Отделение и в целом историко-филологический факультет размещались в теперешнем административном корпусе университета в начале улицы Карла Маркса. Внутри здания ничто не обнаруживало, что в нём обучают будущих газетчиков и телевизионщиков. Лишь Володя Рютин из первого набора студентов в одном из закутков то ли второго, то ли третьего этажа готовил помещение для фотолаборатории. А где находилась сама кафедра журналистики, даже не припомню. Скорее всего, на то время её физически ещё и не было. 

Зато запечатлелся в памяти образ первой заведующей кафедрой – Надежды Степановны Тендитник. Поскольку на первом курсе я был старостой группы очников, то расскажу о нескольких эпизодах, связанных с нею. 

Но вначале процитирую хранящийся в личном архиве номер газеты «Восточно-Сибирская правда», увидевший свет в День печати, 5 мая 1963 года. В нём небольшая, примерно на 100 строк, статья «Расти и крепнуть». Автор – Н. Тендитник, доцент, заведующая кафедрой журналистики Иркутского университета. 

«Осень 1961 года. Впервые в стены Иркутского государственного вошёл отряд людей беспокойных, ищущих. Это те, кто поступил к нам на вновь открытое отделение журналистики. Сейчас ему не исполнилось ещё и двух лет, а контингент студентов вырос уже до 210 человек.

Различны судьбы и жизненный опыт людей, полюбивших беспокойную и ответственную работу журналиста. Путь от солдата Советской Армии до студента-журналиста прошёл второкурсник 

Н. Дорохов, по-настоящему серьёзно работающий в вузе. Ефрейтор В. Ходий, служа в рядах Советской Армии, совершенствовал своё мастерство, работая военкором газеты «На боевом посту». А первокурсник А. Зонов, пройдя трудовую школу и армейскую службу, пришёл в университет не только с хорошим знанием жизни, но и с несомненными данными к творческой работе».

Далее следовал перечень других замечательных студентов – очников и заочников, а заканчивалась заметка такими двумя абзацами: 

«Отделение журналистики Иркутского университета завоёвывает своё право на жизнь в обстановке перестройки в подготовке журналистских кадров. Центральный Комитет партии справедливо указывает на необходимость усиления специальной подготовки, вооружения студента-журналиста знанием конкретных экономических наук, так необходимых в его повседневной работе.

Перенимая опыт Московского университета и наших ближних соседей – свердловчан, коллектив историко-филологического факультета Иркутского университета и большой отряд журналистов Иркутска подготовят достойные кадры работников печати».

Беру грех на душу – опустил в статье Надежды Степановны два последних слова: «подручных партии». Но таково было время и называть журналистов подручными партии, а печать – её «приводным ремнём» считалось обязательным ритуалом, что так и воспринималось большинством из нас. Однако это тема особого разговора и, если представится случай, к ней можно вернуться. 

Я же хочу сказать, что кафедру журналистики поначалу представляли два человека – сама Н.С. Тендитник (ей тогда было лет 40, кандидат наук, специалист по советской литературе) и молодой, в сущности наш ровесник, Леонид Степанович Любимов, который своими лекциями по истории сибирской печати как раз и подтверждал, что сами журналисты и издатели никогда не хотели быть чьими-то ни было подручными…

Помню историю появления на кафедре ещё одного преподавателя. Однажды подходит ко мне Надежда Степановна и говорит: «Володя, вы бываете в редакции «Советской молодёжи»?» Я отвечаю: «Да», поскольку с первых дней учёбы активно печатался как в этой газете, так и в «Восточно-Сибирской правде». «Пожалуйста, пойдите и приведите Леонида Леонтьевича Ермолинского. Скажите ему, что есть приказ о зачислении его на кафедру», – сказала она. 

В тот же день я сходил в редакцию и передал её слова Ермолинскому, который тогда занимал должность то ли заместителя редактора, то ли ответственного секретаря «Молодёжки». Вскоре мы с ним встретились уже в аудитории, и он, если не ошибаюсь, начал читать курс техники оформления газеты. 

Отсутствие штатных преподавателей Надежда Степановна искусно компенсировала тем, что привлекала к занятиям с нами известных журналистов Иркутска. Всех не вспомню, но вот сохранился конспект выступления перед нами редактора «Восточки» Андрея Григорьевича Ступко. Незабываем яркий Теофиль Коржановский с телевидения. А на встречи с собственными корреспондентами центропрессы сходились сразу оба курса очников. С тех пор я знаком с Леонидом Шинкарёвым («Известия»), Александром Гайдаем (ТАСС), Анатолием Шастиным (вначале он представлял «Пионерскую правду», а затем «Советскую культуру»), Станиславом Ильиным (АПН) и другими. 

Сама Надежда Степановна однажды предложила нашему курсу прорецензировать только что вышедшую в свет книжку рассказов начинающего писателя Бориса Лапина. 

Не знаю, какие уж мы подавали надежды в этом жанре, но я в «Молодёжке» как-то опубликовал рецензию, правда, на кинофильм. Он назывался «Хоккеисты», по сценарию культового писателя 60–70-х годов Юрия Трифонова. Картина, на мой взгляд, оказалась «на среднем уровне». Правда, я отметил «мастерски в цвете снятые эпизоды «настоящего хоккея», «превосходное исполнение» роли Николаем Рыбниковым, «малый сценарный материал» у Георгия Жженова. Но всё-таки в оценке того, что «на экране мы видим всего лишь хоккеистов», «примитивных, ограниченных людей», вынужден был сослаться на Мэрилин Монро, сказавшую об одном из своих бывших мужей: «Он был бейсболист, бейсболист и больше ничего». 

Надежда Степановна Тендитник проработала заведующей кафедрой недолго – всего три с небольшим года. В качестве первой ей было совсем нелегко практически на пустом месте реализовать, как сейчас говорят, новый проект. Ни сам университет, ни главный опекун кафедры – обком партии – так и не удосужились позаботиться о том, чтобы создать хоть какую-то материальную базу для подготовки журналистов (не буду утверждать, но, кажется, у Володи Рютина так и не получилось открыть фотолабораторию). 

Она ушла обиженная. Однажды, правда, не помню, по какому конкретно поводу, мне сказала: «Вы знаете, я не думала, что Александр Степанович окажется такой проституткой…»

Александр Степанович Макаров, в то время секретарь промышленного обкома партии, не был отпетым злодеем «Серого дома». И даже вовсе не злодеем. Однако об этом тоже отдельный разговор.