— Николай Георгиевич, как вы оцениваете роль государства в
управлении лесами, и вообще, имеют ли госорганы влияние на развитие
лесной отрасли в Иркутской области и в России в целом?

— Никакого государственного регулирования в российском
лесопромышленном комплексе в настоящее время нет.
Лесопромышленникам с большим трудом удалось привлечь внимание
правительства к решению наиболее важных вопросов по формированию
единой стратегии эффективного развития отрасли. В результате
правительство РФ запланировало рассмотреть государственную программу
развития ЛПК на ближайшие годы, при утверждении которой, мы надеемся,
будут учтены все наиболее важные вопросы, обсуждаемые лесниками на
протяжении последних лет. Прежде всего, мы надеемся на то, что будет
рассмотрен вопрос о регулировании лесных отношений. Образно говоря,
сегодня в лес не ходит только ленивый. Уже зафиксировано много случаев,
когда граждане Китая скупают российский лес на корню. В соответствии с
Лесным кодексом РФ иностранные граждане имеют право приобретать в
аренду участки лесного фонда, но они этого не делают. Китайцы
предпочитают вывозить только экспортный пиловочник. Причем, скупив за
«черный нал», вывозят его под именем российской фирмы-однодневки. В
результате валютная выручка в Россию не возвращается.

— Что нужно для того, чтобы изменить ситуацию и защитить рынок от
недобросовестных лесопользователей?

— В первую очередь следует законодательно предусмотреть то, что при отпуске
леса обязательно нужно проверять наличие у предприятия производственных
мощностей. Нельзя выделять лесные фонды тем, у кого в наличии есть
только топор и пила. Нельзя также выставлять лес на продажу по принципу:
кто купит, тот и рубить будет. У недобросовестных лесозаготовителей, как
правило, всегда находятся средства заплатить за участок, а вот
добросовестные чаще всего не имеют достаточно средств, чтобы арендовать
хорошие деляны.

В настоящее время в Иркутской области наблюдается такая практика:
китайцы рубят лес, везут его в Китай, на вырученные средства закупают
китайский ширпотреб, реализуют его, на эти деньги опять скупают у русских
деляны, рубят экспортник. Такие схемы в Иркутске отработаны четко. Раз
нам об этом известно, скорее всего, фискальные органы тоже в курсе
событий, однако меры не принимаются.

— Какие конкретные меры должно принять правительство для усиления
контроля за экспортом лесопродукции?

— Для начала государство должно установить индикативные цены на
лесопродукцию, обозначить минимальный предел цен, ниже которого
лесоэкспортерам опускаться будет нельзя. По оценкам специалистов,
распространение действия индикативных цен на всех лесоэкспортеров
позволит увеличить валютную выручку в России на $120-160 млн.
Дело в том, что сегодня россияне бросились на внешний рынок продавать
древесину, а внутренний рынок лесопродукции практически не работает.
Что касается ценовой политики российских лесоэкспортеров, то мы сами
«наступаем себе на хвост», демпингуя на рынках Китая и Японии. В
результате этого на азиатских рынках стали «рыться» в российском лесе,
отдавая предпочтение продукции по самым низким ценам. А россияне им в
этом способствуют, конкурируя друг с другом, лишь бы скорее продать лес
и получить деньги. Чтобы предотвратить подобную ситуацию в будущем,
государству необходимо ввести обязательную сертификацию
лесоэкспортеров. Кроме того, правительству необходимо отменить
таможенные пошлины на переработанную древесину для стимулирования
лесопромышленников к переработке. В настоящее время лесопользователи
платят в качестве таможенной пошлины 6,5% от стоимости продукции как
при экспорте кругляка, так и при экспорте пиломатериала. Государство
должно стимулировать предприятия к строительству перерабатывающих
мощностей, причем таких, которые не только доски пилят — это уже
вчерашний день, а выпускают продукцию более глубокой переработки.
Необходимо также учесть, что в России практически не производится
качественное лесперерабатывающее оборудование для выпуска продукции
мирового уровня. Зато такое оборудование есть за рубежом. Однако, чтобы
ввезти его в Россию, необходимо заплатить таможенную пошлину в размере
15-20% от его стоимости. Конечно же, оно становится «неподъемным» по
цене для многих предприятий.

