четверг на пресс-конференции директор Института геохимии СО РАН, председатель научного совета по Байкалу ИНЦ СО РАН академик Михаил Кузьмин. – В начале лета БЦБК не работал, сбросов не было, поэтому пробы воды сразу бы оказались чистыми, мы не стали проводить анализ её на диоксины. Было интересно посмотреть донные отложения, которые хранят «память» о прошлых сбросах». 

Анализ побочных продуктов производства

Диоксины являются побочным продуктом при производстве белёной целлюлозы, поскольку в технологическом процессе используется хлор, который является одним из главных элементов диоксинов, сообщил учёный. Пробы брались на глубине 75, 100, 205 и 295 метров. Самое близкое расстояние, на которое «Мир-2» сумел подойти к трубе, – менее полукилометра. Евгений Черняев взял около десятка проб, из них отобрали четыре на наличие диоксинов и диоксиноподобных соединений. Две пробы пилот «Мира-2» отобрал сачком, две – специальными трубками. В манипуляторе «Мира» зажимается трубка, вбивается в слой осадка, глубина погружения 5–10 см, нижняя часть трубки закрывается, и проба готова.  

Пробы пришлось отправлять в Уфу, в ГУ «Башкирский республиканский экологический центр», поскольку аттестованный прибор имеется только там. Иркутский научный центр такой аппаратурой не располагает. Цена четырёх анализов – около 150 тысяч рублей. Поскольку у ИНЦ СО РАН денег в конце 2010 года не было, анализы согласился оплатить «Гринпис». Диоксины обнаружили в трёх из четырёх проб. «Нахождение диоксинов и родственных соединений в донных отложениях Байкала в 2010 году сравнимо с величинами 1997 года», – заявил Михаил Кузьмин. Тогда в южном Байкале учёные обнаружили 0,2534 пикограмма диоксина на грамм (количество вещества на грамм сухого осадка). Сейчас – от 0,01 до 2,3 пк/г. Для сравнения: в среднем Байкале эта цифра – 0,06 пк/г, в северном – 0,05 пк/г. «Вы сами видите, что в южном Байкале содержание диоксинов в донных осадках на порядок выше, – сказал академик. – Это плохо, и можно говорить, что с большой долей вероятности обнаруженные диоксины непосредственно связаны с БЦБК». Поскольку аварийных сбросов комбината, связанных с производством белёной целлюлозы, не было, значит, речь идёт о накоплении диоксинов. Эти соединения слабо разлагаются, и такой смертельный запас может храниться на дне сколь угодно долго. Попытка очистить Великие озёра США от диоксинов, к примеру, практически провалилась.

Летальная составляющая в пищевой цепочке

Михаил Кузьмин назвал сложившуюся на Байкале ситуацию «стабильно ненормальной». Из осадков диоксины поднимаются по пищевой цепочке, и тогда последствия предсказать трудно. Нужны специальные исследования. Известно, что диоксины использовались во Вьетнаме как отравляющее вещество. Величина летальной дозы для этих веществ крайне мала и достигает 0,000010 грамма на килограмм живого веса, что существенно меньше аналогичной величины для некоторых боевых отравляющих веществ типа зомана, зарина, табуна. «У диоксина нет порога действия, и опасна уже одна молекула», – сказала председатель «Байкальской экологической волны» Марина Рихванова. Диоксины, попадая в организм, вызывают эффект «химического СПИДа» – иммунная система угнетается, развиваются болезни, в том числе и рак. Диоксины тяжело выводятся из организма, но у женщин есть шанс от них избавиться. Правда, очень дорогой ценой. Соединения эти эффективно выводятся с грудным молоком, но при этом младенец получает тяжёлый химический удар. «Это пока не беда, но серьёзная тревога, – сказал Михаил Кузьмин. – Для того чтобы понять, насколько велика опасность, учёным надо определить количество диоксинов, попавших в пищевые цепи – рыбу, нерп». Он заметил: жители берегов южного Байкала, если в их рационе преобладает рыба, сильно рискуют. 

Общественники-экологи, присутствовавшие на пресс-конференции, быстро посчитали: по данным президента союза «За химическую безопасность» Льва Фёдорова, при производстве одной тонны белёной целлюлозы в окружающую среду вбрасывается один грамм диоксинов. Соответственно, за 45 лет работы БЦБК в Байкал вброшено около 5–10 тонн. Михаил Кузьмин заметил: «Это сложно посчитать, поскольку мы не знаем, какой процент белёной целлюлозы они делали. В последнее время – всего 2%». Научному центру, как пояснил академик, необходимо около 500 тысяч евро, чтобы купить хромато-масс-спектрометр высокого разрешения AutoSpec Premier, тогда анализ диоксинов можно будет производить на месте. «Заявка на данный прибор в настоящее время подана в СО РАН», – сказал Кузьмин.  

Нормы никто не отменял

Судя по всему, диоксины – это ещё не конец эпопеи. На очереди обнародование данных Лимнологического института СО РАН. Учёные делали анализ различных компонентов, в том числе и токсичных, по просьбе Западно-Байкальской межрайонной прокуратуры. «Насколько я знаю, превышение идёт почти по всем токсичным веществам, на которые есть нормы предельно допустимых концентраций, утверждённые МПР РФ», – заявил академик Кузьмин. Напомним, в январе замминистра Минпромторга Андрей Дементьев обратился к вице-премьеру Игорю Сечину с предложением рассмотреть возможность внести изменения в Приказ № 63 от 5 марта 2010 года Минприроды РФ о нормах ПДК и разрешить БЦБК увеличить сброс опасных веществ. Михаил Кузьмин сказал «Иркутскому репортёру», что не знает дальнейшую судьбу этого письма. Однако подчеркнул, что исследования, проведённые геохимиками и лимнологами, базировались на старых нормах. И прокуратура будет ориентироваться, читая данные лимнологов, на старые нормы. «Их никто не отменял», – отрезал академик.