На просьбу познакомить меня с теми, кто «твердо
встал на путь исправления», начальник колонии N19
Валерий Васильев только усмехнулся: «Где же мне
таких взять-то?» В колонию строгого режима поступают
так называемые тяжелостатейники: убийцы, разбойники,
неоднократно судимые за квартирные кражи и грабежи
— те, кто умудрился заработать 10-20 лет отсидки.
Больше половины из них — молодежь до 25 лет. К тому
же ранее не судимая. Можно себе представить, что они
сумели наворотить, если сразу загремели по полной…
Валерий Аурелович честно признается: «Эти люди, как
правило, в зоне не исправляются, а приспосабливаются
к режиму, выполняют требования администрации,
стараясь заслужить условно-досрочное освобождение
или помилование».

!I1!
Тем не менее колония N19 считается одним из лучших
заведений такого типа в области. Кажется, здесь не
упустили ничего из того, что дает возможность
подготовить осужденных к дальнейшей жизни на воле.
Для этой цели создана, например, психологическая
лаборатория. Открыт компьютерный класс, где
отбывающий наказание может пройти курсы пользователя
ПК или получить среднее образование на базе
современного компьютерного обучения. В зоне
имеется собственное хозяйство и, соответственно,
работа по любой специальности для каждого: хочешь —
коров дои и кроликов разводи, а не желаешь — иди
плотником, автомехаником, сварщиком, да хоть швеей.
Недавно здесь появилась служба социальной
защиты, которая заботится о бытовом и трудовом
устройстве освобождаемых из колонии.

В 1998 году по желанию осужденных для них построили даже
православный храм на территории лагеря. Как
выразился Валерий Васильев, «заставили веру работать
на процесс воспитания преступников». И в общем-то,
как я поняла, остались довольны. Причем все. И
администрация колонии, которая считает, что
церковные службы влияют на оперативную обстановку:
уже давно в этом учреждении не совершаются преступления.
Но особенно довольны сами прихожане, как себя
называют осужденные. Некоторые из них, правда, даже
не знают, как зовут батюшку, плохо представляют, что
такое грех, и не имеют понятия, зачем являлся в мир
Христос. Но почти все, с кем я разговаривала, с
детским восторгом говорили о том, как у них в храме
красиво и «все по-настоящему», как любят они ходить
на службы по праздникам. Признаться, они сильно
смутили меня своей простодушной
уверенностью, что после красивого обряда крещения в
храме стали самыми что ни на есть настоящими
православными. Новоявленные «христиане» даже не ведают
о том, что крещение просто невозможно без покаяния.
А раскаиваться в совершенных грехах считают
лишним: вот отсидят свое — и выйдут на свободу «с
чистой совестью».

Некий М., в свои 38 лет имеющий уже третью ходку в
зону, сверкая в улыбке золотыми зубами, уверенно заявил:

— Я верующий, а как же иначе? Меня в 98-м году
даже по телевизору показывали, когда я эту церковь
закладывал. Я ведь, знаете, по натуре созидатель.

«Созидатель» этот получил за убийство 15 лет, из
которых отсидел всего пять. Работает он при кухне,
на вид довольно упитан и
ухожен, на жизнь смотрит с оптимизмом. Не теряет
надежды на условно-досрочное освобождение,
раздумывает, не подать ли на помилование.
Собирается, кстати, жениться — это можно сделать и
в зоне. Вместе с невестой подали заявление в загс.

Невесте «созидателя», однако, не позавидуешь.
Регулярно посещающий храм красавчик на сей раз попал
за колючую проволоку даже не за убийство по пьянке, как многие
здесь. Он знал, что делал, когда «наказывал» бывшую
жену за «измену», и виноватым себя не чувствует.
Будучи с М. уже в разводе, молодая женщина «завела роман», пока
он сидел. Умерла она в нечеловеческих
муках. Страшно рассказывать, как издевался над ней
садист, явившись после освобождения: насиловал бутылкой,
распарывал живот. А теперь гордится, что крещеный…

Впрочем, не все в зоне столь жестоки и лицемерны.
Многие мужики вовсе никакие не отморозки, люди с
нормальными человеческими понятиями, а жизнь свою
сгубили по пьянке. Тех, кто совершил преступления в
пьяном затмении, здесь называют кухонными убийцами.
Один из таких, 40-летний Николай, сначала
разговаривать с журналистом категорически отказался.
Пряча глаза, буркнул: «Мне гордиться нечем». Потом, правда,
поддался на уговоры показать фокусы, с которыми
выступает на сцене местного клуба. Человек от
природы одаренный, он владеет самыми разными
талантами: сочиняет песни, играет на всех
музыкальных инструментах, но за колючей проволокой
больше всего ценят его дар манипулятора.

Я добросовестно повторяла какие-то слова типа
«ахалай-махалай» — и разрезанная мною же веревочка
оказывалась в его руках целехонькой. Потом фокусник
вытаскивал шарики от тенниса изо рта, ушей, моего
кармана — публика в лице работников ножа и топора,
ставших в неволе служителями музы, была в полном
восторге. Как и я, впрочем. Мой новый знакомец мог
бы запросто иметь славу Арутюна Акопяна, знаменитого
манипулятора, чьи трюки он, увидав раз по телевизору,
тут же взял в свой репертуар. Если бы пьянка не
загнала в места не столь отдаленные. Такой же
жертвой зеленого змия пал и худрук музыкального
коллектива колонии, убивший соседа в кухонной ссоре.
Людей с подобной судьбой в этом лагере много.

А вот Геннадий, заведующий клубом в зоне, — совсем
из другой «оперы». Обеспеченная жизнь, крепкая
семья, хозяйство, машина, родственники, наконец, на
хороших должностях в правоохранительных органах —
все это пришлось оставить. Бес попутал. Правда,
другой — не из горлышка бутылки. Работая в
леспромхозе, Геннадий сподобился совершить хищение зеленого
золота. Только вышел из зоны, не успел даже погасить
первую судимость — вновь загремел на четыре года
(«всего на четыре» — оптимистично говорит он). На
этот раз сел за мошенничество: умудрился продать
мясо неубитых лосей. В колонии строгого режима этот
«артист» научился играть на духовых инструментах,
любит выступать на концертах в качестве конферансье.
С юмором у него действительно все в порядке — вот
только судьи его юмор не оценили.
!I2!
В зоне, как и на воле, люди встречаются очень разные.
Те, кто сидит десятилетиями, может судить о
переменах в обществе, наблюдая за пополнением в
бараках. Новая волна преступников не склонна уважать
воровские порядки и признавать какие-либо авторитеты.
Старожил колонии N19 Владимир рассказывает:

— У нынешней молодежи уважения нет ни к кому.
Посмотришь, у парня срок 20 лет, а он живет одним
днем, о будущем и не думает. За собственные слова не
отвечает, а за дозу готов продать все и всех.
Молодые сегодня в зоне чуть не поголовно наркоманы — что с
них взять. Специалистов из таких не сделаешь — они
вообще работать не хотят.

Сам-то Владимир — как раз специалист, прекрасный
плотник и столяр. Начальство про него
говорит: «золотые руки». «В работе срок
летит незаметно, и забываешь, что в лагере,» —
говорит парень, который попал в колонию 10 лет назад:
убил отчима, порешившего мать. Только пришел из
армии, не успел еще обзавестись семьей. Но надеется
наверстать упущенное по возвращении.

Что ж, недаром говорят: начать жизнь
заново никогда не поздно. Если, конечно, душе
знакомо чувство подлинного раскаяния, обновляющего
человека. Знакомо ли…