Средняя заработная плата работников лесной, деревообрабатывающей и
целлюлозно-бумажной отрасли в июне 2002 года составила 5 343 рубля, что
составляет 85,3% от средней заработной платы по Иркутской области. Для
отрасли это очень низкая зарплата. Хотя настоящие хозяйственники
стремятся всячески восполнить этот пробел, развивая свое подсобное
хозяйство, строя себе в убыток пекарни, бани и другое. Кроме того, около 1
млн. человек в Иркутской области так или иначе зависят от работы лесного
комплекса. Если наладится работа на отраслевых предприятиях, то
социально-экономическое положение других граждан тоже улучшится.

Кстати, замечу, что Союз лесопромышленников Иркутской области по
поручению предприятий, входящих в его состав, предлагал различные
предложения по госрегулированию работы отрасли, в частности, по
лицензированию лесозаготовительной деятельности и сертификации
лесоэкспортной деятельности.

— Насколько я понимаю, одна из основных проблем — это нехватка
средств на развитие предприятий. Что необходимо предпринять для
привлечения инвестиций в отрасль?

— В настоящее время Лесной кодекс РФ предусматривает передачу в аренду
лесных участков сроком только на пять лет. Лесная отрасль является очень
капиталоемкой. Отдача от вложений появляется через пять-семь лет.
Соответственно при аренде участков на столь короткий срок инвестиции в
отрасль поступать не начнут. Государство должно принять решение по
увеличению срока аренды даже не до 49 лет, как предлагалось ранее, а до
50-70 лет. Тогда к нам пойдут инвесторы, которые начнут строить дороги,
развивать объекты соцкультбыта.

На государственном уровне необходимо также проработать вопрос о
передаче арендованного лесного фонда в качестве залога для получения
банковских кредитов. Объем мощностей компаний в большинстве случаев
не позволяет закладывать их в залог в качестве обеспечения банковского
кредита.

Кроме того, нужно создавать благоприятные условия для инвестиций, а не
отпугивать потенциальных инвесторов. В частности, этому способствует
нестабильная обстановка на предприятиях, передел собственности (который
мы наблюдали, к примеру, на Братском лесопромышленном комплексе).
Понятно, что все это подрывает репутацию предприятий, их финансовую
надежность.

— Николай Георгиевич, каково ваше отношение к работе
вертикально интегрированных структур в отрасли?

— К вертикально интегрированным структурам в лесной отрасли я отношусь
положительно. Однако лишь с тем условием, что такая структура приходит в
регион не на один день с целью обворовать предприятие, а готова развивать
его. Государство должно помогать этим структурам. Жизнь диктует такие
условия, что выжить может только крупная структура. Инвестиции скорее
пойдут в мощную структуру, чем в неизвестную никому фирму. Кроме того,
у крупных предприятий есть производственные и финансовые возможности
перерабатывать круглый лес. Рано или поздно в силу разных причин мелкие
предприятия могут быть интегрированы в более крупные. Тем более что
многие небольшие компании отрасли, особенно бывшие леспромхозы,
находятся в состоянии банкротства. Возможно, что крупные структуры
просто начнут скупать их кредиторскую задолженность, становясь
собственниками.

— А как местные лесопромышленные компании относятся к вопросам
экологии?

— Крупные компании — они больше на виду, поэтому просто вынуждены
заниматься вопросами экологии. Мелкие же компании даже не
рассматривают эти вопросы, а если и занимаются этим, то чисто из
экономических соображений, чтобы не платить штрафы.

— Общепризнано, что предприятия ЛПК наиболее информационно
закрыты по сравнению с другими отраслевыми структурами. Почему?

— Основная проблема — это криминал. Некоторые руководители компаний
только из-за опасения перед криминальными структурами не стремятся
открыто выражать свое мнение и рассказывать о своих производственных
результатах.